Пальмы, солнце, алый снег - Литвиновы Анна и Сергей (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
А было мне тогда двенадцать лет. И я, конечно, за два прошедших года уже привыкла к своей исключительности, к тому, что обязана побеждать, а в скором будущем и вовсе прославить наш интернат на мировом уровне.
И вдруг разразилась катастрофа.
Каждые три месяца мы проходили серьезный медосмотр. Терапевт, невропатолог, глазной врач, ортопед… Ортопедичка – как сейчас помню, старая мымра в очках – меня и завернула. Видите ли, я всегда мелкорослой была, для гимнастики самое то, а теперь вдруг подозрительно быстро стала расти. За три месяца – на целых четыре сантиметра вытянулась, подумаешь, достижение. Но по их медицинским меркам это оказалось много – до такой степени, что меня без всякой жалости на медобследование уперли. Аж в Москву, в огромную клинику. Я сначала радовалась – кормят шикарно, тренироваться не надо, лечением никаким особо не мучают, отдыхай себе в удовольствие и лишь иногда на разные процедуры ходи. Но кайфовала я ровно до тех пор, пока врачи свой вердикт не вынесли. Оказалось, кости у меня какие-то особенные. Типа, как у гуттаперчевого мальчика, помните, такая книжка была про маленького циркача? Все его гибкостью восхищались, вроде как бог ему талант дал, только на самом деле это не талант, а болезнь. И нагружать, особенно большим спортом, такие кости нельзя никак. Тем более что и возраст сейчас такой, что организм растет очень быстро, даже быстрей, чем положено. Поэтому любой перелом, врачи сказали, может оказаться фатальным – не помрешь, конечно, но кости, сто пудов, срастутся криво. И гимнастика – по их высочайшему заключению – мне строго противопоказана. Не то что в большой спорт – в группу здоровья и то ходить нельзя. Так что будь, Настенька, добра: отчисляйся из элитного спортивного интерната и с позором возвращайся в поселок.
…Я совсем забыла, как всего-то два года назад не хотела из родного поселка уезжать. Теперь я гораздо больше не хотела в него возвращаться. И рыдала без перерыва целые сутки. За что мне такое наказание? Почему подружки по спортшколе, настоящие поленья, должны остаться, а я, как все говорят, истинный талант, – уйти?!
И когда ко мне в палату вошел Сан Саныч, мой тренер, я встретила его вся зареванная. Обычно-то он нам рыдать запрещал – за слезы полагалось от пола двадцать раз отжаться, – но теперь-то мне что до их правил? Я больше не в спорте, я гимнастике оказалась не нужна.
Но Сан Саныч – хоть и знал уже про заключение врачей – напустился на меня чуть не с порога:
– Это что за картина, Анастасия?! А ну-ка, быстро: встала и отжиматься!
– И не поду-у-умаю… – проревела я.
– Хочешь во вспомогательную группу вылететь? – с угрозой в голосе поинтересовался он.
Во вспомогательную группу у нас в спортшколе переводили бесперспективных. Тех, для кого отчисление неизбежно. Порядок был: посреди четверти с места не срывать, отправлять домой только перед каникулами.
– А я и не буду каникул ждать, – всхлипнула я. – Прямо отсюда домой поеду.
Мне? Оказаться во вспомогательной группе?! После того, как я привыкла постоянно слышать восхищенные комментарии в свой адрес?
– Ладно, Анастасия, – сочувственно вздохнул Сан Саныч. – Прекращай свое нытье. Слезами горю не поможешь.
А я вдруг вспомнила: какой же он на тренировках был изверг! Как умел довести до полного изнеможения, так что до койки вечером просто на четвереньках плетешься…
– Я буду скучать по вас, – из последних сил улыбнулась я.
А Сан Саныч неожиданно предложил:
– Пойдем, Настенька, выйдем. Разговор есть.
Голос его при этом звучал ласково, бархатно, у меня аж сердце екнуло. Сан Саныч-то наш был редкостным красавцем. Высокий, черноволосый, голубоглазый, гибкий. Мы хоть и крохи совсем, а всей группой в него влюблены были. И постоянно с девчонками спорили, кто из нас, когда вырастет, за него замуж выйдет.
«Неужели он мне хочет в любви объясниться?! – мелькнула шальная мысль. – Вдали от всех?!»
И я, вся дрожа, отправилась вслед за ним из больничной палаты.
Сан Саныч и правда привел меня в укромный уголок – во врачебную курилку под лестницей. Заботливо усадил на прожженную бычками банкетку. Ласково коснулся рукой моей коленки. Я уже обо всех горестях забыла, откровенно млею. А он вдруг говорит:
– Хочешь, Настенька, мы это врачебное заключение просто порвем?
– Чего порвем? – не поняла я.
– Заключение. О том, что тебе спортом заниматься нельзя, – терпеливо пояснил он.
– А можно? – просияла я.
– Конечно, можно. Тем более что я уверен: врачи просто перестраховываются.
– А вы не боитесь? – захлопала глазами я.
– А чего мне бояться? – усмехнулся он. И лукаво добавил: – К тому же ради такой красавицы, как ты, можно и рискнуть.
Ну, тут уж я совсем поплыла. Но остатки разума все-таки сохранила. Вспомнила:
– Мне Мира Львовна (так ортопедичку звали, которая меня на обследование в Москву отправила) велела: без заключения не возвращаться.
– А мы тебе новое напишем, – еще шире усмехнулся тренер.
И виртуозным жестом извлек из портфеля бумажный лист – с угловым штампом, с двумя печатями. Но без единой написанной строчки.
– Сварганим в лучшем виде. Эти их медицинские термины я знаю, – заверил он. – Типовых заключений на своем веку сотни перевидал.
Я смотрела на тренера в таком изумлении, что он тут же вернул чистый бланк обратно в портфель и равнодушно пожал плечами:
– Впрочем, если не хочешь – дело хозяйское. Можем поступить, как положено. До конца четверти доучишься во вспомогательной группе, а потом поедешь домоюшки. Хотя жаль. Перспективы у тебя, Настена, сногсшибательные.
– Так они, ну, врачи, говорят, если я в спорте останусь, это опасно, – вспомнила я. – Что, если перелом будет? Кости криво срастутся.
– Пугают, – авторитетно заявил тренер. – К тому же ты в гимнастике уже два года, а хоть раз ломалась?
– Нет, – покачала головой я. – Руку один раз вывихнула, так она зажила в два дня.
– Ну, и дальше ломаться не будешь, – заверил он. – Ты ведь у нас какой талантище! Я тебя уже в сборную заявил…
– Вау! – возопила я.
– А для костей твоих гуттаперчевых, – Сан Саныч снова скривил рот в усмешке, – я тебе биодобавочек подаю. Кальций там, витаминчики. Глядишь, все и наладится. К тому же… Ты ведь такая смелая девочка! Неужели не хочешь рискнуть?
Ясное дело: рискнуть, особенно если Сан Саныч просит, я отказаться не могла. И на все согласилась.
С триумфом вернулась в спортшколу – с поддельным заключением на руках.
Тренироваться первое время было страшно. Все боялась, вдруг грохнусь, спину сломаю и останусь на всю жизнь кривобокой.
Но мне страхи только на пользу шли – я теперь, чтобы точно уж не сломаться, все прыжки выполняла с таким запасом, что Сан Саныч нахвалиться не мог.
Очень скоро я выполнила мастера и действительно попала в молодежную сборную, первая из всей нашей спортшколы. Сан Саныч ушел со мной. Я добросовестно пила витамины, которые он мне подсовывал. С блеском победила на парочке союзных соревнований…
А потом мы поехали на первенство мира в Китай. И там – конкурентки, наверное, сглазили, китаянки по части всякого колдовства доки – я таки сверзилась с брусьев. На элементарном прыжке, зал аж ахнул. Руку будто огнем пронзило…
«Слава богу, что только ее, – мелькнула первая мысль. – Рука – не позвоночник. Зарастет. Пусть даже и криво».
Меня отвезли в больницу. Перелом оказался сложным, в двух местах, со смещением. Долго вправляли, потом наложили гипс. Сан Саныч ходил чернее тучи, но уверял: благодаря его витаминчикам все срастется нормально.
Только увы: витамины – это он мне обычный кальций давал – не помогли. С костями у меня действительно оказалась беда. Так и срослась криво.
Вот, смотрите.
Тося закатала рукав. Продемонстрировала: рука красивая, худая, а в локте не сгибается. И в районе предплечья выпирают некрасивые бугорки.
Аудитория смотрела на нее с искренним сочувствием. Проняло всех – и задаваку Ярославу, и сурового психолога, и она, и он смотрят с жалостью. А главный слушатель – Андрей Степанович – и вовсе едва слезу не утирает.
