Одна сатана - Ильин Андрей (читаем книги .txt) 📗
— По коридору, налево. Вторая дверь… В шестом кабинете было пусто и жарко. Потому что густо чадили штук сорок свечек.
— Мне госпожу Амалию, — тихо сказала Татьяна.
— А? Чего тебе? — высунулась из-за перегородки в конце комнаты женщина с растрепанной головой. В руках у нее была надкусанная сосиска. — Те кого надо-то?
— Колдунью. Амалию Ли.
— А… Амалию. Сейчас.
Через минуту, просовывая руки в рукава мантии, дожевывающая сосиску колдунья вышла из-за перегородки.
— Если тебе на успех в бизнесе, то я не буду. Можешь идти сдавать квитанцию.
— Почему не будете?
— Да присоветовала тут одному скорый успех. Он куда-то там деньги вбабахал. И прогорел. Приходил разбираться. Вот! — закатала колдунья рукав, показывая здоровый синяк.
— Нет. У меня не бизнес.
— А чего?
— Про мужа узнать.
— Ну так бы сразу и говорила. Про мужа это пара пустяков. Ну-ка, дай сюда руку. Татьяна протянула руку.
— Ну верно. Так и есть. Ясно видно…
— Что видно?
— Что дети у тебя есть. Двое. Муж твой технарь, а ты женщина все больше по искусству.
— Я не по искусству.
— Ну, значит, по литературе. Какой-нибудь такой институт заканчивала. Вот его линия тянется. Аккурат на пять лет.
— Да. Заканчивала. Филологию.
— Муж старше тебя на четыре года. Работает не то в милиции, не то в армии. Но ходит в форме. Так?
— Так! Он в налоговой полиции работает… А вы как?..
— Да вот же линии. Я же говорю тебе, женщина, на руке у вас, как в анкете, все прописано. Только один читать может, а другой, кто не колдун, — нет.
— А муж мой?..
— Муж твой от тебя гуляет. Так?
— Я не знаю. Но он стал…
— …Задерживаться на работе. Выскакивать из дома под благовидным предлогом, ну там хлеба купить или сигарет.
— Зачем под предлогом?
— Зазнобе своей позвонить! Не может же он по домашнему телефону.
— Вы думаете?
— Я знаю! Мой точно так же вначале каждый вечер за хлебом бегал, а потом совсем убег. К одной проститутке. Которая с ним вместе работала. Ну и опять же линии на руке. Судьбы. Вот видишь, влево загибается. Ну что вы, женщина, — на руке все видно! Руку не обманешь.
— А как ее звать?
— Ну это, женщина, дело непростое. Имена, они отдельной энергии требуют. Потому как через космос. А это большой крюк. Так что даже и не знаю, как быть…
— Я заплачу.
— Заплатишь…
— Да. Сколько вам надо?
— Пятнадцать долларов. Через космос меньше пятнадцати долларов не получится.
— Но вы точно скажете?
— Женщина! Мы же не на базаре! Колдуны — это такие люди, которые как скажут — то так то и есть.
— Я согласна, согласна.
— Ну тогда пошли к огню.
Колдунья встала пред алтарем, где горело множество свечей. Закатила глаза и стала качаться из стороны в сторону.
— Скажи мне имя! Скажи имя! — тихо бормотала она.
Татьяна, подчиняясь ритму движений и слов, тоже закачалась, бесшумно зашептала губами.
— Скажи имя!..
Колдунья резко замерла! Обессиленно опустила голову и руки.
— Ох, устала.
Еле-еле на трясущихся, подкашивающихся ногах добрела до кресла. Упала.
— Как? Как ее зовут?
— Ира зовут! Или Оля. Но, возможно, Света. Что-то из этих трех.
— А как я узнаю, кто из них? Это же очень распространенные имена. Мне бы, если можно, точнее…
— Извини, женщина, колдуны тоже не всесильны. Иди. Иди! Мне теперь отдыхать нужно.
— Скажите, я могу… Могу избавиться от нее?.. От них?
— Трудно. Современные мужики, они против старинных рецептов неподатливые стали. Правда, есть один. Испробованный. Для себя берегла…
— Сколько?
— Сорок!
— Но у меня таких денег уже нет.
— А сколько есть?
— Десять… Двенадцать… Вот двенадцать есть.
— Ладно, давай. Понравилась ты мне. Значит, записывай. Ночью, в полнолуние, срезать у мужа с головы прядь волос. Еще прядь с груди. С подмышек. Ну и… где еще волосы есть. Ну ты сама знаешь…
— А оттуда зачем?
— Он каким местом гуляет, женщина? На то место и воздействуем.
— А-а…
— Значит, собрать волосы в пузырек, приложить к сердцу, потом к голове, потом к тому, чего сама знаешь. Сказать — изыди, разлучница (здесь имя назовешь), из головы, из сердца и… оттуда, где знаешь. Положить пузырек под подушку до утра. Утром волосы вытащить и в полночь сжечь на свече. А пепел незаметно подсыпать мужу и изменнице в еду. Поняла?
— Как же я могу подсыпать, если я ее не знаю?
— Ты всем, кто по имени подошел, подсыпь.
— Но у меня несколько имен — Ира, Оля, Света.
— Значит, всем подсыпь. Всем Ирам, всем Олям и всем Светам. Которые возле него крутятся.
— Но их же много может быть!
— Тебе, женщина, твой мужик нужен? Или нет?
— Нужен!
— Ну, значит, подсыпешь всем! У моей одной подруги муж на ткацкой фабрике работал. Там знаешь сколько Лен было? Триста Лен было! И все равно она мужа отстояла!
— Как?
— Так! Она всем до одной пепел в еду насыпала! Она его в столовой в бак с компотом бросила. Чтобы всем — разом.
— И помогло?
— Спрашиваешь! Как обрезало. Ни одна Лена после того к нему на пушечный выстрел не подходила!
— И он остался? С вашей подругой?
— Нет. Ушел. Но потом, после, с Тамарой. Так что можете быть уверены!
— Теперь я уверена, — сказала Татьяна…
И перечислила про себя имена потенциальных изменниц.
Ира!
Света!
Или Оля!
Кто-то из них! Теперь всех Ир, Оль и Свет… Всех! Особенно тех, что на работе!…
Глава 4
— Мне в магазин надо, — пряча глаза, сказал муж.
— Магазины уже закрыты.
— Тогда в киоск. Тут, рядом.
— Зачем?
— За сигаретами. Сигареты кончились.
— Опять?
— Ну да… Ну так получилось. Что ни одной. Ни в карманах, ни дома. Я схожу.
Жена не сказала ни да, ни нет. Она молчала.
— Ну я схожу? Ладно?
— Иди. Раз так хочется.
— Я быстро! Я только до киоска и обратно.
— Ведро захвати.
— Что? Какое ведро?
— Помойное. Чтобы не пахло. А то я сегодня рыбу чистила…
Муж торопясь вытащил из-под раковины ведро. Примял мусор. Быстро, боясь, что его остановят, вышел из квартиры.
Было уже пять минут десятого.
Выбежал на улицу. И пошел в противоположную от мусорных баков сторону. На пустырь, который был за домом.
На пустыре никого не было. Не было тех, кто должен был быть.
Сергей растерянно оглянулся. Прошел несколько десятков шагов вперед. Остановился.
Где же они? Или может быть…
В глаза ударил свет автомобильных фар. Подъехала машина. Но рассмотреть ее за слепящим светом было невозможно.
Они?
Хлопнули дверцы. Свет погас.
Они!
Возле машины стояли три парня. Лениво переваливаясь с ноги на ногу, подошли, обступили со всех сторон.
— Здравствуйте, — сказал Сергей.
— Чего?
— Я поздоровался.
— А… — сказал один. Наверное, главарь. И плюнул вперед, на чужие ботинки.
— Ну? Что решил? — лениво спросил он.
— Ничего не решил.
— Что значит ничего?
— Ничего — значит, ничего. Совсем ничего.
— Так не пойдет. С ничего навар никакой. Тебе никакой. Никакой. Ты, конечно, от своей доли можешь отказаться, а нам нельзя. Это у тебя семья, о которой можно не думать. А у нас в отличие от тебя — бабы. Они за просто так не обслуживают. Так что ты подумай о нашей нужде. И перереши по-быстрому.
Двое парней, стоявших с боков, придвинулись, дыхнули перегаром.
— Ну ты чего, мужик? Чего! — воровато оглянулись по сторонам. — Ты подумай, блин. А то…
— Я же сказал — нет.
— С «нет» мы уехать не можем. Можем с «да». В крайнем случае с «подумаю и соглашусь завтра». Но если завтра, то твой гонорар будет дешевле. В два раза.
— Завтра будет тоже нет!
Один из стоящих сбоку парней сильно ткнул Сергея в бок. Кулаком под ребра. И другой, с другой стороны, в другой бок. Сергей вскрикнул и согнулся от боли.
