Клуб неверных мужчин - Незнанский Фридрих Евсеевич (прочитать книгу txt) 📗
— В детстве ни разу, — признался Турецкий. — Но не думаю, что, в силу некоторых особенностей своей конструкции, он делал там что-то предосудительное. В отличие от вас.
— А вам какое дело? — у будущего труженика сценических подмостков сжались кулаки.
— Не советую, Павел, — предупредил Турецкий. — Все равно я сильнее, а еще владею тайными приемами спецслужб всего мира. Проку не будет, а отношения испортятся.
— Паша, не выступай, — прошептала Галина.
— Разумно, — кивнул Турецкий. — С вашей стороны лучше не бунтовать. Не знаю, какие у вас тут порядочки, но, думаю, Татьяна Вениаминовна не обрадуется, узнав, что ее сын спит с приходящей работницей.
Павел скрипнул зубами, отвернулся.
— Да и вы безнадежно испортите отношения с матерью, верно?
— Послушайте, что вам надо? — проскрипел Павел. — Вы нас за руку ловили?
Турецкий засмеялся. Оказалось, что и Галина украдкой улыбнулась, впрочем, быстро вернула на лицо маску растерянности.
— Что вы хотите? — шипел Павел. — Денег? Учтите, денег у нас нет.
— Знаю, — согласился Турецкий. — Вы оба относитесь к социально не защищенным слоям населения. Рука не поднимется брать с вас деньги.
— Уважаемый детектив слишком ценит себя, чтобы опускаться до бытового шантажа, — усмехнулась Галина. — Не выдаст он нас с тобой, Пашенька, не волнуйся.
Павел покраснел, как китайский помидор, взращенный на пестицидах.
— Ладно, детектив, вогнали вы нас в краску, радуйтесь, — вздохнула Галина. — Будем надеяться, вы ничего не расскажете Татьяне Вениаминовне. Преступления, сами понимаете, не было. Мы с Павлом — люди, не связанные узами брака. Кого интересуют разница в возрасте и социальном положении? Павел признался, что влюблен в меня…
— Ну, зачем ты, Галя? — взмолился молодой человек. — Давай теперь вывернем душу этому человеку. Кто он такой?
— Он человек, который расследует обстоятельства гибели вашего отца и твердо намерен найти виновного. Или виновных, — добавил Турецкий многозначительно.
— Ну, все, — язвительно вымолвил Павел. — Сейчас нас закуют в кандалы и увезут в каталажку. Виновные нашлись. Мой отец, выходит, мешал нашему счастью…
— Фактически мне безразличны отношения между вашими полами, если с этим приятным делом не связано что-то значительное, — витиевато выразился Турецкий. — Уж поверьте, мне так же неловко, как и вам. Спите спокойно, молодые люди.
— Зачем вы пришли? — пробормотал Павел. — Не хватило вчерашнего визита? Мама после беседы с вами напилась в стельку, мне пришлось остаться на ночь, следить, чтобы с ней ничего не случилось.
— Куда она ушла?
— Вот уж не знаю, — Павел развел руками. — Утром долго приходила в себя, приняла контрастный душ, накрасилась, сказала, что больше так жить не может, и ушла. Потом пришла Галина, а вскоре… вы. В чем дело, детектив, вы не ответили на вопрос?
— Хотел еще раз поговорить с Татьяной Вениаминовной. Но раз уж мы с вами, Павел, таким чудесным образом сегодня встретились, не могу не задать несколько вопросов. В числе ваших знакомых фигурируют особы с именами Жанна и Анюта?
— Нет, — подумав, ответил Павел. — Особы с данными именами в числе моих знакомых не фигурируют.
Что-то дрогнуло в его лице. Хотя, возможно, показалось.
— Вам о чем-нибудь говорит название арт-студии «На Солянке»?
— М-м… не думаю, — Павел раздраженно передернул плечами. — Еще есть вопросы, детектив?
— Фамилия Брумберг?
— Похоже, намечается викторина, — проворчал Павел, украдкой покосившись на Галину. — Не знаю никакого Брумберга, детектив. Это плохо?
— Фамилии Кошкин и Эндерс?
— Да чтоб вас!.. — не присутствуй в комнате женщина, Павел выразился бы эмоциональнее и доходчивее. — Послушайте, мне уже надоело. Я не знаю этих людей.
— Убийство вашего отца стало первым в цепочке аналогичных убийств, — приоткрыл завесу Турецкий. — Из пистолета, которым был застрелен ваш отец, лишили жизней двух других людей. Их фамилии Кошкин и Эндерс. Теперь вы понимаете, что вопросы — по крайней мере, последний — не праздные. Известный художник и не менее известный журналист светской хроники. Если покопаетесь в памяти, вы должны вспомнить эти фамилии. Вы же читаете иногда газеты, афиши…
Он удачно встал. Напротив — Павел, а в зеркале между спальней и окном гостиной отражалась застывшая в проеме домработница. Она не видела, что Турецкий украдкой за ней наблюдает. Насупился Павел — то же сделала его партнерша. Впилась в Павла пристальным взглядом.
— Фамилия Кошкин мне, кажется, знакома, — проворчал Павел, — Не знал, что вы имеете в виду художника… Слава богу, лично я с ним знаком не был. А, как вы выразились — по афишам. Ему прочили безоблачное будущее?
— А теперь безоблачное будущее прочат оставшимся после него картинам, — кивнул Турецкий.
— А я что-то читала, подписанное фамилией Эндерс, — кашлянув, подала голос Галина, — Ехала на днях в метро, купила какой-то «желтый» еженедельник… Просто запомнилась фамилия Эндерс. Звучная она. А вот о чем была статья… То ли о свежем скандале, связанном с Киркоровым, то ли о похождениях в милицейском участке пьяного Шнуркова…
— Послушайте, это чушь какая-то, — пробормотал Павел.
— Вы имеете в виду, каким образом вашему отцу удалось попасть в компанию таких достойных людей?
— Вы не очень-то тактичны, — заметила Галина.
— Я тоже это заметил, — кивнул Павел.
— Возможно, — согласился Турецкий, — но это не преуменьшает мое желание докопаться до истины. Действительно, если Кошкина с Эндерсом еще с натяжкой можно назвать публичными людьми, а, стало быть, представить пусть надуманный, но мотив, то как быть с чиновником финансового ведомства, чья фамилия никогда не появлялась в газетах, а лицо в телевизоре? Вам не кажется это странным, Павел?
— Боже правый!.. — взмолился Павел. — Я вообще не понимаю, о чем вы говорите. Если все так, как вы рассказываете, тогда ищите серийного убийцу, убивающего методом случайного выбора, или… господи, да я понятия не имею, каким он методом убивает! Это ваша работа!
— Я понял, — вздохнул Турецкий. — Вы ничего не знаете и помочь не можете. Обычное дело, вам не нужно волноваться. В жизни всякое бывает, случаются даже такие казусы, что люди действительно ничего не знают.
Он приподнял воображаемую шляпу и направился к выходу. Его спину давило пронзительное молчание.
Телефон прорезался, когда он медленно спускался по лестнице, обдумывая последнюю сценку. Заголосил, как школьный звонок, извещающий о конце урока.
— Слушаю, — он схватил трубку.
— Здравствуйте, Александр Борисович, — покаянно вымолвила женщина, — простите, что не позвонила вам раньше. Узнала об этой неприятности от Брумберга. Мне так неудобно перед вами…
— Хороша неприятность, Екатерина Андреевна, — ухмыльнулся Турецкий. — А представьте, как мне было неудобно, когда я обнаружил за собой слежку. И что прикажете думать? Что за мной по следу идет наемный убийца? По вашей милости мне пришлось носиться по Москве, создавая аварийные ситуации, производить героический захват предполагаемого преступника…
— Это не преступник. Ей-богу, Александр Борисович, мне очень стыдно. Даже не знаю, как перед вами извиняться, оправдываться…
— А вы пообещайте, что больше так не сделаете. И будем считать, что инцидент исчерпан.
— Да, Александр Борисович, конечно… Считайте, что черт меня попутал…
— Нет, Екатерина Андреевна, вас попутал не черт. Вы прекрасно знали, что делаете, поскольку делали это осознанно. Вы не похожи на импульсивную особу, которая не ведает, что творит. Рассказывайте, что вас подвигло на сей неблаговидный поступок.
— Даже не знаю, как соврать… Ладно, скажу, как есть, — голос собеседницы окреп, — но вы сами отчасти виноваты. Почему убийство моего мужа окружено загадками? Он был не самой достойной личностью, сами знаете, почему, но это был мой муж, я его любила, у нас была семья. Милиционеры, которые меня допрашивали, почти не скрывали, что главная подозреваемая — это я. Хорошо, допускаю, такая версия имеет право на сушествование, но где остальные версии? Дело просто встало. Потом пришли вы. Этот непонятный эпизод то ли с Жанной, то ли с Анютой… Потом вы стали задавать какие-то странные вопросы. Не знаю ли я человека по фамилии Кошкин. Не знаком ли мне человек по фамилии Пожарский. Подтверждаю, что ни того, ни другого я не знаю. Но вы так многозначительно выразились, что этих людей уже похоронили. О чем вы? Моего мужа тоже похоронили. Я догадалась, что от меня будут скрывать все. А ведь я любопытная, Александр Борисович. Я не просто любопытная, я имею право знать, что произошло с моим мужем: кто его убил, почему убил, почему его смерть связывают со смертью людей, которых я не знаю, и до которых мне нет никакого дела?..
