Интимные услуги - Левитина Наталия Станиславовна (книги онлайн полные версии txt) 📗
Бесшумный официант поставил перед собеседниками чашечки кофе и растворился в стенной кожаной обивке цвета молочного шоколада.
– Господин Шнайдер, должен сообщить вам, что наша заключительная беседа будет носить официальный характер и все мои предложения отражают намерения «Юмата хром корпорейшн», – произнес японец.
Шнайдер наклонил голову в знак согласия. Он этого ждал. Сейчас японец будет два часа ходить вокруг да около, пока доберется до сути, используя многочисленные намеки и образные сравнения, превознося деловые качества и хватку Шнайдера, но в пределах, ограниченных суммой гонорара (Макс за тридцать лет так поднаторел в переговорах, что по концентрации льстивых замечаний мог с точностью до пяти тысяч определить, на какое вознаграждение он может раскрутить партнера). Шнайдер автоматически отсеивал вежливые лирические отступления – они возникали перед его мысленным взором в виде печатных страниц, обведенных жирной рамкой и перечеркнутых крест-накрест, – без которых не могут строить свой монолог японские коллеги, и тщательно фильтровал информацию. Он уже знал, зачем его вырвали из Амстердама, где он проворачивал судьбоносную сделку для одной американской мегакорпорации.
Японцы хотели купить промышленный комплекс в городе Краснотрубинске – горно-обогатительный комбинат и ферросплавный завод. Предприятие акционировалось полгода назад, и государство решило выставить на инвестиционный конкурс свои сорок девять процентов акций. «Юмата хром корпорейшн» была готова предложить сто восемьдесят миллионов долларов: перспектива получить в свое распоряжение уникальное производство сулила компании огромную выгоду. Используя фантастически дешевую рабочую силу, модернизировав производство, корпорация могла бы получать фантастическую прибыль. Огромное преимущество перед хромовыми рудниками в других странах состояло, в частности, в том, что российские экологические нормы позволяли буквально выжимать деньги из земли, взамен щедро унавоживая ее отходами производства. Это было бы совершенно невозможно в самой Японии, где выполнение всех требований по охране среды съедало львиную долю доходов.
Но не все было просто. На лакомый хромовый рудник претендовала еще (пока) одна компания – никому не известная и не отмеченная ни в одном справочнике американская «Тимманз индастриэл компани». Другой причиной, почему японцам понадобилось обратиться к Шнайдеру, был загадочный и неподвластный логике характер русских чиновников.
В этой зыбкой категории господин Шнайдер должен был блеснуть своими познаниями.
– …Учитывая ваш многолетний опыт, мы надеемся, что вы сумеете найти подход к людям, от воли которых будет зависеть судьба краснотрубинского комплекса, уважаемый господин Шнайдер, – чарующе ворковал Арита-сан, растягивая губы в любезной улыбке каждые три секунды. – Вот в этой папке мы подготовили для вас все, что касается хромовых предприятий. – Папка представляла собой нетранспортабельный восьмисотстраничный фолиант в суперобложке, который едва не повредил доверчивому Шнайдеру, принявшему его в руки, локтевой сустав. – А здесь наш контракт с вами. Мы ценим ваше умение работать и исключительные знания в области психологии… – Японец глазами указал Шнайдеру на цифру.
Тот бросил мимолетный взгляд на главный пункт контракта – немного меньше, чем он запросил во время предварительных переговоров, и все-таки намного больше той минимальной суммы, за которую он согласился бы взяться за дело.
Одним из откровений, явившихся Максу Шнайдеру в России, было понимание того, что русская ментальность постепенно завладевает его мозгом, врастает в него. Вот и сейчас он чувствовал, что способен увлечься делом краснотрубинского комбината не из-за денежного вознаграждения, а просто из интереса и азарта. Расчетливый немец в нем яростно протестовал: что за идиотизм! Для благотворительных целей бюджет предусматривает отдельную статью расходов! Капля русской крови, которую, возможно, носил в себе Шнайдер, расслабляла мышцы и порождала несвойственное немцу бескорыстие.
Значит, снова в Россию. Не отвертеться. Проклятие. И в который раз Макс Шнайдер почувствовал неодолимое желание прямо сейчас мчаться в аэропорт, сесть в «боинг» компании JAL и лететь в Москву. Россия его раздражала, но в этом раздражении, вызывавшем почти физическую боль, на самом дне таились крупицы непонятной сладости.
Когда Татьяна Васильевна предложила Катюше поработать прислугой в доме богатого бизнесмена, Катя ужаснулась. Годы столичной жизни не усложнили, по мнению девушки, натуру Татьяны Васильевны. Она была все так же проста. Прислуга, горничная! Какой позор! Находиться в услужении у людей, у этих самых новых русских, о которых пишут все газеты в пренебрежительно-подобострастном тоне и которые, возможно, окажутся некультурными, невежественными людьми? Ужасно, унизительно, невыносимо! И Катя, повинуясь закону женской логики, согласилась.
Преимущества нового места были очевидны. Во-первых, двадцать часов в неделю кухонно-туалетных работ не сравнить с утомительным времяпрепровождением в коммерческом киоске. Во-вторых, подсказала практичная Татьяна Васильевна, Катя будет обедать там же, значит, забудет о пресловутых макаронах и станет вкушать легкую пищу миллионеров – фрукты, орехи, минеральная вода, крабы и так далее.
В-третьих, Оксана Дмитриевна – изумительная женщина, молодая, совсем не высокомерная, и Катя сможет поучиться у нее умению держать себя в обществе и красиво одеваться. В-четвертых, у них есть компьютер, даже два. Если завоевать доверие, то они наверняка позволят домработнице на пятнадцать минут в день отвлекаться от разделывания антрекотов и выдавливания лимона на испуганных устриц, и Катя сможет освоить Lexicon, Word, Foton и прочие секретарские радости. Через полчаса уговоров Катерина и представить себе не могла, как ей жить вне семьи Оксаны Дмитриевны Берг.
Очень долго и напряженно она добиралась до резиденции Бергов, поминутно сверяясь с бумажкой, где заботливая Татьяна Васильевна начертила подробный план со стрелками и разлапистыми звездочками. Путешествие в московском автобусе породило мысль, что народ, взрастивший поколение в автобусной давке, не может отличаться чувством собственного достоинства.
Нельзя сохранить уважение к себе, если каждый день тебя сдавливает напряженная толпа, на колени льется молоко из продырявленного пакета, бедро служит подставкой полузадушенному ребенку, плечо искусано в предсмертной судороге припадочной старушкой, а грудь подвергается насилию со стороны мерзкого ублюдка с маслянистым взглядом. И все это – под нестройный хор мата и раздраженных взвизгиваний…
Квартира бизнесмена повергла Катю в шок. Она была потрясена. Она и вообразить не могла, что существуют двухэтажные десятикомнатные жилища с тремя ванными комнатами. Кроме двух компьютеров, Катя, к своей радости, обнаружила и новый рояль.
Она закончила музыкальную школу четыре года назад и все еще могла бодренько и очень громко отколотить бетховенскую «Патетическую» сонату со всеми репризами.
Оксана Дмитриевна, молодая и обаятельная женщина, очаровавшая и влюбившая в себя Катю через полчаса после начала беседы, объяснила, чего она ждет от нее.
В Катины обязанности входило приготовить поздний обед (или ранний ужин) для Оксаны и ее падчерицы Яны, толстоватой и вредной девицы. Кроме того, навести порядок во всех комнатах, постоянно бороться с пылью, сортировать белье и отдавать его прачке, пылесосить ковры, мыть ванные комнаты и так далее – многочисленные увлекательные, энергоемкие процедуры, которые составляют личную жизнь женщин, не имеющих возможности нанять домработницу.
…Дни побежали один за другим, Катя проводила их в постоянных заботах. Время от времени Оксана оставляла ее одну в доме, и тогда, быстро завершив приготовление обеда и маленьким симпатичным вихрем промелькнув по квартире с пылесосом в зубах, Катюша осторожно пристраивалась к компьютеру или роялю. Однажды она нашла диктофон, с десятой попытки сумела включить его, принесла из дома кассету и теперь тайком муштровала свой непослушный язык, заставляя его не произносить английские «t» и «w» подобно русским «ч» и «у». Это было нелегко. Много радостных минут доставили Катерине велотренажер и платяной шкаф Оксаны.
