Красивые, дерзкие, злые - Литвиновы Анна и Сергей (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
– Тоже, кстати, нереально. Хоть за дикие, хоть за какие, – глядя на Степана в упор, заявила Валя.
– Какая-то она у нас стала паникерша! – улыбнулся Петру Степан.
– Ага. И депрессует не по делу! – подхватил друг.
– Ничего я не паникую, – пожала Валя плечами. – Просто вы оба – дуболомы. Сами еще не понимаете, каково это: раз, и все бросить. Квартиру, работу, город, друзей, привычки... Весь образ жизни к черту. Уехать из страны – на пустое место, без языка. А с инглишем у нас, по-моему, у всех не сложилось. И еще, прошу заметить, нет никаких гарантий, что эти мифические миллионы нам достанутся.
– Достанутся, – пообещал Петр.
Валя только фыркнула:
– Ага, мечтай. А если они хитрее окажутся? И удачливей? Что тогда? Останемся теми же нищими – только с бандитами на хвосте. Не думаю, что они нас простят – даже если свои деньги смогут сохранить. Все равно искать будут, чтобы отомстить. За то, что мы посягнуть осмелились...
– Точно: депрессняк! – повторил Петр.
– По-моему, просто дальновидность, – пожала плечами Валя.
– А все, извини, теперь в наших руках, – сказал Степан. – И только от нас зависит – чтоб мы покинули страну счастливыми и с деньгами. Как подготовимся. Как спланируем. Как каждый из нас себя в деле поведет...
– Золотые слова, – подхватил Петр. – Как вести себя будем. А то есть у меня подозрения, что кое-кто может слабину дать. В самый ответственный момент.
– Притухни, Петь, – поморщился Степан. И снова обратился к Вале: – Знаешь, а правда, еще не поздно. Выходи из игры, нет проблем. Мы ведь не мафия, отказников в бетон не закатываем...
– Еще не хватало! – буркнула она.
– Точно, выходи. Мы даже не обидимся, – не отставал Степа.
Валя задумалась. Может быть, друг прав? Зачем ей эти непонятные миллионы, оружие, риск, бегство из страны? Неужели богатство, тем более призрачное, стоит таких жертв? Да и шансы на успех, прямо скажем, совсем невелики... Правда, ей по-прежнему нужны три тысячи долларов. Те самые, которые с нее требует Григорий Олегович. Но разве, особенно в сравнении с миллионами, это большие деньги? Придумает она, как их раздобыть. В конце концов, свою квартиру заложит, вот! Сейчас это, кажется, можно стало. Но...
– Интересно выходит: вы пойдете на дело, а я останусь. И что получится? Думаете, бандиты и Григорий наш Олегович – дураки? Не поймут, кто вас на деньги навел? Да они ко мне на следующий день придут. С паяльниками!..
Парни переглянулись. В кабинетике повисла нехорошая пауза.
– А ведь она права, – промолвил Петька.
– Я про такой расклад даже и не подумал, – наморщил лоб Степа.
– Получается, – продолжил его верный оруженосец, – или идти всем троим, а потом исчезать, или никому.
– Именно так и получается, – кивнул Степан и испытующе посмотрел на Валю.
Она молчала. Чувствовала, что сейчас все действительно зависит от ее слова.
– Но имей в виду, – жестко добавил Степа, обращаясь к ней, – если ты пас, мы на это дело, ради тебя, так и быть, не пойдем. Но пойдем на какое-то другое. И возьмем с Петькой свой куш где-нибудь в другом месте. Но уже – без тебя. Мы от своего не отступимся.
– Не отступимся, – как эхо повторил Петр.
– А сейчас, – продолжал Степан, пристально глядя в лицо Вале, – разбежимся. И навсегда. Чтобы ты, встречаясь с нами, себя не ком-про-ме-ти-ро-ва-ла.
И по его глазам Валя поняла, что он не блефует. Что все это – правда.
«...И я их больше никогда не увижу», – подумала она. И будто испить полностью, до донышка, хотела – уставилась на Степана. Никогда? Никогда больше не увидеть его пронзительных глаз? Усмешливых губ? Густых бровей? Нет. Этого она точно не переживет.
«А Степан, что ли, твой? – буркнул внутренний голос. – Он теперь при Маруське. И про тебя вспоминает, только когда ты ему для дела нужна...»
«Ну и пусть», – ответила внутреннему голосу Валя. И спокойно сказала вслух:
– Отставить базар. Тема закрыта. Я – с вами.
Загранпаспорта у Вали не было. Не имелось его и у Петра – один Степан подсуетился и международный документ заимел. С год назад ему удалось скатать в Италию – да на халяву, вроде как в командировку. Ездил он в город Болонью, участвовать в торговой ярмарке – это вроде нашей ВДНХ, десятки павильонов, и в каждом – сплошное купи-продай. Один из торговых ангаров был отдан под Россию – «край березок» за бугром теперь в большой моде, за вологодскими кружевами, груботкаными льняными рубахами, самоварами, лаптями и малохудожественными, но «под старину», иконами чуть не очереди выстраиваются. А наши новоявленные бизнесмены знай себе скупают на Измайловском вернисаже дешевые сувенирчики и впаривают их восторженной Европе. Вот Степе и удалось на гребне новой закордонной моды пристроиться в крошечную, но ушлую фирмочку, поставляющую за рубеж неизбежных матрешек, расписные яйца да берестяные лукошки. То, что иностранных языков не знал, помехой не явилось – в Италию, на ярмарку, его все равно взяли, с напутствием: «Язык – фигня. Ты, главное, считать по-ихнему научись и «буанасера» погромче кричи!»
Степан и поехал – в почетной должности помощника директора и с несложными обязанностями – таскать на горбу огромные коробки с «сувениро руссо». Помогать секретарше расставлять их по стенду. И, конечно, торговать.
Друзья, Валя с Петром, тогда, год назад, Степе дико завидовали. Поди, кисло: на всем готовеньком скататься за границу – да не в какую-нибудь жалкую Болгарию, а в настоящую Европу. Шмоток Степка в столицу привез два чемодана, и радиотелефон, и магнитолу супернавороченную.
– Вот жизнь там, в Италии! Сколько всего на одни командировочные накупил! – восхитился Петр.
– Да ладно, командировочные! – снисходительно усмехнулся Степа. – На них-то не развернешься. Мы просто там бизнес провернули, свой собственный. На пару с секретуточкой.
Валя с Петькой, ясное дело, обратились в слух – Степа и рассказал. Оказывается, выезжали они в Болонью втроем – под бдительным оком директора фирмы. Тот лично руководил расстановкой сувениров по полкам и собственной рукой рисовал на каждом ценник-наклейку. Однако, едва начальник, убедившись, что стенд достойно функционирует, отбыл в Москву, Степа вместе с влюбленной в него (а как же иначе?!) юной секретаршей немедленно шефовы ценники отодрал и выписал новые. Матрешку за пять тысяч лир переделал в семитысячную, лукошко за изначальные пятнадцать выставил по двадцать... Эдак всю выставку они на две кассы и работали. То бишь в один ящичек складывали официальную, утвержденную шефом выручку, а в другой – собственный – и немалый прибыток: цены-то в среднем процентов на двадцать пять взвинтили... Но итальяшек дороговизна не смутила – все равно почти всех матрешек удалось распродать, только пара коробок из десяти ввезенных осталась.
Но эти-то коробки Степу – а он уже готовился к следующей ярмарке, теперь аж в Соединенных Штатах, – в итоге погубили. Шеф, бывший комитетчик (а кому еще позволят безнаказанно «распродавать родину»?), заинтересовался: почему все вернувшиеся в Россию матрешки да лукошки вдруг оказались без ценников? (Свои, левые, наклейки Степка с секретаршей с товара содрали, а приклеить обратно прежние, официальные, не потрудились.) Да и добрые люди, коллеги по российскому павильону, подкузьмили: щедро настучали начальнику, что его матрешки оказались на выставке самыми дорогими, потому, кстати, две коробки обратно и вернулись, в то время как остальные фирмы весь товар подчистую в Болонье распродали...
Возмущенный шеф закатил Степану с секретаршей ужасающий скандал – в том числе включавший прицельное метание в подчиненных злосчастных матрешек. Секретуточке, юной, но уже ушлой, удалось прикинуться овечкой и свалить всю вину на Степу – ему и влетело по полной программе. Международная карьера рухнула с оглушительным треском. Начальник даже хотел загранпаспорт – полученный, разумеется, за счет работодателя – порвать, Степка его еле отбил. Но из фирмы, ясное дело, пришлось уйти – еще и с «волчьим билетом» да с посулом, «что тебя теперь ни одна богадельня на работу не возьмет».
