Правосудие Зельба - Шлинк Бернхард (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗

Да, не самое приятное дело. Мне только теперь пришло в голову, что Кортен даже не спросил, хочу ли я заняться расследованием. А я не сказал ему, что должен подумать.

В балконную дверь царапался мой кот. Я открыл ее, и Турбо положил передо мной мышь. Я поблагодарил его и отправился спать.

5

В гостях у Аристотеля, Шварца, Менделеева и Кекуле

Со своим специальным удостоверением я легко нашел место для парковки на территории завода. Молодой охранник проводил меня к своему шефу.

Данкельман явно страдал от сознания того, что он не настоящий полицейский и тем более не сотрудник какой-нибудь спецслужбы. Это было написано у него на лбу. В этом смысле все сотрудники охраны предприятий одинаковы. Прежде чем я приступил к расспросам, он успел сообщить мне, что оставил службу в бундесвере только потому, что она была для него слишком скучной.

— Мне понравился ваш отчет, — сказал я. — Вы там, кажется, упоминаете проблемы с коммунистами и экологами?

— Этих ребят трудно поймать за руку. Но тут даже школьнику понятно, откуда ветер дует. Честно говоря, я не понимаю, зачем понадобилось привлекать к расследованию вас, человека со стороны. Мы бы и сами разобрались.

В комнату вошел его помощник. Томас, как представил его Данкельман, производил впечатление компетентного, умного и результативного сотрудника. Я понял, почему Данкельману удалось удержаться на должности начальника охраны.

— Господин Томас, вы можете еще что-нибудь прибавить к отчету?

— Хотел бы обратить ваше внимание, что мы не собираемся полностью уступать вам поле деятельности. Нам ловить преступника удобнее и проще, чем кому бы то ни было.

— И как вы намерены это делать?

— Боюсь, что у меня нет желания посвящать вас в свои планы, господин Зельб.

— И тем не менее вам придется это сделать. Не заставляйте меня тратить время на разъяснение моих обязанностей и полномочий. — С такими людьми нужно быть жестче и официальней.

Томас попытался возразить мне. Но Данкельман перебил его:

— Хайнц, успокойся, все в порядке. Утром звонил Фирнер и сказал, что мы обязаны всеми силами и средствами помогать господину Зельбу.

Томас молча проглотил обиду и взял на два тона ниже:

— Мы решили с помощью вычислительного центра устроить ловушку с приманкой. Оповестим всех имеющих доступ к системе о создании новой, строго секретной и, что самое главное, абсолютно надежной базы данных. На самом деле эта база данных для хранения особо важных сведений пуста, ее практически не существует. Я бы очень удивился, если бы преступник не клюнул на информацию об «абсолютной надежности». Это же для него вызов, который он просто не может не принять. Он обязательно попытается ее взломать. Как только база будет запрошена, главный компьютер автоматически установит параметры пользователя, и тему можно будет закрыть.

План был довольно прост.

— А почему вы только сейчас решили сделать это?

— Вся эта история еще две недели назад мало кого интересовала. К тому же… — Томас нахмурился. — Нас, службу охраны, информируют в последнюю очередь. Понимаете, нас считают чем-то вроде сборища вышедших на пенсию или, еще хуже, с треском уволенных с работы полицейских, которые, правда, еще в состоянии натравить овчарку на какого-нибудь дурня, перелезающего через забор, но головой работать неспособны. А у нас, между прочим, хватает специалистов по всем вопросам, связанным с безопасностью производства, от охраны отдельных объектов и защиты личности до защиты данных. В мангеймской школе специалистов нашего профиля мы открываем новое отделение по подготовке дипломированных охранников для предприятий и учреждений. Американцы нас в этом деле, конечно, как всегда…

— …опередили, — закончил я за него. — Когда будет готова ловушка?

— Сегодня у нас четверг. Заведующий электронно-вычислительным центром сам займется этим в выходные, и в понедельник утром мы проинформируем пользователей.

Перспектива закончить расследование уже в понедельник была заманчива. Правда, ко мне этот успех не имел бы никакого отношения, но в мире дипломированных специалистов по охране предприятий и учреждений мне все равно делать нечего.

Я решил пока не сдаваться и сказал:

— В подготовленном для меня досье есть список подозреваемых, около ста человек. Нет ли у вас каких-нибудь дополнительных сведений по тому или иному подозреваемому?

— Хорошо, что вы заговорили об этом, господин Зельб, — ответил Данкельман. Он тяжело поднялся из-за стола, и, когда он пошел ко мне, я увидел, что он хромает. Он перехватил мой взгляд. — Воркута. В сорок пятом году я восемнадцатилетним мальчишкой попал в русский плен, вернулся в пятьдесят пятом. Если бы не наш рёндорфский старик, ^[12] я бы там и остался. Но вернемся к вашему вопросу. Да, на некоторых подозреваемых у нас имеются дополнительные сведения, которые мы решили не включать в отчет. Среди этих подозреваемых есть несколько политических, о которых нас в рамках правовой помощи информирует федеральное ведомство по охране конституции. Ну и несколько неблагополучных, у которых есть проблемы в семье, долги там, женщины и все такое.

Он назвал мне одиннадцать имен. Мы стали просматривать имеющийся материал, и я сразу же заметил, что на так называемых политических нет ничего, кроме обычной ерунды: во время учебы подписал не ту листовку, на выборах выдвинул свою кандидатуру не от той группы, участвовал не в той демонстрации. К своему удивлению, я обнаружил среди них и фрау Бухендорфф. Она вместе с несколькими другими женщинами приковала себя наручниками к забору перед домом министра по делам семьи.

— А чего они требовали? — спросил я Данкельмана.

— Этого нам федеральное ведомство не сообщило. После развода с мужем, который, скорее всего, и впутал ее в эти дела, она больше ни в чем таком замечена не была. Но я считаю, что если человек однажды влез в политику, то рано или поздно он опять возьмется за старое.

Интереснее всего оказался список «неудачников по жизни», как их назвал Данкельман. Химик Франц Шнайдер, сорок пять лет, несколько раз женат и разведен, страстный игрок. На него обратили внимание потому, что он слишком часто просил в отделе заработной платы выдать ему аванс.

— А как об этом узнали вы? — поинтересовался я.

— Это стандартная процедура: как только кто-то в третий раз попросит аванс, мы сразу же к нему приглядываемся.

— И что это конкретно означает?

— Все, что угодно, зависимости от ситуации, вплоть до слежки, как в данном случае. Если хотите, можете поговорить с Шмальцем, который тогда следил за Шнайдером.

Я попросил передать Шмальцу, что хотел бы встретиться с ним в двенадцать часов за обедом в казино. Я хотел уточнить, что буду ждать его перед входом у клена, но Данкельман махнул рукой:

— Не беспокойтесь, Шмальц — один из наших лучших сотрудников. Он сам вас найдет.

— Удачи вам! — сказал Томас. — Не обижайтесь на меня. Просто я всегда немного болезненно реагирую, когда кто-то сомневается в нашей компетентности. А вы к тому же человек посторонний. Но с вами было приятно общаться… Тем более что… — Он обезоруживающе рассмеялся. — Наши сведения о вас очень убедительно говорят в вашу пользу.

Выходя из кирпичного здания, в котором располагалась служба охраны, я заблудился. Возможно, я спустился не по той лестнице. Я очутился во дворе, вдоль стен которого стояли спецмашины службы охраны, синие, с фирменным знаком на дверцах — серебряное бензольное кольцо с аббревиатурой РХЗ посредине. Вход на торцевой стене был оформлен как портал с двумя колоннами из песчаника и четырьмя медальонами, из которых на меня печально смотрели почерневшие от пыли Аристотель, Шварц, ^[13] Менделеев и Кекуле. ^[14] По-видимому, это было старое здание главного управления завода. Я вышел из этого двора и очутился в другом, где фасады были сплошь увиты девичьим виноградом. Там стояла какая-то странная тишина, мои шаги на булыжной мостовой отзывались гулким эхом. Дома казались пустыми. Вдруг я почувствовал удар в спину. Испуганно обернувшись, я увидел перед собой ярко-пестрый мяч, который еще подпрыгивал по инерции, и бегущего ко мне маленького мальчика. Я поднял мяч и пошел навстречу мальчику. Только сейчас я заметил в углу двора, за розовым кустом, окна с гардинами и велосипед рядом с открытой дверью. Мальчик взял мяч, сказал «спасибо» и убежал в дом. На дверной табличке я прочел фамилию: «Шмальц». Пожилая женщина недоверчиво посмотрела на меня и закрыла дверь. Во дворе опять воцарилась мертвая тишина.