Дело длинноногих манекенщиц (Сборник) - Гарднер Эрл Стенли (бесплатные полные книги .TXT, .FB2) 📗
Порт Хейлер состоял из двух маленьких прямоугольных бухточек, вроде плавательных бассейнов, соединенных узким проливом, а к внутренней бухточке сбегал словно сошедший с открытки городок Хейлер: одна длинная улица вглубь острова, две коротких – параллельно берегу, остальное – красивый лабиринт крутых закоулков с хаотичным нагромождением домов, выкрашенных главным образом в зеленое и белое и установленных на высоких фундаментах – на случаи наводнения. На первый этаж каждого дома вела с улицы деревянная лестница.
Я вернулся взглядом к порту. Баржа стояла у пристани, разгрузка шла полным ходом. Два маленьких портальных крана вытаскивали из грузового трюма ящики и мешки, вполне легальный, разумеется, груз, который ничуть меня не интересовал. Что же до металлического ящичка, поднятого с морского дна, я был твердо уверен, что это – самый нелегальный груз, какой только можно себе представить. Так что следовало все внимание сосредоточить на рубке и уповать на бога, что не опоздал, хотя и трудно было представить – как это могло произойти.
И действительно, я поспел вовремя, в самый последний момент, наблюдение за рубкой продолжалось неполных тридцать секунд, когда показались двое, один из которых нес перекинутый через плечо мешок. Содержимое мешка обозначалось выступами, и это не оставляло сомнений, что его-то я и ждал. Оба мужчины сошли на берег. Некоторое время я наблюдал за ними, чтобы составить общее представление о направлении их движения, затем сполз по грязному склону – очередной пункт в графе моих расходов, потому что одежда моя понесла этой ночью непоправимый урон, – и двинулся следом.
Следить за ними было легко. Не только потому, что у них, очевидно, не было ни малейших подозрений на этот счет. Хейлер был раем для слежки, благодаря всем этим своим узким и крутым улочкам. Наконец мои подопечные остановились перед приземистым продолговатым строением на северной окраине городка. Первый этаж – вернее подвал – был сооружен из бетона. А на следующем, куда надо было подниматься по деревянной лестнице, подобной той, за которой я укрылся на безопасном расстоянии ярдов в сорок, все окна были забраны такими густыми решетками, куда и кошка протиснулась бы не без труда. Две пары металлических скоб на дверях были заложены деревянными брусьями.
Мужчины поднялись по лестнице, тот, что шел налегке, снял засовы, толкнул двери, и оба исчезли внутри. Почти сразу же они показались снова, заперли за собой двери и ушли. Груза при них теперь не было.
Импульсивно я пожалел, что вес моего пояса с орудиями взлома вынудил оставить его этой ночью в отеле, по хотел бы я посмотреть на того, кто отправляется вплавь, опоясавшись изрядным грузом металла. Впрочем сожаление тут же прошло. Не говоря – уже о том, что на двери этого богатого решетками дома выходило с полсотни окон и любой обитатель Хейлера тут же обнаружил бы чужака. Еще не пришла пора открывать карты. Для кого-нибудь, может, и плотва – недурная пожива, но я охотился на акул, и железная коробка должна была послужить отличной приманкой.
Чтобы выбраться из городка, его плана не требовалось. Порт лежал на западе, так что конец дороги через дамбу должен быть в восточной стороне острова. Я миновал несколько похожих друг на друга тесных улочек, вовсе не будучи в настроении отдавать должное их удивительному старомодному очарованию, которое из года в год притягивало десятки тысяч туристов, и добрел до моста, дугой переброшенного через узкий канал. Тут мне впервые за все время повстречались местные жители – три матроны, одетые в свои традиционные богатые наряды. Они глянули на меня без малейшего любопытства и так же безразлично отвели глаза, словно это естественнейшая вещь на свете – наткнуться спозаранок на улицах Хейлера на человека, – который, очевидно, только что одетым искупался в море.
В нескольких ярдах за каналом неожиданно широко раскинулась автомобильная стоянка, правда, в этот час на ней отдыхало всего несколько машин да с полдюжины велосипедов, хозяева которых совершенно не опасались кражи и не тратились на колодки, цепи и тому подобные страховочные приспособления. Видимо, воровство не числилось среди социальных проблем острова Хейлер, что ничуть меня не удивило: когда почтенные местные жители – брались за преступления, они делали это на куда более высоком уровне. На стоянке не было живой души – слишком ранний час даже для обслуживающего персонала. Чувствуя себя более виноватым, чем за все вместе взятые действия, совершенные с момента посадки в аэропорту Схипхол, я выбрал самый с виду надежный велосипед, подвел его к запертой калитке, перекинул через нее, потом перелез сам и налег на педали. При этом не услышал за спиной ни возгласов «Держи вора!», ни чего-нибудь в этом роде.
Уже много лет не доводилось мне сидеть на велосипеде, а кроме того я был не в лучшей спортивной форме, чтобы снова ощутить, как некогда, прекрасное, беззаботное упоение. Тем не менее старые навыки восстановились довольно быстро. Хотя езда и не доставляла наслаждения, она была все же лучше, пешего марша, к тому же приводила в движение некоторое количество моих красных кровяных телец.
Я оставил велосипед на маленькой деревенской площади, где по-прежнему стояло полицейское такси, поглядел в раздумье на телефонную будку, а потом на часы, сделал вывод, что звонить еще рано, сел в машину и отправился в путь.
В полумиле на пути от деревни к Амстердаму показался старый овин, стоящий поодаль от хозяйского дома. Поставив машину так, чтобы овин оказался между ней и тем, кто мог ненароком выглянуть из дома, я открыл багажник, достал серый бумажный сверток, забрался в овин, который, естественно, не запирался, и переоделся в сухое. Это не преобразило меня, да и озноб никак не проходил, но все же без сковывающей движения ледяной оболочки сразу стало легче. Еще через полмили я наткнулся на придорожное строение, вроде маленького бунгало, вывеска которого зазывающе гласила, что это – мотель. Мотель или не мотель, он был по крайней мере открыт, а ничего другого мне и не требовалось. Пухлая хозяйка предложила позавтракать, но я дал ей понять, что нуждаюсь совсем в другом. В Голландии есть прелестный обычай – наполнять стаканчик виски по самые края.
Правда, хозяйка с удивлением и явной тревогой наблюдала, как мои дрожащие пальцы пытались поднести напиток к губам. На стойку пролилось не больше половины, сущий пустяк, тем не менее женщина, судя по выражению лица, раздумывала, не вызвать ли полицию или скорую помощь, чтобы кто-нибудь из специалистов занялся тяжелым алкоголиком в разгаре запоя либо – возможно – наркоманом, потерявшим свой шприц. Однако у нее хватило благородства принести мне вторую порцию виски, из которой я расплескал всего четверть, а из третьей – ни капли, зато отчетливо почувствовал, как уцелевшие кровяные тельца приходят в себя и энергично берутся за дело.
Я воспользовался электробритвой, а потом проглотил гигантский завтрак, состоявший из яиц, мяса, ветчины, сыров, четырех сортов хлеба и примерно галлона кофе. Еда была отменной. Вероятно, этот мотель совсем недавно родился, но у него было будущее. Затем я получил доступ к телефону.
До отеля «Тауринг» удалось дозвониться за несколько секунд, зато куда больше времени пришлось ждать отклика из номера Мэгги и Белинды. Наконец, отозвался заспанный голос Мэгги.
– Алло! Кто говорит?
Воображение легко нарисовало ее – сонную и позевывающую.
– Нагулялись вчера вечером? – спросил я сурово.
– Что? – она еще не пришла в себя.
– Не слишком ли вы крепко спите до полудня? – Стрелка часов только-только подбиралась к восьми. – Ни дать, ни взять, пара ленивиц в мини-юбках.
– Это… это вы?
– А кто же еще, как не хозяин и повелитель? – Несколько порции виски подействовали, хотя и с опозданием.
– Белинда! Он вернулся!
– Я так рада! – голос Белинды. – Я так рада! Ведь мы…
– Твоя радость – мелочь в сравнении с моей. Можешь возвращаться обратно в постель. А завтра утром постарайся встать до прихода молочника.
