Сокрушительный удар - Френсис Дик (электронные книги бесплатно .txt) 📗
Я уставился на него, уже догадываясь, о чем идет речь.
— Феникс Фледжлинг. Двухлеток. Слыхал о таком?
— А вы знаете, что Константин Бреветт тоже хочет его приобрести? — спросил я. Уилтон Янг громко фыркнул.
— Черт возьми, а ты как думал, почему он понадобился мне? Я хочу натянуть нос этому проклятому пижону. Понял, парень?
В этот самый момент в ложе появился проклятый пижон собственной персоной: плотно сжатые губы, гладко зачесанные седые волосы, очки в толстой черной оправе — почтенный бизнесмен, явившийся прямо с какого-то важного заседания в Сити.
Его мощная фигура и звучный голос, казалось, тут же заполнили собой все помещение. Я подумал, что, похоже, прибывший последним всегда оказывается в более выгодном положении. Может быть, если бы Константин Бреветт и Уилтон Янг это осознали, оба так старались бы прибыть последними, что дело кончилось бы тем, что они бы и вовсе не появлялись. Оно и к лучшему... Константин обвел присутствующих властным взглядом и ненадолго задержался на нас с Уилтоном Янгом. Он немного нахмурился, чуть-чуть поджал губы, секунд пять пристально смотрел на нас, потом отвел глаза.
— А вам никогда не приходило в голову, — медленно спросил я, — что, возможно, нос натягивают именно вам?
— Не пори ерунды!
— Сколько раз вам случалось перехватывать у него лошадей на аукционе?
— Да я уж и не вспомню! — ухмыльнулся Уилтон Янг. — Я обходил его чаще, чем он продавал свои акции!
— Это обошлось вам в огромную сумму денег. Ухмылка исчезла.
— Это все проклятый Файндейл с Виком Винсентом!
— Но что, если Константин это одобрял? Возможно, именно он все это и задумал...
— Я те прямо скажу, не в ту сторону ты смотришь. Я закусил нижнюю губу.
— Ну что ж, как вам будет угодно.
— Во-во.
Николь выиграл скачку для любителей при помощи необычайно агрессивной тактики. Соперники осыпали его руганью, распорядители косились. После скачки Николь присоединился ко мне. Вид у него был самый вызывающий. Он сразу пошел в атаку:
— Ну как?
— Если бы ты был профессионалом на гладких скачках, тебя бы дисквалифицировали.
— Это верно.
— Ты настоящий спортсмен, — сухо заметил я.
— Я участвую в скачках не для развлечения.
— А для чего же?
— Ради победы.
— Прямо как Уилтон Янг, — заметил я.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы оба не задумываетесь о том, во что обходится победа.
Николь уставился на меня исподлобья.
— Тебе она в свое время обходилась в уйму переломов.
— Н-ну... наверно, каждый расплачивается тем, что его меньше всего волнует.
— А мне плевать, что думают обо мне другие!
— Вот это я и имел в виду.
Мы стояли молча, глядя, как мимо нас скачут лошади. Всю свою жизнь я стоял и смотрел, как мимо скачут лошади. Чем плоха такая жизнь?
— Ты будешь классным жокеем, когда подрастешь, — сказал я.
— Ублюдок! — выпалил Николь, стиснув кулаки со всей яростью двадцатидвухлетнего избалованного мальчишки. Но настроение у него менялось молниеносно. В следующую секунду он коротко и ядовито улыбнулся. — Ладно. Ладно. Ладно! Можешь считать, что сейчас я постарел лет на пять.
Он развернулся на каблуках и ушел. Потом я узнал, что он направился прямо к директору ипподрома и заполнил прошение о выдаче лицензии.
Вик на скачках в Челтенхеме не был. Но мне надо было с ним поговорить, и потому на следующее утро, покончив со срочной домашней работой, я отправился к нему. Жил он возле Эпсома.
Дом Вика был похож на его костюм — та же смесь классической изысканности и вызывающего модерна. Дом, расположенный в конце ухоженной короткой дорожки, сворачивавшей с проселка на окраине Оксшотского леса, был каменный, выстроенный в классической простоте ранневикторианского стиля. Сзади к нему примыкала россыпь подсобных помещений времен короля Эдуарда, а с одной стороны вытянулось просторное одноэтажное новое крыло, в котором были расположены бассейн, оранжерея и комнаты для гостей.
Вик был в конюшне, кирпичном прямоугольном здании, стоящем отдельно от дома. Он вышел из-под арки, увидел меня, стоящего у машины, и подошел, не проявляя ни малейшей радости по поводу моего появления.
— Какого черта тебе здесь надо?
— Поговорить с тобой.
Холодное небо было затянуто низкими облаками, и первые тяжелые капли говорили о надвигающемся ливне. Вик сердито сказал, что говорить ему со мной не о чем.
— Зато мне есть о чем, — возразил я.
Дождь полил не на шутку. Вик развернулся на каблуках и заторопился в дом. Я шел за ним по пятам. Когда Вик обнаружил, что я вхожу в его дом следом за ним, он разозлился еще больше.
— Мне с тобой говорить не о чем! — повторил он.
— Тогда выслушай.
Мы стояли в широком коридоре, ведущем из старой части здания в новую, и тепло выходило из дома наружу, в холодную суррейскую зиму. Вик поджал губы, затворил наружную дверь и дернул головой, приглашая меня следовать за ним.
Денег он явно не жалел. Бледно-голубые паласы уходят за горизонт. Повсюду огромные плюшевые диваны. Комнатные растения величиной с молодые деревца в вазонах в греческом стиле. Я подумал, что у него, наверное, круглая ванна с золотыми кранами и на постели — водяной матрац с подогревом.
Мне вспомнились дыры в обивке старинной мебели Антонии Хантеркум. Да, законный грабеж Вика зашел чересчур далеко...
Он провел меня в комнату в дальнем конце холла, служившую ему кабинетом. Одно окно кабинета выходило на бассейн и комнату для гостей, а другое, справа, в оранжерею. Ряды каталогов были такие же, как и у меня дома, но этим и ограничивалось сходство наших кабинетов. Стены, недавно выкрашенные в яркий цвет, бледно-голубой палас, три-четыре флорентийских зеркала, дорогая стереосистема и бар, полный хороших напитков.
— Ну, выкладывай, — сказал Вик. — У меня нет лишнего времени.
— Ты когда-нибудь слышал о коне по кличке Полиграф? — спросил я.
Он застыл. Несколько мгновений он стоял, как статуя. Потом моргнул.
— Конечно.
— Он пал от столбняка.
— Ну да.
— А ты когда-нибудь слышал о коне по кличке Нестегт?
Если бы я уколол его иголкой, он и то бы меньше дернулся. Удар попал в точку. Вик ничего не сказал.
— Когда Нестегт родился, — сказал я небрежным тоном светской болтовни, — было точно неизвестно, кто его отец. Было два жеребца, и оба они могли покрыть кобылу. Поэтому заводчик сделал анализ крови.
Вик был в точности похож на Лотову жену.
— Кровь Нестегта оказалась сходной с кровью одного из жеребцов и совершенно несходной с кровью другого. Результаты тестов сохранились.
Вик оставался безмолвен.
— Родной брат Полиграфа стоит сейчас на конюшне в Ньюмаркете.
Молчание.
— Я попросил сделать анализ крови коня, который сейчас известен как Нестегт, — невозмутимо продолжал я. — Мы с тобой оба знаем, что результаты теста окажутся отличными от тех, которые были сделаны, когда Нестегт был жеребенком. Кроме того, я заказал анализ крови родного брата Полиграфа. И его тип крови должен полностью совпасть с тем, что обнаружат у коня, который сейчас считается Нестегтом.
— Уб-блюдок! — выпалил Вик. Это звучало тем более странно, что он по-прежнему оставался неподвижен.
— С другой стороны, — продолжал я, — анализы еще не сделаны, и при определенных условиях я мог бы их отменить.
Вик снова обрел способность дышать и пошевелился.
— При каких? — спросил он.
— Я хочу, чтобы ты познакомил меня с одним человеком.
— С каким?
— С твоим приятелем. С тем самым, который составил соглашение с владельцем жеребенка от Транспортера. Который приказал поджечь мою конюшню.
Вик заерзал в кресле.
Я спокойно сказал:
— Либо это, либо я напишу в страховую компанию «Хай-Пауэр».
Он принялся машинально перебирать ручки, лежавшие на столе.
— А что ты собираешься делать, когда встретишься с этим моим... моим приятелем?
— Заключить мирный договор на вечные времена. Вик взял со стола календарик, бросил на него невидящий взгляд, положил на место.