Римское дело комиссара Сартори - Энна Франко (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
— Вот она, — произнес он.
— Да, это Катя, — подтвердила обеспокоенная и дрожащая Харриет, которая все еще оставалась на пороге комнаты.
Сартори принялся рассматривать фотографии. Альбом держал так, чтобы было видно и Короне, и Харриет, разместившимся сбоку от него.
Со снимков на него смотрела Катерина Машинелли. Маленькая, грациозная, с короткими черными волосами и гармоничным телом, она давала возможность почувствовать радость жизни.
Фотографии явно были сняты в разных номерах стриптиза. На некоторых из них за спиной девушки виднелись немного расплывчатые лица зрителей.
— Хорошенькая! — пробормотал бригадир Корона.
Сартори кивнул головой, соглашаясь:
— Выберите из них одну, наименее.
— Понял, для печати.
Комиссар повернулся к Харриет, которая с поспешностью сделала шаг назад. В ее зеленых глазах Сартори прочитал смущение, смешанное с мольбой о помощи и с каким-то другим чувством, не поддающимся точному определению.
— Когда вы видели свою подругу последний раз?
Неделю назад, в понедельник. Харриет встала около полудня и собралась в парикмахерскую. Перед тем как уйти, открыла дверь в комнату Кати и увидела подругу у телефона, еще сонную и, видимо, расстроенную.
Харриет начала говорить ей, что уходит, но Катя резко сделала ей знак не беспокоить и закрыть дверь. Этот Катин жест немного ее обидел.
— Это был последний раз, когда вы видели Катю?
— Да.
— Когда вернулись из парикмахерской, ее уже не было?
Харриет из парикмахерской не пошла домой, а направилась в ресторан, где она обычно питается. Это было в двенадцать сорок пять.
— Какой ресторан?
— Траттория на улице Кастелфилардо. Хозяина зовут Дженезио.
Корона сделал отметку в своей записной книжке.
— Тосканская траттория? — вмешался бригадир.
— Кажется, да, — ответила девушка.
— Ваша подруга тоже ходит есть в эту тратторию? — продолжал Сартори.
— Да, если не имеет других предложений.
— В тот день, понедельник, она пришла?
— Нет.
— Вы ее ждали?
— Да. Я много говорила с Дженезио.
— До которого часа вы ее ждали?
Харриет прикусила губу.
— Почти до трех. Потом ушла. — проговорила она, после легкого колебания и широко раскрыла глаза, глядя на комиссара, словно в ожидании окончательного приговора.
— Вернулись домой
— Нет.
— Куда пошли?
Харриет пожала плечами. Совершила длительную прогулку до площади Барберини без определенной цели. Светило солнце, и город притягивал.
Сартори понимал ее. Случалось, и он в эти дни гулял без определенной цели.
— В котором часу вы вернулись домой?
— Около четырех с половиной. или в пять.
— Вашей подруги уже не было?
— Нет.
— А в котором часу она ушла?
— Этого я не знаю.
— У привратника не спрашивали?
— Нет. Зачем спрашивать? Нет причины. Катя — свободный человек.
Сартори сделал несколько шагов по комнате и приблизился к окну. Сдвинул занавеску и посмотрел на улицу. Крыши домов напротив уходиливдаль ломаной линией. Небо заволокло тучами. Поднимался ветер. Вывешенное на балконах белье «танцевало» в пустоте.
Комиссар повернулся и посмотрел на девушку.
Ее красота, обаяние, с какой-то бесстыдной наивностью в глазах и в голосе, смущали его.
— Когда вы вернулись домой, комната вашей подруги была в порядке? — спросил он.
— Нет, — ответила Харрет. — Я делала уборку.
— Зачем?
— Не понимать. Катя моя подруга. Она делать так много раз с моей комнатой.
Сартори кивнул, соглашаясь.
— За квартирой ухаживали только вы и Катя, никто больше?
— Да.
— Вы не заметили ничего странного, когда убирали комнату подруги?
— Нет.
Комиссар прикурил сигарету и опять подошел к окну. Пейзаж с крышами притягивал его, может быть, своим убожеством. А возможно, он просто заставлял себя отводить взгляд от соблазнительной фигуры шведки. Ему не хотелось углубляться в исследование своего поведения, и он продолжил, не поворачиваясь.
— У вашей подруги был дневник?
— Дне...вник? — с расстановкой произнесла Харриет. — Что это?
— По-английски «diary». «journal».
— Нет у Кати дневника.
Сартори поискал пепельницу. Бригадир услужливо поставил ее на ночной столик рядом с комиссаром.
— Синьорина, скажите откровенно. Мужчины посещают ваш дом?
Харриет широко распахнула свои полные изумления глаза.
— Мужчины, здесь?! — воскликнула она.
— Да, именно это я и хотел сказать.
Девушка покачала головой.
— Никогда мужчины здесь, — заявила она с твердостью, хотя на скулах появилось странное легкое покраснение. — Мы не монахини. Свободная любовь — да, но когда мне хочется.
— Здесь, дома?
— Нет, никогда. — упорствовала девушка.
Взгляд Сартори упал на телефонный аппарат, стоявший на ночном столике.
— Телефон общий? — поинтересовался он и, видя, что девушка не поняла, добавил: — У вас один номер телефона?
— Номер один с аппаратами в каждой комнате.
— Три аппарата? — удивился комиссар. — Зачем?
— Для удобства. Мы очень ленивы.
Они прошли в небольшой коридор, где Сартори остановился и открыл стенной шкаф. Внутри находились чемоданы, всякие безделушки, теннисная ракетка и постельное белье.
— Кто играет в теннис?
— Я. Было время — очень хорошо. Сейчас — плохо.
Из коридора они прошли в гостиную.
У одного из двух окон гостиной размещался круглый столик на трех ножках. На столе стояла голубая керамическая ваза с желтыми цветами. В простенке между двух окон возвышался большой книжный шкаф, полный книг. Сартори остановился полюбопытствовать. В основномна полках стояли учебники и справочники на английском и шведском языках. Были и романы, некоторые из них на итальянском языке, но иностранных авторов.
— Эти книги ваши?
— Да, конечно!
— Я вижу учебники по химии и.
— Я фармацевт, — объявила Харриет.
Сартори поднял взгляд. Он был удивлен. Пораженный бригадир уставился на девушку.
— Извините, — сказал комиссар. — Но тогда почему вы занимаетесь стриптизом? Вы интеллигентная, молодая, образованная. — Он заколебался. — Ну, и красивая, конечно. И насколько я понял, из хорошей семьи.
— Мне нравятся приключения, — улыбнувшись, объяснила Харриет с какой-то детской гордостью. — Жизнь — не лавка аптекаря. Любой может продавать медикаменты, немногие умеют жить. Жизнь — это движение, новизна, новые люди, новые страны. улицы, стены, деревья, море.
Казалось, она декламирует стихи.
Сартори с трудом согласился, видимо догадываясь, что в словах этой девушки, рожденной под другими широтами, таился секрет образа жизни, неразгаданный комиссаром. Несмотря на все его усилия.
— А для Кати? Что такое жизнь для Кати?
— О!.. Для Кати жизнь — это быть в богатстве, в известности. Она — хорошая певица. Может быть, и придет к славе. Чарли Фонди скоро представит ее по телевидению. Уже сделана пробная съемка.
Бригадир напомнил комиссару, что Чарли Фонди — итало-американский телеведущий, сейчас — в моде. Харриет, которая поняла сомнения комиссара, добавила:
— Чарли Фонди представляет знаменитое шоу под названием «Приветствия и поцелуи». Никогда не видели?
— Слышал о нем, — подтвердил Сартори.
Он подошел к круглому столику и коснулся пальцем розы.
— Эти цветы — подарок?
— Нет. Я купила, в воскресенье.
Комиссар повернулся к девушке. Та смотрела на него с удивлением.
— Вспомните, что говорила подруга, когда вы открыли дверь и поздоровались с ней. В понедельник утром.
— По телефону?
— Да.
Девушка покачала головой.
— Нет. Не помнить. Может, не поняла.
— Но вы сказали, что она показалась вам раздраженной. Не так ли?
— Да, раздраженная, — призналась девушка. — Выгнать меня жестом. Никогда не поступала так со мной. Катя всегда вежливая, всегда ласковая. — Она поднесла руку ко рту, как от внезапной догадки. — Может быть, вспомнить два-три слова.