Охота за «Большим Арбузом» - Сороковик Александр (читать книги онлайн без сокращений .TXT, .FB2) 📗
Всё это запечаталось мрачными годами развала, бедности, неустроенности, страха, и в памяти остался только этот десяток лет, словно зачеркнувший всё предыдущее…
Силин-младший ездил в Москву регулярно, общался со многими москвичами, сослуживцами, соседями, приятелями. Некоторые из них даже не знали, что он был гражданином США, да и сам Гена иногда забывал об этом, особенно во время неформального общения.
Он заводил скоротечные романы с русскими девушками, поддерживал приятельские отношения с двумя-тремя русскими мужиками своего возраста, уверенно чувствовал себя среди русских сотрудников. Но почему-то с каждой поездкой, с каждым годом в душе его росла ненависть – яркая, нерациональная ко всему русскому, российскому, московскому: улицам, людям, домам, языку, своему прошлому…
Глава 5
Киреевы, лето 2018
Мелодия домофона прозвучала довольно неожиданно – сегодня ребята никого в гости не ждали. Веня просматривал какие-то материалы в своём ноутбуке, «глубоко беременная» по её собственному выражению, Лера с маленькой Таней затевали на кухне пирог.
Глава семьи нехотя поднялся, прошёл в прихожую. Вяло произнёс дежурное «Кто там?» В ответ послышался мелодичный девичий голосок, щебечущий на каком-то непонятном, но очень знакомом языке.
– Это что ещё такое? – молодой человек оторопело уставился в динамик домофона.
– А то, что некоторым нашим друзьям пора бы уже выучить японский! – расхохоталась девушка на том конце переговорного устройства. Её русский был почти безупречным, за исключением небольшого акцента.
– Томка, ты что ли?
– Я, Веничка, я, вернее, мы! Давай открывай скорее!
Вскоре в прихожей появились гости. Томико, как обычно, в своих любимых белых джинсах и маечке, а с ней молодой японец, довольно высокий, серьёзный, неулыбчивый.
– Картина чевёртая, – ошеломлённо произнёс Веня, – на сцене появляется Томико Кимура с неизвестным!
– Нет, не так! – поправила девушка. – На сцене появляются супруги Танака, Кэтсу и Томико!
– Ох, ничего себе, поворот сюжета, – Веня схватился за голову, после чего всё пришло в движение. Подружки обнимались, мужчины с дежурными улыбками пожимали руки, кланялись, называли имена. Таня крутилась под ногами, восторженно глядя на необычных гостей, и требовала внимания. Весёлый Роджер, огромный чёрный необщительный котяра, взирал со шкафа на всю эту суету с лёгким презрением.
Как обычно в таких случаях, сначала говорили все разом, суетились без толку. И тоже, как обычно, Веня взял инициативу в свои руки.
– Значит, так. Решение всех вопросов и долгие беседы – за столом. Поэтому девочки – на кухню, мальчики – в супермаркет. Лерка, быстро мне список, самое основное. Остальное, если что, – в телефонном режиме. Костик, ты как, по-русски что-то понимаешь? – сразу переиначил он японское имя гостя на русский лад.
Оказалось, что Костик понимает так себе, а говорит совсем плохо. Он согласился идти в магазин, назвал Веню Бе́нджу, и они вышли из дома. В магазине парни задержались основательно. Кэтсу требовал называть каждый покупаемый продукт (Какое зовут эта такое?) и объяснять, зачем он нужен.
Веня спокойно и методично рассказывал всё по-русски, не сильно заботясь о том, понимает ли его Костик. Подошли к стеллажу с пивом, и Веня спросил, доставая бутылку:
– Ты как насчёт пива, пьёшь?
– А-а… пыивоу, – оживился японец, – уважаиу!
– Вот это молодец! А креветки к пиву, а? – Веня показал на морозильник с морепродуктами.
– А-а… эбибиру… уважаиу!
– Умничка, только уж давай по-русски – креветки. А то очень сложно у тебя получается.
– Да-а, ка-ре-вети-ку!
Беседуя в таком духе, они закупили всё нужное и пришли домой. Пока девушки заканчивали приготовление различных яств, мужчины расположились в комнате за маленьким столиком, с пивом и креветками. Беседа особо не клеилась, но они вполне дружески улыбались друг другу и вели светский диалог:
– Хоросо сидиму! – вежливо щурился гость.
– Ага, йоку сувару! – подтверждал хозяин.
Вскоре их идиллию разрушила Лера, позвав мужа на кухню и устроив ему разнос.
– Что ты человека спаиваешь?
– Я спаиваю? – Веня был возмущён. – Сидим с Костиком, общаемся, я вот даже японский начал учить!
– И что же ты выучил?
– Уже очень много! Биру, эбибиру, йоку сувару!
– Н-да, произношение у тебя… И вообще, типичный лексикон алкаша: пиво, креветки к нему, хорошо сидим! Ну, ладно, вы там давайте, заканчивайте, мы на стол накрываем, готово всё.
За столом пили и ели мало, в основном говорили. Супруги Танака привезли подарки – и от себя, и от Хирото Кимура, отца Томико. Презенты были приняты с должным уважением, но всё же Веня не преминул упрекнуть гостей:
– Как же вы так, ничего не сообщили, свалились как снег на голову, без звонка. Это ж совсем против японских правил! А у нас и подарить вам нечего!
– Да ладно, потом чего-нибудь подарите, на память, – отмахнулась Томико, – а насчёт правил, я же говорила, что не совсем типичная японка. И мужа себе подобрала под стать.
Как оказалось, у Кэтсу была непростая судьба. Обычный японец, он учился на историческом факультете Токийского университета, готовил работу по истории Маньчжурии начала ХХ века. Разумеется, в этой теме нельзя было обойтись без русского вопроса. Кэтсу изучал этот пласт дотошно и всесторонне, искал сведения не только о японских деятелях той эпохи, но и о российских.
К сожалению, почти весь материал на японском был претенциозен и однобок. Всё освещалось с официальной, скучной и патриотической точки зрения. О российских деятелях той эпохи говорилось мало и нелестно.
Разрабатывая русскую тему, Кэтсу не мог не столкнуться с проблемами религии, христианства, православия. Никогда не придававший этим вопросам значения, он бывал в синтоистских храмах на Новый год, хоронил родственников по буддийскому обряду, возжигал благовония, любовался интерьером, но в целом оставался равнодушным.
О христианстве не знал практически ничего, вернее, не задумывался. Но вот пришло время: этих знаний потребовала работа. Молодой японец с удивлением читал о подвигах мучеников, о затерянных в лесной глуши монастырях, о святых затворниках и столпниках [2]. Оказалось, что и в Японии есть эти удивительные люди, существуют православные храмы, доступна литература на японском.
Читал жизнеописания или, по-церковному, жития просветителей Маньчжурии и Японии – Ионы Ханькоуского и Николая Японского. Однако по основной теме, не относящейся к религии, материалов на родном языке катастрофически не хватало. Упрямый юноша взялся за русский язык, но вскоре понял, что читать научные труды на этом удивительно трудном языке он сможет очень нескоро, если сможет вообще.
Однажды его пригласили на студенческий гокон [3], где он оказался напротив симпатичной девушки с весёлыми глазами. Когда все по традиции выпили за встречу и начали рассказывать о себе, он поразился её эрудиции. Томико прекрасно говорила по-английски и по-русски. У неё были друзья в России, которые в прошлом году приезжали в Японию и вместе с ней и её отцом разыскивали старинную статуэтку.
Следующий выходной они провели вместе и уже надолго не расставались. Девушка помогала ему найти материалы по его научным исследованиям, переводила с русского и английского, и зачастую даже её знаний не хватало. Научная работа Кэтсу Танака стала продвигаться быстрыми темпами, и такими же темпами развивались отношения молодых людей.
Вскоре для них настал счастливый день «кокухаку кинеби» [4], а на следующее утро Кэтсу попал в автомобильную аварию. Прямой угрозы его жизни не было, но обе ноги, на которые пришёлся удар, были практически раздроблены. Ничего сделать не представлялось возможным, и парня стали готовить к ампутации.
