Подсказки пифии - Сунд Эрик Аксл (версия книг .TXT) 📗
Чтобы его не узнали и чтобы придать остроты ощущениям, он переодевался. Это позволяло ему чувствовать себя другим человеком, когда он потом поднимался по Мальмшилльнадсгатан.
Тем же вечером он клал проштампованный билет в коробку на кухне в полной уверенности, что дражайшая половина обязательно проверит его подлинность.
Гамла Эншеде
Расплатившись с таксистом, они пошли к дому. Жанетт было стыдно, что участок такой запущенный – трава не стрижена, бесчисленные опавшие листья покрывают землю.
– Наверное, с пирогом было что-то не так, – сказала София, и Жанетт поняла, что ей неловко. – Мне показалось, что он кисловат. Может, сыр старый.
Жанетт, по мнению которой пирог был исключительно хорош, ничего не ответила. Она была уверена, что Софию вырвало отнюдь не потому, что она отравилась пирогом.
– А почему ты спрашивала про Самуэля? – спросила Жанетт, отпирая дверь.
– Да так… – София покачала головой. – Меня немного беспокоит моя забывчивость. Давай больше не будем говорить об этом, ладно?
– Как хочешь. – Жанетт улыбнулась Софии. Когда они вошли, Жанетт услышала, что на телефон пришла эсэмэска.
– Вот, они уже в отеле, – с облегчением сказала она, прочитав короткое сообщение от Юхана.
– Я же говорила, что все нормально. Думаешь, Оке взял Юхана с собой, потому что у него совесть нечиста? – спросила София.
Жанетт взглянула на нее. Лицо порозовело, и теперь София выглядела гораздо бодрее.
Жанетт повесила свою куртку, потом – плащ Софии.
– А у кого совесть чиста?
– Ну например, у того, кого вы сейчас ищете, – тут же ответила София, явно желавшая вернуться к начатому в ресторанчике разговору. – Если человек избивает и убивает детей, надо, чтобы совесть у него была более чем просторная.
– Да, можно и так сказать. – Жанетт прошла на кухню и открыла холодильник.
– Если человек, о котором идет речь, к тому же ведет нормальную для постороннего взгляда жизнь, то…
– А так может быть? В смысле он может вести нормальную жизнь? – Жанетт достала бутылку красного вина и поставила ее на стол, пока София усаживалась.
– Может. Но требуется очень много всего, чтобы не давать внутренним личностям слиться.
– То есть у серийного убийцы могут быть жена и дети, он может прилежно трудиться, общаться с друзьями – и никто не раскроет его двойную жизнь?
– Именно. Отшельника гораздо проще раскрыть, чем кого-то, кто выглядит абсолютно нормальным. К тому же иногда именно нормальность вызывает нездоровое поведение.
– Хочешь сказать – надо выпускать пар, чтобы от ежедневной рутины не взорвался котел? – Жанетт откупорила бутылку.
София молча кивнула, пробуя вино. Жанетт последовала ее примеру, после чего продолжила:
– Но все равно такого человека что-то отличает от других?
София задумчиво кивнула.
– Да, кое-что может быть очевидным – например, нервозный блуждающий взгляд, такой может полностью избегать зрительного контакта, из-за чего окружение воспринимает его как скользкого типа, с которым трудно сойтись. – София поставила бокал. – Я недавно читала книгу про русского серийного убийцу Андрея Чикатило. Сослуживцы с трудом вспоминают его, хотя он несколько лет работал бок о бок с ними.
– Чикатило? – Жанетт не знала этого имени.
– Да. Каннибал из Ростова.
Жанетт вдруг с отвращением вспомнила документальный фильм, который смотрела по телевизору несколько лет назад.
Она тогда выключила где-то на середине.
София выглядела подавленной.
– Я сама столкнулась с каннибализмом в Сьерра-Леоне. Бойцы Объединенного революционного фронта, ОРФ, практиковали каннибализм, чтобы присвоить силу своих врагов и чтобы оскорбить их.
– Так, значит, и Самуэль мог этим заниматься?
София кивнула.
– Это нормально для той среды, как ни дико это звучит. Когда общество в кризисе, правила переписываются. Война – как раз такой кризис, крайняя бедность и голод – тоже. Чикатило утверждал, что видел, как во время войны немецкие солдаты оскверняли убитых, поедая их.
– Слушай, может, сменим тему… – Жанетт замутило.
– Давай, но не полностью. – София натянуто улыбнулась. – У меня есть идея насчет психологического профиля, и я хочу услышать твое мнение. Не будем больше говорить о каннибализме, но не забывай о нем, пока я буду рассказывать, что, на мой взгляд, лежит за всем этим. Ладно?
– Ладно. – Жанетт пригубила еще вина. Красное, как кровь, подумала она и представила себе, что где-то на дне фруктозного аромата проступает привкус железа.
– С преступником что-то произошло в детстве, – начала София. – Что-то, что оказало влияние на всю его жизнь, и мне кажется, что это событие связано с половой самоидентификацией.
Жанетт кивнула.
– Почему ты так думаешь?
– Начну с примера. Известен случай пятидесятилетнего мужчины, который насиловал своих трех дочерей, а во время изнасилований надевал женскую одежду. Он утверждал, что в детстве его заставляли носить платья.
– Как Ян Мюрдаль, – вставила Жанетт, усмехнувшись. Она не могла удержаться от шутки и понимала почему. Смех защищал от кошмара. Если она должна думать про каннибалов, то хотя бы позволит себе пошутить.
София запнулась.
– Ян Мюрдаль?
– Да, экспериментальное воспитание. Снова вошло в моду в семидесятые, помнишь? Но извини за отклонение от маршрута. Я тебя перебила…
Кажется, шутка осталась непонятой. София наморщила лоб и продолжила:
– Это самый интересный момент у маньяков определенного типа. Преступник возвращается в детство, к моменту, когда он впервые осознал свою сексуальность. Тот пятидесятилетний утверждал, что его настоящая сексуальная идентичность – женская, точнее – молодой девушки, и он был уверен, что игры, которые он предлагал своим дочерям, совершенно нормальны для родительско-детских отношений. Во время этих игр он мог и вновь пережить, и восстановить свое детство. То, что, по его мнению, было его настоящей сексуальной идентичностью.
Жанетт снова поднесла бокал к губам.
– Согласна. Мне кажется, я понимаю, куда ты клонишь. Кастрация мальчиков – это ритуал, направленный на повторное переживание какого-то события.
София остро взглянула на нее:
– Да, и совершенно определенного. Кастрация – символическая утрата сексуальности. Я бы не удивилась, если бы выяснилось, что наш преступник в пору своего взросления прошел через смену половой принадлежности, вольно или невольно.
– Ты имеешь в виду смену пола? – Жанетт поставила бокал на стол.
– Возможно. Если не физически, то психически – совершенно точно. Убийства настолько из ряда вон, что тебе следует искать убийцу-экстремала. Кастрация – это символическая утрата половой принадлежности, а бальзамирование – это техника, которая позволяет сохранить то, что преступник считает своим шедевром. Вместо того чтобы писать стойкие к воздействию времени и среды картины маслом, наш художник использует формалин и средство для бальзамирования. Это, как я уже говорила, автопортрет, но не только портрет позора. Центральный мотив здесь – утраченная сексуальность.
Интересно, подумала Жанетт. Звучит логично, но все же она сомневалась. Жанетт все еще не понимала, почему София начала разговор с каннибализма.
– Ведь у мертвых мальчиков недоставало некоторых частей тела, верно? – спросила София.
Тут Жанетт все поняла, и дурнота вернулась.
“Айсбар”
Если Швеция для стороннего взгляда состоит из равных частей всеобщего права, винных магазинов “Сюстембулагет” и тридцати процентов подоходного налога, то Стокгольм для городского планировщика состоит из одной трети воды, одной трети парков и одной трети построек, а для метеоролога погода делится на примерно равное количество дней с ясной погодой, дней с осадками и дней с переменной облачностью.
Таким же образом социолог может поделить жителей Стокгольма на бедных, богатых и очень богатых. В случае последних, однако, разделение будет несколько иным.
