В жерле вулкана - Холл Адам (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Глава 17
Сквозь сломанную пластинку жалюзи пробился золотой свет и бросил луч поперек бара. Когда люди пересекали его, их лица приобретали ненатуральный цвет. В луче клубился дым. Все в баре, кроме игроков в покер, непрерывно разговаривали.
Рейнер посмотрел на кристально прозрачную жидкость в своем стакане. Несколько недель назад он просто подумал бы, что бармен по ошибке принес ему джасинта-кину вместо перно, или что перно простоял в этой дыре лишних два-три года. Несколько недель назад он счел бы мелодраматической мысль о том, что изменение химического состава напитка было, вероятно, смертельным. Но теперь он стал на несколько недель старше. Неважно, что добавили в этот стакан, но случайно это оказался ингибитор, и реакция, вызывающая помутнение содержимого, не состоялась. Они, кто бы это ни был, плохо знали химию.
Огромный метис-хозяин отвернулся и его полузакрытые глаза следили уже за кем-то другим. Этот взгляд сонной жабы мог вовсе ничего не значить. Рейнер взял стакан в ладонь, чтобы никто не видел цвета его содержимого, и снова обежал взглядом присутствующих. Все лица были ему незнакомы, кроме креола-официанта и хозяина – их он видел вчера. В течение десяти минут он ничего заметил, кроме, пожалуй, одного – красивый левантинец покинул бар. И это тоже могло ничего не значить: двое вошли, один вышел – что могло быть естественнее.
Было вполне возможно, что они позволят ему уйти живым и предпримут следующую попытку позже. Рейнер отметил про себя, где находятся хозяин и креол-бармен, поднялся и, взяв с собой стакан, начал протискиваться сквозь толпу. Если они захотят сразу же разделаться с ним – что ж, у них есть шанс. Ничего не стоило всадить ему нож под ребро, отвернуться и спокойно отойти на несколько шагов прежде, чем он зашатается и упадет.
Рейнер медленно шел сквозь толпу, крепко держа стакан со спиртным, не глядя в лица людей, обращая внимание только на руки тех, мимо кого протискивался. («Perd n…») Он чувствовал тепло прижатых друг к другу тел, вдыхал дымок суматранских сорняков, которые здесь выдавали за табак, и марихуаны, обонял запах пота и испарений алкоголя… («Perd n…») Порой он быстро вскидывал взгляд, проверяя где находятся креол и хозяин, не возвратился ли левантинец; левую руку он держал согнутой, прикрывая сердце («Perd n…»), а люди, толкая соседей, уступали ему дорогу. Им не было дела до него, они были поглощены своими разговорами о большой рыбе, налоге на дизельное топливо, девочках из борделя, а Рейнер тем временем приближался к двери. В конце концов он вступил в освещенный прямоугольник и на него нахлынул дневной жар.
Отодвинув тростниковую портьеру, Рейнер боком шагнул за дверь – на случай, если за ней кто-то поджидает. Солнце ослепило его, и пришлось несколько секунд выждать, прежде, чем он смог разглядеть детали: длинный шлейф рыболовной сети, спящую старуху, дворнягу, спавшую в тени ларя на причале – Рейнер помнил о ней. Не было ни малейших признаков какого-либо движения.
Он медленно шел, держа стакан в руке так, чтобы его, по возможности, не было видно со стороны. Наконец он присел на корточки в тени ларя и поднес стакан к собачьему носу.
– Tom, guapo… tom… [16] – Ему пришлось повторить эти слова несколько раз, прежде чем собака проснулась и вскочила на ноги, слишком слабая для того, чтобы убежать. Глаза животного были полны страха.
Ни одна собака не могла устоять перед запахом аниса, а Рейнер терпеть не мог подозревать невиновных.
– Tom, perrito… [17] – язык наконец нашел источник такого привлекательного запаха. Когда собака вылакала жидкость, Рейнер выпрямился, бросил стакан в воду у причала и встал в клочке тени, поглядывая на дверь бара Салидисо через прогал между штабелями бревен, в котором накануне вечером стоял «мерседес». «Вы хотите выяснить, что случилось с самолетом. Если это станет известно, я должна буду умереть».
Никто не проходил сквозь тростниковую портьеру. Посреди гавани скрежетала землечерпалка, заполняя небо своей странной музыкой.
Когда по телу собаки пробежали ужасные судороги, Рейнер пошел прочь. Он обернулся только однажды, отойдя на изрядное расстояние, чтобы удостовериться в том, что оказался прав. Его охватила ненависть к себе за то, что для спасения своей жизни пришлось отнять другую – пусть даже у этого жалкого создания.
Лодки вышли в море вскоре после заката, их темные тени прорезали фосфоресцирующую полосу прибоя и переваливались в волнах до тех пор, пока не загудели моторы и винты не повлекли их прочь от берега. Из затона в южной части гавани вышло двадцать-тридцать суденышек, и «Морская королева» скользнула мимо зеленого маяка, чтобы присоединиться к ним. Темное море было испещрено белыми барашками на волнах. Вскоре первые лодки достигли района промысла и на мачтах вспыхнули сигнальные огни. Короткие резкие волны беспорядочно побрасывали их.
Над морем раздались голоса, шелест разматывающихся линей и плеск брошенной в море приманки. И вот уже первая акула прорезала толщу воды следом кометы, и первый водонепроницаемый фонарь пошел в глубину, когда первая наживка была схвачена.
«Морская королева» продолжала идти на средней скорости. Мерсер передал штурвал одному из членов своего экипажа, состоявшего из трех человек. Через несколько минут последние огни рыбацкой флотилии остались на востоке, между судном и землей.
– Видел нас кто-нибудь?
– Трудно сказать, Джек. По крайней мере, никто не окликнул.
Они уже обсудили плату за поиск и сошлись для начала на ста пятидесяти песо.
– Я пока не искал камеру. Вам же ни к чему платить за прокат прежде, чем мы точно определим, где находится эта штука. Ее могло куда-нибудь переместить подводное течение – поблизости от края плато есть восходящие потоки воды из глубины, которые потом пересекают весь этот участок. Конечно, течение не должно быть сильным – я видел там водоросли. Эй, нам не пора поесть? – вдруг крикнул Мерсер, обращаясь к механику.
Механик, которого звали Ибитуба, прошел на корму, забросил в воду снасть на тонкой леске и принялся поджидать поклевки. Рейнер повернулся к Мерсеру и сказал, что хочет лечь поспать.
– О'кей, Джек. Возьмите одеяло, будет холодно. – Водолаза охватило мечтательное настроение: он неотрывно смотрел как отражение полумесяца, скачущее в воде через гребни и провалы волн, неотвязно, как чайка, сопровождает судно.
Рейнера разбудили за час до рассвета, в пять часов. Судно стояло, над верхней палубой горели рабочие огни, команда готовила оборудование. Ветер совсем стих, и море было гладким, как стекло, в котором так же ярко, как в небе, сияли звезды.
– Мы на месте, Джек. Точно на месте. Маловероятно, что оно могло куда-нибудь уползти.
Рейнеру внезапно пришло в голову, что крест на карет был слишком мал для того, чтобы можно было так точно выйти на него. От вида бескрайнего океана, озаренного одними звездами, его настроение упало еще больше: если придонные течения здесь достаточно сильны, то они вполне могли за это время унести самолет с плато в океанские глубины, куда не сможет погрузиться никакой водолаз. Он не знал, как давно крест был нарисован, и какие течения пробежали по дну океана с тех пор, как Эль Анджело нанес отметку на карту.
– Улыбнитесь, Джек. Сейчас темно, как в аду, но когда взойдет солнце, вы сможете здесь разглядеть дно.
Мерсер продолжал проверку снаряжения, время от времени переговариваясь со своим экипажем – тремя индейцами – на смеси английского и испанского языков и каких-то прибрежных наречий. Рейнер тем временем смотрел на небо на востоке. За какие-то двадцать минут из-за шпилей Анд появился свет и залил землю, небо и океан. Кожа сразу почувствовала тепло, а глаза сами собой прищурились – такими им предстояло оставаться весь день.
