Драконовское наслаждение - Ольховская Анна Николаевна (библиотека книг txt) 📗
– Я точно помню, что бросал телефон сюда, но теперь его чтото не видно.
– А у меня настоящий женский телефон.
– В смысле? Потому что розовый?
– Нет, потому что обладает уникальной способностью закапываться на самое дно любой сумки, причем даже в клатче отыскать его бывает порой довольно сложно.
– Простите, где отыскать?
– Не где, а в чем. Но это неважно. Дайте мне сумку, я сама найду. У меня опыта побольше. И, если можно, пересядьте куданибудь, разговор предстоит тяжелый и отчасти конфиденциальный.
– Понял, – поднялся с места доктор. – Но учтите, мы идем на посадку, так что времени у вас не так много.
– Мне хватит.
Не успела я включить мобильник, как он разразился захлебывающейся трелью. Даже без взгляда на дисплей я знала – это Элеонора.
– Теперь все хорошо, не волнуйтесь! – торопливо прокричала я, нажав кнопку ответа. – Я не могу долго разговаривать, реанимационный вертолет уже садится во дворе клиники...
– Варя, Варечка, так это правда?! – Тихий, срывающийся голос Элеоноры был переполнен безумной надежды. – Вы не шутили? Вы действительно нашли Монику?
– Ничего себе повод для шуток! – улыбнулась я. – Я что, похожа на бездушную кретинку?
– Нет, но... Ведь больше года никаких вестей, и вдруг – вы... И сразу спрашиваете, в какую клинику везти мою дочь!
– Потому что у меня было очень мало времени, а Моника... Ей пришлось много перенести, и организм на грани. Но сейчас уже все самое страшное позади, она подключена к реанимационной аппаратуре, и мы садимся во дворе одной из лучших клиник Москвы.
– Но как, откуда все это – вертолет, клиника? И самое главное – где вы нашли мою девочку?
– В лесу, неподалеку от того места, где они с Асей пропали год тому назад. Все, Элеонора Кирилловна, вертолет сел, я больше не могу разговаривать, врач уже сердиться начинает.
– Врач? Вам тоже понадобился врач?! Да что же произошло?!
– Все потом. Главное – ваша дочь жива и будет жить.
– Но скажите хотя бы, в какой вы клинике?
Сказала. И торопливо нажала кнопку отбоя, потому что увидела, как к вертолету, не дождавшись, пока остановятся лопасти, бегут Олежка и... Мартин!
Причем у обоих одинаково встревоженный вид, что для господина Пименова в принципе не характерно. Все чувства и эмоции этого человека давно замерзли и хранятся в морозильной камере души, окаменев от холода.
Редко, очень редко удается самым настойчивым из них выбраться из этого ледника и прорваться на поверхность души, превращая, пусть ненадолго, биоробота Мартина Игоревича Пименова в нормального человека, способного искренне веселиться, волноваться, сопереживать.
Похоже, сейчас был именно такой случай, правда, если у Олежки лицо было совсем перевернутое, то Мартин всего лишь сосредоточенно хмурился.
Но когда из вертолета вывезли каталку с Моникой, выражения лиц встречающих сравнялись. Ужас, шок, боль, гнев согнали краски, оставив лишь мертвенную бледность. На скулах вспухли желваки, кулаки сжались, глаза потемнели – они даже стали похожи на какоето время, голубоглазый блондин Мартин и кареглазый брюнет Олег.
Похожи в своем гневе, в общем желании раздавить тварь, сотворившую ТАКОЕ с девушкой.
А потом они увидели меня, рыхлым грибомдождевиком восседавшую на инвалидном креслекаталке. Я и сама не ожидала, что стресс так надолго отберет у меня способность передвигаться самостоятельно, но увы – стоило мне там, в вертолете, встать с кушетки, как ноги самым бессовестным образом подкосились, и моя кормовая часть со свистом устремилась к днищу вертолета, но нас с ней (с кормовой частью) вовремя перехватил беседовавший со мной врач. Он же усадил меня в креслокаталку и бережно вывез из вертолета.
И Олежку с Мартином пришибло окончательно.
Брат бросился навстречу, присел передо мной на корточки и, вцепившись в мои ладошки, дрожащим голосом спросил:
– Варька, что это?
– Понимаю, что я сейчас больше похожа на мешок со склада вторсырья, но все же хотелось бы именоваться не «что», а «кто». Я все же особь одушевленная.
– Она еще шутит! – горько усмехнулся Олежка. – Нашла время и место!
– А что, шутить можно только в специально отведенных для этого местах?
– Нет, ну ты слышал? – обернулся к подошедшему Мартину мой брат. – Сидит зеленоватобледная немочь, доставленная реанимационным вертолетом, и хохмит! Ты себя со стороны видела?
– Пока нет, душа еще ни разу в астрал не уходила.
– Варька! Прекрати уводить разговор в сторону, немедленно говори – что случилось? Где ты нашла Монику?
– В лесу, в паре километров от развилки, ведущей к земле Кульчицких.
– В лесу?!! Но что ты там делала? Родители ведь мне говорили, что ты в Москву по делам ездишь!
– Я не хотела их волновать, мама, наслушавшись Матрену Ивановну, меня со двора боится отпускать, ей повсюду маньяки мерещатся.
– Как видите, Варя, не зря ваша мама волновалась, – Мартин снова перешел на «вы»... – Вы представляете, что могло произойти, встреть вы в лесу не Монику, а того урода, что сотворил с ней такое?
– Уроду пришлось бы плохо! – А что, здесь могу повыпендриваться, вообразив себя солдатом Джейн. – У меня, между прочим, электрошокер всегда с собой.
– Электрошокер – это да, – покивал Мартин, – это серьезно. Но все же вели вы себя неразумно.
– А если бы я вела себя разумно, Моники уже не было бы в живых.
– Ну почему же, ктото другой нашел бы! – Олежка прижал мою ладонь к своей щеке. – Дурочка, ты представляешь, что бы с нами со всеми было, если бы...
– Не нашел бы ктото другой, – проворчала я. – Не успел бы.
– В смысле? – насторожился Мартин.
– А потому что стоило мне отъехать вместе с находкой, как возле тех кустов, где лежала девушка, появился урод.
– Что?!! Ты его видела?
– Ну да.
– И он тебя видел, – помертвевшим голосом произнес Олежка. – И твою машину. И номер машины... Мартин, теперь он придет за ней!
– Никто не придет, – упрямо поджала губы я. – Тоже дурака нашли! Он что, зря столько лет дурил голову нашей милиции, чтобы теперь привлечь ее внимание?
– Вопервых, внимание уже привлечено, – тихо проговорил брат. – Сначала – тело Аси, теперь Моника с такими же ранами, как у подруги. Но Моника жива и может дать опасные для мрази показания. Или тебе чтото рассказать по пути.
– Ничего она не говорила, она не в том состоянии.
– Но та тварь об этом не знает! И будет охотиться на тебя. И на Монику, кстати.
– Вот только не надо из него сверхчеловека делать, он несколько лет охоту ведет только в своем околотке. И вряд ли сунется в Москву, поверьте.
– Несколько лет? – нахмурился Мартин. – Что вы имеете в виду? И почему он не сунется в Москву?
– Я вчера и сегодня ездила по окрестным деревням, расспрашивала местных...
– Но зачем?!!
– Затем, что милицияполиция не желает замечать очевидного, и девушки продолжают исчезать.
– Чего – очевидного?! – начал заводиться брат.
– Того, что на протяжении последних нескольких лет в окрестностях нашей деревни бесследно пропали восемь девушек, включая Асю и Монику. Причем только девушек, и тел их не нашли.
– Тааак, – протянул Мартин. – И что, местные урядники не связали эти исчезновения между собой?
– Представьте себе, нет. Девушки пропадают гдето одиндва раза в год, в основном летом и осенью, во время поисков ягод или грибов, и проще считать, что они всегонавсего заблудились. Или сбежали.
– Ну допустим, вы правы, и в тех местах действует маньяк. Но почему вы уверены, что в Москву он не сунется?
– Потому.
– Очень вразумительный ответ.
– Вы все равно не поверите.
– Только не говори, что тоже видела Змея Горыныча! – хмыкнул Олежка.
– Простите – кого?! – Брови Мартина прыгнули вверх.
– А, это наша соседка, бабка Мотя, все уши прожужжала байками о виденном ею в лесу чудище чешуйчатом. Мол, завелся у них Змей Горыныч, онто девок и таскает. Даже нашей маме изза ее россказней чтото такое во дворе привиделось, на двуногую рептилию похожее. И что, Варюха, ты там, в лесу, тоже такое видела?
