Сицилиец - Пьюзо Марио (книги без регистрации txt) 📗
Еще больше он был доволен тем, что так рано заприметил Гильяно и правильно оценил его. Да, дон Кроче считал, что Гильяно станет его сильной правой рукой. А со временем и любимым сыном-наследником.
Тури Гильяно прекрасно видел всю возню, происходившую вокруг него. Он знал, что крестный искренне заботится о его благополучии. Но это вовсе не значило, что он доверял суждениям старика. Гильяно понимал, что еще недостаточно силен, чтобы бороться с «Друзьями друзей»; более того, он нуждался в их помощи. Но никаких иллюзий относительно конечного исхода он не испытывал. Если он послушается крестного, то в итоге попадет в полную зависимость к дону Кроче. А этого, решил он, никогда не будет. Пока же надо выиграть время.
Глава 11
Отряд Гильяно насчитывал уже тридцать человек. Некоторые пришли из шаек Пассатемпо и Террановы. Другие были жителями Монтелепре, которых Гильяно вызволил из тюрьмы. Они поняли, что никакого прощения со стороны властей, хоть они и не виновны, ждать нечего; за ними по-прежнему охотились. Вот они и решили, что пусть лучше за ними охотятся, когда они будут с Гильяно, чем выловят поодиночке.
В один прекрасный апрельский день осведомители Гильяно в Монтелепре сообщили, что какой-то опасный с виду человек, возможно полицейский шпион, расспрашивает о том, как бы вступить в отряд. Он ждет на центральной площади. Гильяно послал Терранову и еще четверых проверить, кто он. Если человек этот шпион, они убьют его; если же он может быть полезен, примут в отряд.
Вскоре после полудня Терранова вернулся и сообщил Гильяно:
— Мы привели парня, но подумали — познакомься-ка с ним сам, а уж потом мы его ухлопаем.
Гильяно рассмеялся, увидев крупного мужчину в традиционной одежде сицилийских крестьян.
— Ну, приятель, неужели ты думаешь, я забуду когда-нибудь твое лицо! На этот раз ты пришел с исправными патронами?
Это был капрал карабинеров Канио Сильвестро, стрелявший из пистолета в голову Гильяно во время знаменитого налета отряда на тюрьму.
Сильное, со шрамом лицо Сильвестро было напряжено. Чем-то он привлекал к себе Гильяно. Он испытывал симпатию к этому человеку, помогшему доказать его неуязвимость.
— Я хочу вступить в отряд, — сказал Сильвестро. — Могу оказаться вам очень полезным.
Он сказал это с гордостью, словно собирался сделать подарок.
Это также понравилось Гильяно. И он попросил Сильвестро рассказать, в чем дело.
После налета отряда на тюрьму капрала Сильвестро отправили в Палермо, где он предстал перед военным трибуналом за нарушение воинского долга. Фельдфебель был разъярен и долго допрашивал Сильвестро, прежде чем отдать под суд. Как ни странно, единственное, что вызвало подозрение у фельдфебеля, была попытка капрала убить Гильяно. Фельдфебель утверждал, что капрал намеренно зарядил пистолет испорченным патроном, а вся попытка сопротивления была разыгранной пантомимой. На самом деле капрал Сильвестро помог Гильяно разработать план операции и разместил своих солдат так, чтобы налет удался.
— Интересно, — прервал его Гильяно, — как же, по их мнению, ты мог знать, что патрон был с дефектом? Вид у Сильвестро был смущенный.
— Я должен был знать. Я же был каптенармусом в пехоте, экспертом. — Лицо его помрачнело, и он пожал плечами. — Конечно, я допустил промашку. Они назначили меня ответственным за оружие, а я не слишком этим занимался. Но я могу быть вам полезен. Могу быть у вас каптенармусом. Могу проверять ваше оружие и ремонтировать его. Могу следить за тем, чтобы с ним правильно обращались, и чтобы ваши боеприпасы не взлетели на воздух. Могу переделать ваше оружие, чтобы оно подходило для ваших нужд здесь, в горах.
— Доскажи, как с тобой-то все было, до конца, — сказал Гильяно.
Он внимательно наблюдал за гостем. Это ведь могло быть попыткой подсадить в отряд доносчика. Он видел, что Пишотта, Пассатемпо и Терранова полны недоверия.
Сильвестро продолжал:
— Фельдфебель понимал, что с его стороны глупо было увести почти всех солдат в горы, когда в казармах полно арестованных. Карабинеры ведь смотрят на Сицилию как на иностранную оккупированную страну. Я не раз возражал против такого отношения и за это попал на заметку. А власти в Палермо хотели защитить своего фельдфебеля — в конце концов, они же несут ответственность за него. Все выглядело бы куда лучше, если бы заговор созрел в самой казарме Беллампо, а так ее захватили более смелые и толковые люди. Меня не судили военным трибуналом. Велели подать в отставку. Сказали, что никаких последствий не будет, но я-то хорошо их знаю. Меня теперь никогда уже не примут на государственную службу. Я ни на что больше не годен, но я — сицилийский патриот. Вот я и подумал: как же мне распорядиться своей жизнью? И сказал себе: пойду-ка я к Гильяно.
Гильяно послал за едой и кофе, затем посоветовался со своими помощниками.
Пассатемпо сказал резко и определенно:
— Они что, думают, мы идиоты? Застрелить его и сбросить тело с утеса. Нам не нужны карабинеры в отряде.
Пишотта же видел, что Гильяно снова проявляет слабость к капралу. Он знал об импульсивных реакциях друга и потому сказал осторожно:
— Скорей всего это хитрость. Но даже если это не так, зачем рисковать? Будем все время беспокоиться. Вечно сомневаться. Почему просто не отослать его назад?
— Он знает наш лагерь, — сказал Терранова. — Он видел кое-кого из наших и знает, сколько нас. Это уже ценная информация.
— Он настоящий сицилиец, — сказал Гильяно. — Им руководит чувство гордости. Я не верю, что он шпион…
— Помни, он хотел убить тебя, — сказал Пишотта. — У него было спрятано оружие, и, когда его схватили, он попытался убить тебя просто из злости, не надеясь на спасение.
«Вот это-то и делает его ценным для меня», — подумал Гильяно. А вслух сказал:
— Разве это не доказывает, что он человек чести? Он потерпел поражение, но считал, что, прежде чем умереть, должен отомстить за себя. Да и что он может нам сделать? Просто станет членом отряда — в свои замыслы мы посвящать его не будем. А приглядывать за ним будем. Я беру это на себя. Со временем мы подвергнем его испытанию, если он откажется его выполнить, то он шпион.
Позже, вечером, когда Гильяно сказал Сильвестро, что он теперь член их отряда, бывший капрал ответил просто:
— Рассчитывайте на меня во всем.
Он понимал, что Гильяно снова спас его от смерти.
На Пасху Гильяно решил навестить свою семью. Пишотта возражал против этого, говоря, что полиция может устроить ловушку. Пасха на Сицилии всегда была традиционным днем смерти для разбойников. Полиция делала ставку на то, что крепкие семейные узы побудят людей вне закона спуститься с гор и они придут повидать своих любимых. Но осведомители Гильяно донесли, что фельдфебель поедет к семье на континент, а половине гарнизона в казарме Беллампо дали увольнительные, чтобы люди могли провести праздник в Палермо. Гильяно решил, что для безопасности возьмет с собой кое-кого из своих. Явился он в Монтелепре в святую субботу.
Гильяно известил своих родителей заранее, и матушка приготовила угощение. В ту ночь он лежал в кровати, в которой спал с детства, и на следующий день, когда мать пошла к утренней мессе, отправился с ней в церковь. Его сопровождала охрана из шести человек, которые тоже пришли повидаться с родными, но обязаны были всюду сопровождать Гильяно, куда бы он ни направился.
Когда он с матерью вышел из церкви, то рядом с телохранителями увидел Пишотту, бледного от ярости.
— Тебя предали, Тури, — сказал он. — Фельдфебель вернулся из Палермо с подкреплением в двадцать солдат, чтобы арестовать тебя. Они окружили дом твоей матушки. Думают, что ты там.
На мгновение Гильяно почувствовал, что сейчас вспылит из-за своей неосмотрительности и глупости, и твердо решил никогда больше не быть таким неосторожным. И не потому, что фельдфебель с двадцатью солдатами мог захватить его в доме матушки. Его телохранители устроили бы засаду, и завязалась бы кровавая схватка. Но это испортило бы все пасхальное настроение.
