Дочь банкира - Карасик Аркадий (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Надежда Викторовна?
— Да… Можешь не представляться — узнала. Какое несчастье, Коленька, какое горе! — неожиданно запричитала Егорова.
— Что случилось? — с трудом удерживаясь от более резких выражений, заорал в полный голос Родимцев.
— Ты ничего не знаешь?… Прости меня, мальчик… На мать напали грабители. Она шла в магазин. Вырвали из рук сумку, ударили чем-то тяжелым по голове. Жильцы соседнего дома вызвали скорую…
— Жива?
— В реанимации… В Кунцевской больнице… Травматология, — лепетала материнская подруга слезливым голосом. — Не вздумай ехать, все равно не пустят!
Права Егорова — не пустят! Рядового гражданина быстро спровадят. Но сейчас Родимцев — не рядовой россиянин, он владеет всесильным пропуском. Зовется этот «пропуск» именем широко известного банкира, мультимиллионера Ольхова.
Лишь бы согласилась банкирша!
Раскинувшись в глубоком кресле, Вавочка со вкусом смотрела по видаку японский эротический фильм. Не терпела однообразия, сменила цветастый халат на короткие обтягивающие бедра штанишки и мужскую безрукавку.
— Договорился? Сейчас поедем. Присаживайся. Такой попался фильм — пальчики оближешь. Понимаешь, мужик прибомбил сразу трех телок. Утром трахается с толстой, в обед — с изящной, ночь проводит с опытной давалкой, перевалившей за пятидесятилетний порог… Здоров, козел, ничего не скажешь…
Родимцев невежливо завладел лежащим на подлокотнике кресла пультом, выключил видак.
— Не до эротики! Мать — в больнице…
— Что случилось?
— Едем. По дороге расскажу…
На этот раз Николай сам вел машину. До того рискованно, что Вавочка взвизгивала. Заодно короткими фразами передал услышанное от Егоровой. На женщину напали трое парней, ударили по голове. Падая, мать угодила на камень бордюра. Все той же головой.
— Подонки! — гневно отреагировала Ольхова. — Мелкие щипачи! Давить их, как давят блох!… Не волнуйся, Коленька, все будет хорошо. Вылечим твою мать. Завтра же перевезем в кремлевскую больницу, устроим консилиум лучших врачей. При необходимости отправим самолетом в Германию.
Со стороны все эти заверения выглядели насмешкой. Пусть дочь мультимиллионера, пусть наследница огромного, по российским меркам, состояния, но что они, эти деньги, по сравнению с травмой головного мозга?
Однако, Родимцев догадывался — Ольхов известен не только накачанными финансовыми мускулами, он вхож не только в кабинеты — запросто посещает квартиры и дачи высокопоставленных деятелей государства. Тот же Рекс рассказал о дружбе хозяина с дочерью Президента. Что ему стоит вызвать зарубежных светил, пустить в ход недоступные для рядового россиянина лекарства? Или, на самом деле, закупит самолет и переправит мать в зарубежную клинику…
В реанимацию посетителей, конечно, не пустили. Не подействовал даже Вавочкин высокий статус дочери известного всей стране банкира. Удивительно, но не сработали и сотенные баксы.
Поколебавшись, охранник переправил настырную парочку к врачу. Дескать, я здесь — обыкновенная шестерка, скажут пропустить — ради Бога, последствия меня не колышут, запретят — надолбой стану у дверей.
Пришлось навестить врача, замещающего ушедшего в отпуск начальника отделения. Худой, прозрачный мальчишка в белом халате, со стетоскопом на груди. Видимо, недавно закончил институт, заполучил место в Москве, поэтому ни за что не пойдет на нарушения.
— Больная Родимцева без сознания. Ушиб мозга — это вам не синяк на руке. Никаких посещений. Полный покой. Любой стресс может привести к летальному исходу.
— А если — без стрессов? — проворковала девушка, выразительно доставая из сумочки пачку долларов. — Кто ведет больную?
— Я, — признался парнишка, не сводя глаз с выложенного перед ним сказочного богатства. — Пока начальник в отпуску… В принципе, могу разрешить посмотреть на больную со стороны коридора, через остекленную перегородку. Но — никаких контактов.
Вавочка выразительно убрала в сумочку половину пачки. Дескать, через стекло — совсем другая цена.
— Да, поймите же вы — больная без сознания. Все равно ничего не услышит и не увидит. Сегодня дважды звонили из прокуратуры, пришлось даже им отказать.
Банкирша убрала в сумочку оставшиеся баксы. Переложила её со стола на колени. С этим желторотиком договариваться бесполезно.
— Пострадавшая транспортабельна?
— Исключено…
Разочарованный исчезновением заманчивых баксов эскулап принялся сыпать медицинскими терминами. Будто поливал из лейки осунувшиеся цветы.
— Разрешите воспользоваться вашим телефоном? — перебила его Вавочка, придвигая аппарат. Из сумочки показалась записная книжка. — Сейчас мы все решим.
Последняя фраза относится не к врачу — к Родимцеву. Он ответил благодарным кивком.
— Владлен Маркович? Здравствуйте. Вас беспокоит Вера Борисовна Ольхова… Да, да, вы не ошиблись, дочь Бориса Моисеевича…
Через несколько минут — новый звонок. Какому-то Игорю Валентиновичу. Потом — Светозару Гавриловичу.
К двум часам к под»езду больницы начали причаливать «мерседесы» и «бээмвушки». Из них неторопливо выбирались медицинские светила с дипломатами и портфелями. В сопровождении светил рангом пониже.
Ошеломленный парнишка метался между знакомыми по учебникам профессорам и академикам, угодливо кланялся, что-то бормотал. Проводил в палату.
Через остекленную перегородку Николай и Вавочка наблюдали за тем, как медики осматривали неподвижно лежащую женщину. Выслушивали сердце, проверяли зрачки. Изучали результаты анализов, электрокардиограмм.
Потом удалились в кабинет главврача больницы. О чем-то спорили, что-то доказывали.
Наконец пришли к согласию и пригласили «родствнников».
Заключение — малоутешительное. Но подано оно под приправой обнадеживающих словечек и множества непонятных простому смертному медицинских терминов.
Как понял сын, все зависит от природы, она бывает и целительной, и губительной. Неплохо, конечно, перевезти больную в престижную клинику, в тот же израильский центр, но в настоящее время её нельзя трогать — опасно.
Опустив голову, Родимцев согласно кивал. Действительно, все зависит от природы… Да, мать нетранспортабельна — сразу видно… Конечно, когда она малость окрепнет, можно — и в Израиль, и в Германию.
На самом деле парень не думал о перспективах трудного лечения, вообще ни о чем не думал. Его охватила холодная ярость, руки машинально сжжимались в крепкие кулаки, заиграли желваки на скулах. Попадись ему сейчас подонки, напавшие на мать — порешил бы их без суда и следствия, каждого разодрал бы пополам!
В заключении короткого собеседования Ольхова выложила перед медицинскими светилами солидную пачку долларов. В уплату за участие в консилиуме и за предстоящее лечение. Деньги вызвали неодинаковую реакцию: одни скромно отвели в сторону глаза, даже покраснели, другие, не смущаясь, принялись делить пачку на равные доли.
— Отдельно — на лекарство, — снова открыла бездонную сумочку банкирша. — Пусть вас не смущают бешенные цены.
Облагодетельствованные профессора раз»ехались. Кто — в руководимые ими клиники и институты, кто — на дачи. В кабинете главврача остались сын пострадавшей и его хозяйка. Парнишка-доктор понял — им необходимо побыть одним и побежал по палатам.
— Не падай духом, младенчик, — Вавочка жалеюще провела теплой ладошкой по щеке парня. — Выздоровеет твоя мамочка, обязательно выздоровеет! Бородатые академики не дадут ей пропасть. Им тоже кушать-пить хочется, а для этого необходимы башли. И — немалые, — она заходила кругами вокруг сидящего телохранителя. — Поэтому — выше нос! Теперь нам предстоит вычислить подонков.
Она повернулась спиной к Родимцеву и снова сняла трубку телефона. Послушала продолжительные гудки, будто примерялась к ним. Или — мысленно проигрывала предстояшую беседу. Говорила так тихо, что Николай почти ничего не понял. Речь шла о какой-то встрече на «нейтральной» территории. О крупной сумме в долларах, которую кто-то получил, но до сих пор не отработал. О неприятностях, которые она, Ольхова, может организовать либо абоненту, либо его окружению.
