Утопленница - Макдональд Джон Данн (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗

Нил даже подскочил от неожиданности и изумления. Чмокал, дергал себя за ухо, потирал подбородок, возил кружкой по столу, пока наконец не заговорил:

— Дайте мне опомниться. Что? Во-первых, психиатрия не моя специальность. Во-вторых, появление Энджи на свет было вторыми родами, когда я начал здесь практику. В-третьих, я люблю Энджи. Надеюсь, я ее понимаю, так как знаю кое-что о ее детстве. Убийство? Это был бы весьма жестокий способ выразить свой протест против чего-нибудь, правда?

— Если рассуждать логично. А Энджи рассуждает логично?

— Мери Пауэлл была плохой пациенткой. По-моему, с той минуты, как узнала о своей беременности, начала обжираться. До этого была замужем три месяца и стала вести себя так, словно малыш Джимми наградил ее проказой. Несколько лет назад я лечил у него простату и совершенно точно знаю, что с того момента, как почувствовала себя беременной, она отказалась от супружеских обязанностей. Всей душой ненавидела это, и можно сказать, обжорство стало какой-то защитой от половых отношений, но я не психиатр. Пока носила Энджи, набрала двадцать килограммов, и роды были тяжелые. Но девочка оказалась хорошенькая, здоровая. А Мери по-прежнему объедалась. И чем больше толстела, тем набожнее становилась. Сейчас, пожалуй, весит килограммов сто тридцать, и это самая мерзкая баба в городе.

— Свое отношение к сексу мать внушила и Энджи?

— Попробую объяснить. Энджи была веселой девчушкой, дети ее любили. У соседей был мальчик, имя уже не помню, они давно переехали.

Энджи тогда было лет семь. У детей уже проявляется в этом возрасте сексуальное любопытство — совершенно естественное явление во всем мире. Примитивные племена в этом отношении гораздо более просвещенные, чем мы, и не делают из секса большой науки. Однако мы, если замечаем у детей такое любопытство, внушаем им, что занимаются чем-то скверным. Такое же отношение и к мастурбации. Твердим, что она свойственна больным детям, даже не допуская, что это вполне нормальная, естественная ступень в сексуальном развитии индивидуума и всего лишь клинический признак незрелости, если наблюдается у взрослого.

Как-то после полудня Мери Пауэлл случайно оказалась возле гаража, а там Энджи и соседский мальчонка разглядывали друг друга. Для такой ведьмы Мери достаточно прыткая. Мальчишку треснула по лицу, тот с ревом умчался домой без двух выбитых зубов, потом отодрала от забора рейку и страшно избила дочь; сколько живу, не слышал даже, чтобы кто-то так измолотил ребенка и тот не умер. Мери должны были посадить, и посадили бы, но за ней стояла церковь. Три недели Энджи провела в больнице. Сломанные ребра, отбитая почка, синяки, ссадины, рваные раны, внутреннее кровоизлияние. Я осматривал, лечил ее, и это, наверно, был последний раз, когда мужчина видел Энджи в чем мать родила. С женскими проблемами и сейчас ездят с матерью в Орландо, там врач — женщина. Когда ее выпустили, напоминала тень, с запавшими глазами, замкнутая. Мери целый год не пускала ее в школу. И еще два года она оставалась незаметной, молчаливой тенью. Нетрудно догадаться, что девочка после такого потрясения потом в переходном возрасте будет иметь осложнения, и в пятнадцать лет они у нее были. Ее привели ко мне прямо с уроков в горячке, с загноившейся рукой. Более слабый организм не выдержал бы. Я быстро отвез ее в больницу, и в первые сутки надежды почти не было. Инфекция распространилась от ожога на внутренней стороне руки. Там были и другие ожоги — одни зажившие, другие в коросте. Я не представлял, откуда они у нее. Наконец ввел немного пентотала, и тут же начался классический приступ истерии: общее окоченение мышц, мраморная бледность, бредовые видения, отождествление с Орлеанской Девственницей. Глупое дитя держало руку в пламени свечи, и, судя по ожогам — раз пятнадцать.

— И выдерживала такую боль?

— Длительный приступ истерии с религиозной одержимостью содержит в себе элементы самогипноза, так что вполне возможно, что и не чувствовала боли. А я — идиот сентиментальный — рассказал Мери, чтобы помогла ребенку. Но Мери гордилась ею! Представляете?

— Умерщвление плоти. Изгнание дьявола. Нил изумленно смотрел на него.

— В точности ее слова. Вы верно объяснили ее ожоги. Эта девушка... у нее великолепные физические данные. Все железы функционируют прекрасно. Нормальная менструация, большие груди, и таз прямо создан для родов, и женские гормоны вырабатываются исправно. Если бы ей хотелось нормальных сексуальных отношений, но она их избегала, считая скверными, то ощущала бы только вину и стыд из-за грешных помыслов. Но эта крупная, здоровая девушка настолько чувственно заморожена, что не испытывает ни желаний, ни любопытства или вины. Когда-то давно в нее заборной рейкой вколотили сознание, что секс ужасен и греховен. У нее он вызывает отвращение. А роскошное тело требует своего. Отсюда истерия, религиозные видения. Ожоги от свечки. Матушку Пауэлл следовало бы скормить крокодилам за то, что сотворила с собственным ребенком.

— Этот внутренний конфликт может сделать ее опасной?

— Способной на убийство? Что? Возможно. При соответствующих обстоятельствах. Но для нее это не было бы убийством. В ее понимании это был бы праведный поступок.

— То есть — наказание, кара.

— Именно так.

— Но правовой ответственности за свои действия Энджи не несет, ибо не отличает добра от зла. Скажите, доктор, может она вообразить, что это Бог велит ей убивать?

— Бог, или Орлеанская Дева, или Отец небесный. Классическое разумное объяснение. Считала бы себя орудием, послушным велениям свыше.

— И могла бы при таких обстоятельствах пойти на обдуманное убийство?

— Вроде бы да. И такой преступник по сравнению с обычным убийцей имеет одно преимущество.

— Какое?

— Он абсолютно уверен в себе, поэтому не испытывает чувство вины. Станиэл, надеюсь, вы ошибаетесь. Но говорили об убийствах. Вы имеете в виду и Джеса Гейбла?

— Да.

— У меня в амбулатории есть его ЭКГ трехмесячной давности. Здоровое сердце. Харв Уэлмо уже звонил мне по этому поводу. Да и Берт Делл тоже, наверно, осматривал тело.

— Где проводили вскрытие?

— Наверно, в морге, потому что в больницу его даже не повезли.

— Вы не могли бы уточнить результаты вскрытия? Нил поднялся, выискивая десять центов:

— Берт обожает вскрывать и очень любит поговорить на эту тему. Когда через пять минут он вернулся в кабинку, в руках держал снова две кружки пива, но вид у него был мрачный.

— Какая-то бессмыслица. Разорвана диафрагма. И перикардиум порван, ему кажется, что сердце вроде бы ударено. Если у человека порок сердца, перикардиум может лопнуть от сильного давления крови, но никаких следов чего-либо подобного нет. Перикардиум — это тонкая, прочная, эластичная ткань. А удар зафиксирован вдоль нижней части правого желудочка. Берт говорит что-то странное: похоже, Джес упал на что-то тупое, вроде кола в заборе.

— Может, от удара кулаком?

Нил покачал головой:

— Энджи крупная девушка, но такой удар нанести не может. И мужчина не смог бы. Джес тогда должен был стоять на голове. Возможно, от какого-нибудь выступающего предмета, когда машина налетела на дерево.

— Если удар сделан позже, отчего тогда он врезался в дерево?

— И не так уж сильно врезался, правда?

— Доктор, вы говорили Сэму Кимберу, что Энджи нуждается в помощи?

Нил кивнул. Взлохматив пятерней непокорную шевелюру, стал нервно протирать стекла очков.

— В прошлом году она работала у меня по субботам, приводила в порядок счета. Прежняя бухгалтерша сбежала. После проверки обнаружилось: стянула у меня почти две тысячи и унесла ноги. А Энджи производила странное впечатление. Она была... чересчур безупречна. Всегда улыбающаяся, ловкая, исполнительная, уравновешенная. Словно ее где-то в спине заводили ключиком. Иногда такой вид... неприступности свидетельствует об экстремальном напряжении.

— У нее был ключ от вашей приемной?

— Ключ? Да. Сама открывала ее. А в чем дело?