Синий лед (СИ) - Ланской Георгий Александрович (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Дверной колокольчик, тяжелый, медный, глухо звякнул, и в салон, стряхивая снег, влетела тоненькая фигурка. Лика поднялась, нацепив на лицо дежурную улыбку, но спустя мгновение, улыбнулась уже от души.
— Сашка, привет!
Сашка, старая приятельница, отряхнула снег с капюшона фиолетового пуховика и бросилась обниматься. Лика торопливо включила чайник, забрала одежку подруги и приткнула ее на кривоватую вешалку, которая кренилась Пизанской башней над столом, норовя тюкнуть гостя по макушке. Саша потерла озябшие красные щеки, на мгновение прижала к ним ладони и с благодарностью приняла от Лики чашку чая, зажмурившись от наслаждения.
— Как там погодка? — полюбопытствовала Лика, хотя сама не далее как два часа назад могла оценить эту самую погоду лично, но надо было с чего-то начинать разговор.
— Да ужас просто, — отмахнулась Саша. — Маршрутка встала на полпути, на работу опоздала.
Работала Саша в музее искусств на какой-то там малозначительной должности, перейдя туда из управления культуры. В музее, якобы, оказалось скучнее, но куда безопаснее, да и разницы в зарплате никакой. Подругам Саша говорила, что выполняет долг. Лика помнила: в прошлом году бабушка Саши, хранительница тамошних фондов, была вроде как убита, да и с дедушкой оказалась связана грязная история, смачно расписанная в местных СМИ. Выходило, что Сашка отрабатывала долги предков. На критичный взгляд Лики, вся эта жертвенность была абсолютно ни к чему, но Сашка упрямо несла свой крест, отказавшись от карьеры и даже личной жизни, поскольку всю эту историю раскопал как раз Сашкин ухажер, журналист Шмелев.
Шмелева Лика пару раз видела и злорадно похихикивала: такого Сашке рядом не удержать. Да, Саша Ковалевскаа была красива, умна, но этот лохматый парень в диких нарядах не вписывался в ее компанию. Слишком уж в нем было много жизни. Апатичная Сашка никак не подходила такому активному парню. Вот Лика подошла бы…
Вспомнив о подруге, Лика стряхнула с себя воспоминания и спросила:
— А к нам какими судьбами?
— Да так… — уклончиво сказала Сашка и отхлебнула из чашки. — Яков Семенович у себя?
— Где же ему еще быть? — пожала плечами Лика. — Если б я жила над салоном, никогда бы не опаздывала. Только у него сейчас посетитель, так что придется подождать. Наш боровик пребывает сегодня в бодрейшем настроении. С утра пел оперу.
Коростылев и правда жил над салоном, прикупив там две коммунальные квартиры, расселил жильцов и, затейливо перестроив перегородки, превратил приличную сталинку в замысловатый салон, причем, на тот же критичный взгляд Лики, непонятно зачем. Дети Коростылева жили отдельно, жена давно скончалась. Такие площади старику явно были не нужны, однако ни сдавать их, ни, тем паче, продавать, он не собирался, и на Ликины намеки пустить ее пожить, не реагировал.
Услышав о пении, Саша заинтересовалась. Давно было известно, что исполняемое произведение характеризовало настроение Коростылева, прямо как утренние «Гуттен морген» и «Бонжур» Кисы Воробьянинова. Обе подруги в свое время учились на историческом факультете, где Коростылев преподавал, и уже по этим песням могли сделать выводы: будут ли лететь в этот день головы, или же все обойдется малой кровью. Яков Семенович пел везде и всюду, не подозревая, что выдает себя.
— Правда? А что конкретно? — спросила Саша.
— Не разобрала, — ответила Лика, — и потом, у него все равно нет слуха. Сунул мне кляссеры с марками, велел внести в каталог, и заперся у себя. Видимо, перебирает злато, как царь Кащей. Иногда мне кажется, что он и впрямь там зачахнет, а мне придется возиться с мумией.
— А что, у вас появилось злато? — усмехнулась Саша.
— Саш, ты как с луны свалилась. Откуда? Хотя… Если у него что-то есть в закромах, мне это не показывают. Раритеты предлагает клиентам сам. Еще чаю?
Саша с сомнением посмотрела на закрытую дверь кабинета Коростылева и, подумав, согласилась еще на одну чашку. Подливая кипятка подруге, Лика небрежно заявила:
— Подписалась тут в инстаграмме на твоего Никитоса…
— Он не мой, — холодно отрезала Саша.
— Как скажешь, — охотно согласилась Лика и, помолчав, злорадно добавила, с удовольствием наблюдая, как меняется Сашино лицо. — Фоточки у него, конечно, зачетные, особенно с заграниц. Я изошла слюной. Какие виды, какие формы!
— От форм слюной изошла? — иронично осведомилась Саша, изогнув бровь.
— И от форм, и от заграниц. Прямо не знаю, от чего больше. И ведь такая красота зря пропадает! Я даже подумала: его бы нос да мне в декольте… Знаешь, я бы на твоем месте костьми легла…
— Вот окажешься на моем месте, тогда и будешь говорить. А мне до его путешествий дела нет, — отрезала Саша, хлебнула чаю и закашлялась.
— Да не дуйся ты, — миролюбиво сказала Лика. — Я вообще тебе по-женски даже немного сочувствую, потому как такой тунец уплыл в теплые края по течению… Кстати, а где это он так подрумянился? В Таиланде?
— В Гоа, — ответила Саша, выдав себя с потрохами, чем Лика не преминула воспользоваться.
— А говоришь, дела нет, — поддела она подругу.
Саша с грохотом поставила чашку на стол и встала, зло поджав губы.
— Яков Семенович долго будет занят? Если что, я позже зайду.
— Да сиди ты, чего ты подорвалась, как ошпаренная. И не злись. Думаю, он скоро освободится, у него же простой посетитель, а не какой-то там тайный Корейко. Так что, допивай свой чай. Кстати, ты чего пришла?
Саша помялась и неохотно села.
— Консультация его нужна. Ну, и, может, экспертизу заказать потребуется. У нас там в музее экспонат появился сомнительный, все как Яков Семенович любит. Из серии «не пойми какая эпоха, но, возможно девятнадцатый век».
Подруги рассмеялись. Был на кафедре такой персонаж, сухонький лаборант Иосиф Шкуренко, трудившийся в институте с незапамятных времен. Амбициями Шкуренко обладал колоссальными, но рассеянность и отсутствие базы делала его попытки перерасти из лаборанта в нечто большее безрезультатными. Особенно смешили его оценки предметов искусств.
— Мда-с, мда-с, не пойми какая эпоха, но, думаю, девятнадцатый век, — глубокомысленно изрекал он, глядя на любой предмет.
Саша допила чай и, видя, что Лика уже готовится задать очередной вопрос, решила перенести бой на территорию противника, торопливо выпалив:
— Сама-то как живешь? Замуж вышла?
— Нет, пока только собираемся мы с Сергуней… Ты знаешь моего Сергуню? Нет? Ну, познакомлю как-нибудь… Хороший парень, простой, без затей.
— Чем занимается?
— Слесарем работает. А что? — вскинулась Лика, усмотрев в вопросе подвох, но Саша пожала плечами.
— Ничего. Нормальная профессия. Всегда при деле.
— Ну да, звезд с неба не хватает, как у некоторых, съехидничала Лика, но Саша ответила вполне миролюбиво.
— А что, важно, чтобы хватал? По-моему, главное чувства. Как он к тебе относится, как ты к нему. А остальное — ерунда.
Эта неожиданная философия заставила Лику опешить и оглушено пробормотать что-то вроде: «да, да, конечно, ты права», хотя она вовсе так не думала.
Что значит — «как он к тебе относится, и как ты к нему»? А как же все остальное, без чего не могут обойтись нормальные люди: квартирка с видом на Кремль, машина, рестораны и салоны, маникюрчик, педикюрчик, лысая собачка под мышкой и светская жизнь на лучших тусовках столицы? А вместо этого — провинциальный быт, постылая работа, парень, далекий от идеального Брэда Питта, и полная беспросветность в перспективе.
«Дура она, эта Сашка, — зло подумала Лика. — Ничего не понимает. Сидит в своем музее, шалешкой укуталась и стареет вместе с бабками. Парня профукала, а сама жизни учит. Не умничала бы, сидела б под пальмой, ананасы жрала».
Непонятная зависть к подруге, не выделяющейся своим благосостоянием, вдруг захлестнула Лику, и она, нахмурившись, захотела сказать какую-нибудь гадость. Просто так. Чтобы жизнь медом не казалась. Однако осуществить задуманное Лика не успела. Двери кабинета Коростылева открылись, и на пороге показался он сам, подталкивая в спину бабищу в тулупе, замотанную в цветастый платок.
