Полуночный ковбой (сборник) - Бенчли Натаниэль (мир книг txt, fb2) 📗
— Как сказать, — ответил он.
— Что вы имеете в виду? Мы же на плаву.
Польский пролез сквозь люк и огляделся.
— Да, плывем, — сказал он.
— А все благодаря смещению центра тяжести. Перебежки туда и обратно раскачали подлодку, и мы вырвались из песка.
— Возможно, так бы оно и случилось, — согласился Польский, — но дело в том, что люди не покидали помещения за торпедным отсеком.
— Что?
— Капитан, сами знаете, какие у нас там маленькие двери, просто какие-то дыры в переборке. Достаточно шагнуть…
— Сам знаю, какие там двери! Что произошло?
Польский прокашлялся.
— Люди попадали друг на друга у первой же двери, они слишком торопились. Гроткин разбил зубы о порог, Вышинский свалился на него и, по-моему, сломал ногу, Мусоргский оказался внизу всей этой кучи малы и придет в себя не скоро, а Братислав в истерике.
— Что с ним?
— Он спал и ничего не знал, а когда проснулся, увидел парней, лежащих друг на друге, услышал крики и шум и решил, что мы тонем. Скоро это пройдет. Громыко сейчас вдалбливает ему что к чему.
Капитан посмотрел на море.
— Я думаю, надо почаще устраивать учебные тревоги. Такие вещи не должны повторяться.
— Так вышло потому, что они торопились, — объяснил Польский. — В спешке всякое бывает.
Капитан хранил спокойствие.
— Сколько у нас горючего? — спросил он в конце концов.
— Около восьми тонн.
— Что значит «около»? Мне нужна точная цифра.
— Сегодня утром, пока мы не начали сниматься, было восемь. Сейчас, наверно, семь тысяч девятьсот пятьдесят, плюс-минус пять литров.
— Сколько горючего мы можем израсходовать без учета необходимого на обратный путь?
Вопрос капитана заставил Польского задуматься.
— Смотря что вы имеете в виду под обратным путем. Если Ригу, тогда у нас в запасе дневная норма, при условии что мы будем идти в надводном положении с обычной скоростью. А если вы хотите идти на глубине и дозаправиться в Гаване, то мы сэкономим трехдневную норму расхода топлива, а может, и больше.
— Ясно, — ответил капитан. Он надеялся, что ответ лейтенанта поможет ему принять решение, но горючее здесь было ни при чем. Ясно, что решать должен он, и только он, а единственным верным решением в данной ситуации было возвращение домой.
— Ребята думают, что мы зайдем в Гавану, — заявил Польский почти фамильярно. — Говорят, там наших со всей душой принимают.
— Зря думают, — отвечал капитан. — У нас не туристический круиз.
Польский пожал плечами.
— Нет — так нет. Но нужно еще забрать Розанова с отрядом, а на это тоже уйдет некоторое количество топлива.
Капитан набрал в грудь побольше воздуха.
— Здесь я командир, и, что делать, решаю я.
Польский разинул рот от изумления. Потом медленно протянул:
— Что вы сказали?
— Безопасность корабля прежде всего, — отвечал капитан. — Тут надо все хорошенько взвесить.
— Вы хотите бросить их здесь?
— Я этого не говорил! Я только сказал, что нужно хорошо все обдумать! Черт побери, почему вы все время толкуете мои слова шиворот-навыворот? Убирайтесь отсюда! Ступайте в машинное отделение!
Храня молчание, Польский скользнул в люк и исчез. Капитан знал, что вахтенные матросы слышали их разговор, и понимал, что каждое его слово будет известно всем, стоит лишь смениться вахте. Включив внутреннюю связь, он приказал:
— Подготовьте показания эхолота! Вы что, хотите снова сесть на мель?
Ответа он не разобрал и крикнул:
— Да отвечайте, черт возьми! Я ничего понять не могу!
Прозвучал голос лейтенанта Польского:
— Может быть, выставить впередсмотрящих?
— Ну разумеется! — чуть не взвизгнул капитан. — Каким местом вы думаете? По-вашему, в данном случае нужна бригада водолазов?
— Вы не уточнили насчет впередсмотрящих, — отвечал лейтенант.
— Конечно, выставляйте… Нет, к черту. Объявите боевую тревогу. Орудийные расчеты на палубу.
Бам! Бам! Бам! — на подлодке зазвенели колокола общей тревоги. Польский снова заговорил:
— У нас не хватает девятерых. Кого поставить на их место?
Капитан задумался, взял себя в руки и распорядился:
— Выполняйте приказ. Обеспечьте полный состав орудийных расчетов.
Ярость капитана приутихла. Теперь, когда решение принято и отмене не подлежит, он хотел выполнить его наилучшим образом. В глубине души он понимал, что поступает опрометчиво, рискует лодкой и людьми, но отступать было поздно. Отмена приказа грозит ему гораздо худшей бедой, чем возможность обнаружения подлодки: если экипаж заметит его нерешительность и колебания, на его карьере вообще можно ставить крест.
— Польский, — произнес он спокойно и неторопливо, — выставите впередсмотрящих и подготовьте орудия к бою. Мы направляемся в гавань забрать отряд Розанова. Надо быть готовым к любым неожиданностям. Обеспечьте орудия расчетами и полным боекомплектом на случай нападения.
После паузы раздался голос лейтенанта Польского:
— Вы же знаете, полный боекомплект обеспечить невозможно. Осталось всего по пять снарядов на каждое орудие.
«Бог мой, я и забыл!» — подумал капитан, но тем не менее холодно ответил:
— Я знаю это не хуже вас. Снаряды придется экономить. На острове нет военной базы, это точно. И если на нас нападут, то только гражданские, а с ними мы запросто справимся. Итак, артиллерийские расчеты — к орудиям!
— По левому борту самолет! — крикнул вахтенный.
«Дождались, — пронеслось в голове у капитана. — Слишком уж нам до сих пор везло, долго так продолжаться не может». Вахтенному же он сказал:
— Что вы разорались? Где самолет?
— Пеленг триста пятнадцать, высота двадцать. Он приближается! — доложил вахтенный.
Капитан прижал бинокль к глазам как раз в тот момент, когда реактивный истребитель, сверкая серебристыми крыльями, проревел над их головами и взмыл вверх, освещенный солнечными лучами. Он явно разворачивался для нового захода.
Капитан оглянулся на моряков, которые в спешке заряжали зенитку.
— Прекратить, — крикнул он. — Не стрелять ни в коем случае! Если самолет вернется, машите руками.
— Да он тут как тут, — заметил вахтенный, — прямо над головой, высота сорок пять.
— Машите! Все машите руками, приветствуйте самолет!
Вахтенные, канониры и сам капитан замахали руками. Самолет снижался сначала бесшумно, все более увеличиваясь в размерах, и неожиданно пронзительный рев расколол воздух над головами моряков. Оставляя за собой грязный хвост выхлопных газов, истребитель рванулся вверх и, набрав высоту, сделал новый круг. На прощание он приветственно покачал крыльями и унесся вдаль.
Капитан опустил бинокль.
— Старая модель, — заметил он. — «Ф-56».
— Летающий гроб, — сказал вахтенный с правого борта. — Я бы ни за что в такой не залез. Обещай мне за это хоть орден Ленина.
— Зря волнуешься, — отвечал его напарник, — в его кабину твоя толстая задница не пролезет.
— Прекратить болтовню, — отрезал капитан. — Вы, кажется, на вахте, а не на завалинке у дома.
Моряки снова стали шарить биноклями по морской глади и небесам. Потом вахтенный слева спросил:
— Как вы думаете, товарищ капитан, мы сумели его одурачить?
— Похоже, что да. — Капитан был почти уверен, ведь дружелюбное покачивание крыльев свидетельствовало о том, что летчик ничего не заподозрил. — Во всяком случае, я так думаю.
— Вот глупые янки! — рассмеялся вахтенный. — Интересно, отчего они такие дураки?
— Оттого, что много трескают. А когда лопаешь сверх меры, мозги заплывают жиром, — объяснил его товарищ.
— Тебе виднее. У тебя-то все мозги в заднице, а ее вон как раздуло!
— Я про американцев читал в «Правде»…
— А знаешь, что я прочел в «Правде»? Там писали, что люди, у которых задница вроде твоей, не могут плавать, потому что голова не держится над водой!
— Отставить разговоры, — капитан повысил голос. — Если захотелось чесать языки, делайте это в свободное от вахты время.
