Арена мрака - Пьюзо Марио (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Ее охватил восторг. Потом она заметила, какое уставшее, хмурое лицо у Моски, и поняла, что ему здесь не по себе. Она взяла его за руку и положила ее себе на колени.
– Теперь я и впрямь думаю, что мы всегда будем вместе.
– Пойдем почтим вниманием домохозяйку, – сказал Моска.
Все комнаты выходили в коридор, а дверь коридора, выходившая на общую лестницу, запиралась на замок. Чтобы перейти из одной комнаты в другую, им пришлось сначала выйти в коридор и постучать в дверь гостиной. Фрау Заундерс пригласила их войти.
Она сидела на диване и читала газету. Когда Гелла представила ей Моску, она встала и пожала ему руку. Моска увидел, что не такая уж она и старая, как ему показалось, когда он мельком видел ее сегодня при переезде. Волосы аккуратно убраны, лицо в морщинках, но во всем ее облике, в ее фигуре, затянутой в черное платье, во всех ее движениях угадывалась поразительная моложавость.
– Вы можете пользоваться большой гостиной, когда пожелаете, – сказала фрау Заундерс. У нее был низкий приятный голос, но она сказала это просто из вежливости.
– Спасибо, – ответила Гелла. – Я хотела поблагодарить вас за занавески и дополнительную мебель, которую вы поставили. Если вам понадобится наша помощь, пожалуйста, обращайтесь.
Фрау Заундерс помолчала.
– Надеюсь, что у нас не будет неприятностей с властями. – И она с сомнением взглянула на Моску, словно хотела еще что-то добавить.
Гелла поняла.
– Мы очень тихие, он не из тех американцев, что вечно устраивают вечеринки. – Она улыбнулась Моске, но он остался хмурым. – Мы зашли совсем ненадолго, – продолжала Гелла. – У нас был сегодня тяжелый день и… – Она встала и смущенно пожелала хозяйке доброй ночи, а Моска изобразил вежливую улыбку. Фрау Заундерс улыбнулась ему в ответ, и тут Моска понял, что, несмотря на свой возраст, фрау Заундерс женщина робкая и ее немного пугает перспектива жить под одной крышей с врагом.
Раздевшись, Моска сообщил Гелле новость, о которой чуть не забыл:
– Миддлтоны получили предписание возвращаться в Штаты. Они уезжают на следующей неделе.
Гелла нахмурилась:
– Очень жаль.
– Не беспокойся! – сказал Моска. – Я постараюсь достать карточки у кого-нибудь еще, и мы сможем заняться куплей-продажей, как настоящие немцы.
Уже в кровати Гелла сказала ему:
– Так вот, значит, почему ты весь день был такой невеселый.
Моска ничего не ответил. Она уснула, а он еще долго лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок.
Это и впрямь странно, что он наконец, словно это была главная цель их переезда, зажил жизнью врагов. Здесь в доме были одни немцы, и во всех домах в округе жили только немцы, и рядом с ним в постели лежала немка, носившая под сердцем его ребенка. Ему уже недоставало веселого гвалта попоек, которые в общежитии не прекращались целую ночь, не хватало урчания джипов под окнами, бормотания соседских радиоприемников, настроенных на армейскую музыкальную станцию.
Здесь было тихо, как в гробу. Вдруг за стеной зашумела вода в сливном бачке унитаза. Это фрау Заундерс, подумал он. И, подождав, пока хозяйка вернется к себе в комнату, встал и сам отправился в туалет. Потом он стоял у занавешенного окна, курил и вглядывался во тьму за оконным стеклом.
Он пытался вспомнить, когда он получил свой первый пистолет, когда ему впервые выдали каску, когда он прослушал первую лекцию об ориентации на местности и способах укрытия от вражеских пуль. Но теперь все это казалось таким нереальным и ненужным. А реальными были только вот эта комната, эта детская коляска и эта женщина в его постели.
Глава 14
Вечером накануне отъезда Миддлтонов из Германии Моска с Геллой решили прогуляться по городу, а потом зайти навестить их. Выйдя из дома на Курфюрстеналлее, Гелла остановилась, чтобы переброситься парой слов с немкой, которую они встретили на лестнице. Моска терпеливо стоял рядом и вежливо улыбался.
Они пошли к центру города.
– Давай принесем фрау Заундерс мороженого из клуба Красного Креста, – предложила Гелла.
Моска посмотрел на нее с удивлением.
– Я смотрю, вы за одну неделю стали такие приятельницы, что куда там! – сказал он. – Что происходит? Я же знаю: ты даешь ей еду, сахар, кофе.
Когда Миддлтоны уедут, тебе придется несколько поумерить аппетит, детка. Мы уже не сможем ничего такого себе доставать.
Она благостно улыбнулась ему:
– Если бы я знала, что тебе и впрямь не все равно, я бы не стала этого делать. Но я же знаю, что тебе для меня ничего не жалко. И я ничего не могу с собой поделать, Уолтер. Когда я готовлю, запах распространяется по всему коридору, и я представляю себе, как она сидит одна в своей комнатке и у нее только и есть что сушеная картошка. К тому же я располнела. Посмотри на меня.
– Это не от переедания, – ответил Моска.
Она рассмеялась и ткнула его в бок. Он усмехнулся и продолжал:
– Но у тебя такой живот, что мои рубашки уже не налезают! – На ней было надето голубое платье для беременных, которое подарила ей Энн Миддлтон.
Они шли по улице, Моска взял ее под руку, когда им пришлось перелезать через гору мусора, завалившего тротуар. Деревья уже совсем распустились, и солнечные лучи с трудом пробивались сквозь пышные лиственные шапки. Гелла заметила задумчиво:
– Фрау Заундерс такая милая. А ведь, глядя на нее, и не подумаешь. С ней так интересно разговаривать, и она мне здорово во всем помогает. Не потому, что я ей что-то дарю иногда, она просто хочет мне помочь. Так что, принесем ей мороженого?
Моска рассмеялся и ответил:
– Ну конечно.
Ей пришлось ждать его на улице, пока он ходил в клуб Красного Креста. На обратном пути они прошли мимо полицейского управления и на окраине парка Контрескарпе наткнулись на небольшую толпу людей, слушавших выступление какого-то человека, взгромоздившегося на скамейку. Он что-то им доказывал, взмахивая руками и громко крича. Они остановились послушать.
Моска взял холодную коробку с мороженым в правую руку, и Гелла прижалась к его левому плечу.
– На всех нас лежит вина, – кричал человек. – На этом безбожном веке, на этой безбожной земле. Кто вспоминает сегодня об Иисусе Христе? Мы приняли его кровь как спасение, но в него не верим. Но говорю вам, истинно говорю вам: кровь его смыла столько грехов, что эта кровь уже утомлена, господь утомлен нашими прегрешениями. Сколько же ему еще перебывать в терпении? Сколько же еще кровь Иисуса будет спасать нас? – Он сделал паузу и продолжал мягко и даже с просительными интонациями:
– Одной любви Иисуса уже недостаточно, одной крови Иисуса уже недостаточно. Поверьте мне. Спасите свои души, и мою душу, и души ваших детей, и души ваших жен, матерей, отцов, сестер, братьев и нашей страны. – Его голос стал едва слышен, он совсем успокоился и заговорил рассудительно и спокойно. Теперь он просто вел со слушателями задушевную беседу. – Вы видите: эта земля вся в руинах, весь континент в руинах, но Христос видит больше, чем мы, он зрит опустошение в душах, он видит, что зло восторжествовало, что сатана взирает на мир в радости и смеющимся взором созерцает гибель человека и гибель всего того, что человек создал со времен творения.
В небе пронесся самолет, идущий на посадку на военно-воздушную базу. Проповедник замолчал, не стараясь перекричать рев двигателей. Это был тщедушный человечек с узкой грудью, которая сильно выдавалась вперед, когда он откидывал голову, обводя толпу сверкающими птичьими глазками. Он продолжал:
– Нарисуйте в своем воображении мир, лишенный жизни. На полюсах расстилаются безбрежные просторы льда и снега, которые не потревожены ногой человека. В африканских джунглях, где солнце, волею господа, дарует жизнь бесчисленным и разнообразнейшим тварям, все замерло. – Теперь его голос обрел исступленную силу, а глазки налились кровью и едва ли не вылезали из орбит. – Трупы погибших животных усеют землю. На просторах китайских равнин, на берегах животворных рек даже крокодил не поднимет свою ехидную голову, чтобы ответить на сатанинскую усмешку. А в наших городах, в этих сердцах цивилизации, ничего не осталось, кроме руин. Лишь горы каменьев, из которых не произрастет ничего живого, бесплодная почва, усеянная битым стеклом. И так пребудет вовеки.
