Зарубежный детектив - Сафьян Збигнев (книги онлайн полностью txt, fb2) 📗
Руководителя института привез поручик Соболь. Ладынь с портфелем в руке — его попросили захватить портфель с собой — был удивлен такой внезапностью.
— Что произошло? — спросил он.
Инспектор не отвечал.
— Я прошу вас подождать немного, — сказал Кортель и взял его портфель.
— Пусто, — констатировал Ладынь.
— Хорошо, мы положим в него бумаги Бильского. Они уже нам не нужны.
В комнате майора на столе лежало несколько портфелей. Кортель добавил к ним желтый портфель Ладыня, и через несколько минут ввели Окольского.
— Подойдите поближе, — пригласил его майор. — Какой из этих портфелей вы видели на полке в кабинете Ладыня?
Окольский ни секунды не колебался.
— Такой, как вот этот. — Он указал на желтый портфель.
— Такой или именно этот?
— Такой, — повторил он. — Точно такой. Хотя тот был с вензелем, не знаю только, какие там литеры, — он сморщил лоб, — но вензель был. Хорошо помню.
Наступила тишина. Майор вопросительно смотрел на Кортеля.
Инспектор отнес портфель Ладыню. Ему надо было задать вопросы, на которые он уже знал ответы.
— Кто с вами был в Бельгии?
— Я уже как-то вам говорил, — неохотно отвечал Ладынь, — Рыдзевский.
— Он тоже получил в подарок такой портфель?
— Конечно.
— Желтый?
— Желтый.
— Видели вы на портфеле Рыдзевского вензель?
— Да. Он велел сделать его еще в Бельгии.
— Достаточно. Спасибо, вы свободны, — сказал Кортель.
— И только для этого вы вызывали меня в комендатуру?
— Только для этого, — ответил Кортель. — Прошу вас держать этот разговор в тайне. По крайней мере, сегодняшний день.
— Ничего не понимаю в этих ваших методах, — сказал Ладынь. — Опоздал из-за вас на совещание у министра.
«Не много потеряно, — подумал инспектор. — А могло бы статься, что совещание у министра происходило бы без вас...»
XVI
Вечером дождь перестал. Кортель в обществе поручика Соболя и двух милиционеров ехали на виллу инженера Рыдзевского. Инспектор сделал все, что от него требовалось. Еще раз официально выслушал Окольского и переписал протокол. Отыскал приятельницу жены Ладыня, Нину Божемскую. Она оказалась рассудительной особой, работала в банке. Она хорошо помнила, что Рыдзевский попрощался с ними — с ней и женой Ладыня — около половины девятого. А потом? Она оставила на час свою приятельницу, чтобы побеседовать со знакомыми девчатами, работавшими в аэропорту. Не подлежало сомнению, что Рыдзевский... Присутствие инженера ночью на Валу Медзешинском подтвердили дополнительные показания Анджея Казимирчака... Кортель вспомнил о нем, просматривая еще раз рапорты Милецкого. Казимирчак сказал, что, когда ремонтировал свою «сирену» около Блот, среди проезжавших машин был «форд-таунус». У Рыдзевского была эта марка. Кортель посетил Казимирчака.
— Любой ценой вы хотите втянуть меня в это дело, — ворчливо встретил он Кортеля. — Что там еще?
— Да мелочь. Не помните ли вы цвет того «форда-таунуса»?
— К сожалению, нет.
— Жаль. Это очень важно.
— Подождите, пожалуйста. — Он вышел в коридор и через секунду вернулся с женой. Жена выглядела значительно моложе Казимирчака, казалась женщиной энергичной.
— Вы были тогда с женой? — удивился Кортель.
— Конечно, а почему бы и нет. — И разъяснил ей, в чем дело.
Жена все помнила.
— Вишневый «форд-таунус», — подтвердила она. — Я еще сказала тогда, что он схож по цвету с «Москвичом» одного из наших приятелей.
Вишневый «таунус» — автомобиль Рыдзевского!
Опермашина уже тормозила около виллы. Кортель велел Соболю и милиционерам остаться в машине, а сам пошел наверх.
«Зачем ты это сделал, человек, — думал он, — зачем?»
— Пан капитан! — Рыдзевский не казался удивленным. Он провел его в большую комнату, где был порядок и уют, что не соответствовало обычному неряшливому виду инженера.
— Пожалуйста, садитесь... Сигарету, рюмку коньяка? Чем обязан этому визиту?
— Мы оба знаем, — ответил Кортель.
Рыдзевский молчал. Он мял в пальцах сигарету.
— С чего вы хотите начать? — спросил он наконец.
— С вишневого «форда-таунуса». Вас видели на Валу Медзешинском. Каким путем поехали вы после во Вроцлав?
— Через Дублин, Радом, — ответил тот машинально и посмотрел на Кортеля. — Жив ли... этот человек?
— Тот, которого вы сбили? Мачей Ядек? Жив и будет жить.
Рыдзевский облегченно вздохнул. Налил себе рюмку коньяка, немного разлив на стол.
— Я все-таки счастливый. Хотел убить и не убил...
— Вы хотите сказать, что избежали второго убийства.
— Значит, вы думаете, что я?..
— Я не думаю... увы, я знаю. Вы забыли портфель на полке над столом. Зачем вы это сделали? Как вы могли это сделать?
Рыдзевский выпил.
— Конечно, — сказал он, — естественный конец. Я знал, что так и будет. Все, что я делал позже, я делал ради нее. — Он встал. Кортель внимательно наблюдал за ним. — Я расскажу вам историю труса. Отвратительную историю. Не знаю, можно ли жить дальше с этим... С сознанием этого... Не могу принять решения... Не уверен. Постоянно надеюсь на что-то, но как я могу надеяться, если она... Выслушайте меня. Прямо с аэродрома я поехал на виллу Ладыней. Автомобиль оставил на площади Инвалидов, а сам пошел пешком. Ключом открыл дверь, я должен был наутро отдать его сестре жены Ладыня... Мне необходимо было увидеть записки Бильского... Да, это ему раньше пришла в голову мысль «соляра», но он пожертвовал мне свой замысел. Вы слушаете? Он сказал: «Ты сам все закончишь, и это будет твоим. Я не хочу, чтобы ты упоминал мое имя, не хочу». Но я не знал, что он написал... А Ладынь использовал бы любой случай, каждый предлог... В сущности, он завидовал мне... А Зося?
Я вошел на виллу. Не включая свет внизу, побежал наверх. Открыл дверь кабинета. Бросил портфель на полку... В кармане была отмычка, я немного помучился, но ящик открылся. Я увидел папку с записками Бильского. И тогда она вбежала в комнату. Та девушка... Она стала кричать. Я хотел ее успокоить, начать разговор, но не успел... она будто ополоумела от страха... Поскользнулась на полу, стукнулась о стул, упала... И потеряла сознание... Может, даже не от боли, скорее от испуга... Я не знал, что делать. Спасать ее, приводить в чувство? Я был застигнут врасплох, не ожидал кого-нибудь застать на вилле... И тут я услышал звон разбитого стекла и голоса внизу. Я сделал непростительную вещь... вы понимаете, первое инстинктивное движение — я спрятался за портьеры, закрывавшие балконные двери. Я тогда не думал, не понимал, что так или иначе я погублен... Меня охватил такой страх, какого я еще никогда не испытывал... Прошло несколько минут, и в кабинет вбежал этот парень... Я узнал его сразу: как же я мог не узнать его! — Рыдзевский снова наполнил рюмку и выпил. — Все произошло мгновенно. Я не успел среагировать, даже если бы хотел, В этот момент, когда он вбежал в кабинет, девушка встала с пола. Она пришла в себя, но была в состоянии шока... Она шла прямо на него и кричала. Громко, пискляво. Тогда он схватил статуэтку Будды, стоявшую на столе, и бросил. И попал ей в висок... А я стоял за занавеской, вы понимаете, стоял за занавеской как парализованный... Я не мог двинуться. Не мог выдавить из себя ни звука... В кабинет вбежали его сообщники; сначала один, потом другой. Кто-то крикнул: «Наследил, фрайер!» Окольский поднял с пола статуэтку Будды и побежал. Они за ним. Я вышел из-за портьеры, мне казалось, что я не в состоянии сделать ни шагу. Я наклонился над ней, взял за руку — она была мертва. Я забрал портфель, сунул туда записки Бильского и покинул виллу. Когда отошел на несколько шагов, увидел вдруг мужчину, подходящего к калитке виллы... Это все. Что мне оставалось делать? Пойти в милицию и рассказать, свидетелем чего я явился? Даже если бы мне поверили, то Зося меня бы прокляла: я — главный свидетель обвинения на процессе ее парня; я окончательно скомпрометирован перед ней и перед обществом. Я знал, что Окольский пойдет к ней... Уже в тот самый день я караулил Зосю у ее дома. И тогда же я поехал за ними до гаража, где она его спрятала. Потом вы перестали верить в то, что он сделал. Его ожидало наказание только за грабеж, а тут уже пошли разговоры об амнистии... У него был шанс быстро выйти на свободу. А я должен был молчать. Тогда я решил его убить. И написал это письмо...
