Битый недобитого везет - Серова Марина Сергеевна (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
Сомнения одолевали меня еще какое-то время, но я все же сумела побороть в себе страх перед несправедливым обвинением. В конце концов, я сама юрист и не позволю обвинить себя в чем попало. Да к тому же мои многочисленные друзья в правоохранительных органах также не дадут меня в обиду. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться.
Покончив с терзавшими меня сомнениями, я решительно достала из сумочки сотовый и набрала привычное ноль-два. Прослушав несколько положенных гудков, я услышала усталый голос дежурного:
— Милиция…
Безо всяких предисловий я кратко и четко обрисовала ему ситуацию, пояснив, что к чему. Продиктовав напоследок адрес Егора и свое имя, я отошла к окну и стала дожидаться приезда дежурной группы.
Глядя в окно, я раздумывала о скоротечности нашей бренной жизни. Наверное, я была не оригинальна. В подобных случаях люди чаще всего думают именно об этом — как-то так само собой получается, что ничего другого в голову не приходит. Накатывает философское настроение, и не хочется делать абсолютно ничего, а просто вот так встать у окна и стоять, стоять…
— Иванова? — услышала я за спиной незнакомый резкий мужской голос, заставивший меня вздрогнуть. Я простояла, вероятно, весьма долгое время, раз уже успела приехать милиция.
Обернувшись, я увидела перед собой высокого и невероятно худого мужчину в штатском. На висках у него были большие залысины. Это он обращался ко мне резким, даже будто слегка срывающимся на визг голосом.
— Да, — кивнула я. — Это я звонила в милицию…
— Ясно, — деловито сказал опер. — Убитого знаете? Вы кто ему будете?
— Одноклассница бывшая, — помедлив, ответила я. Не хотелось называться подругой Егора, иначе не избежишь дурацких вопросов на допросах. Кто, да что, да как…
— Проживаете вместе? — осведомился худой опер.
— Нет, — почему-то испугалась я. — Просто пришла к нему в гости и обнаружила хозяина мертвым.
— Пойдемте. — Худой осмотрелся. Потом махнул рукой в сторону двери. — Мне необходимо взять у вас показания.
Мы вышли в кухню и уселись на табуретки. Милиционер разложил перед собой бумаги и принялся строчить что-то на бланке. Спросив все положенные биографические и паспортные данные, опер изучающе взглянул на меня и, несколько секунд помолчав, проговорил:
— Ну рассказывайте, — он заглянул в свои записи, — Татьяна Александровна. Что и как было?
Я вздохнула, пытаясь восстановить в памяти все события минувшего часа, и начала повествование. С того самого момента, когда я сегодня позвонила Егору, чтобы удостовериться, что наша встреча не отменяется.
Когда я почти закончила рассказ, в кухню вошел невысокий шустрый мужчина с рыжей копной волос на голове, приблизился к оперу и, наклонившись к его уху, что-то заговорил. Тот время от времени посматривал на меня и кивал. Потом рыжий ушел, а худой опер пристально взглянул на меня.
— Татьяна Александровна, вы умеете обращаться с оружием?
— С каким оружием? — Вопрос был мне вполне понятен, и я сама не знала, зачем переспросила.
— С огнестрельным, — просто пояснил опер.
Меня словно током ударило. Неужели на меня хотят повесить убийство Веретенева? Так я и думала… Черт, и зачем я стала дожидаться ментов? Почему не ушла сразу, как только вызвала бригаду? Мысли крутились в голове одна за одной, но толку от этого сейчас не было. Что сделано, то сделано, и теперь ничего не изменить…
— Так как насчет оружия? — напомнил свой вопрос худой.
— Да, — ответила я, открыто глядя ему в глаза и стараясь не отводить взгляда.
— Умеете… — негромко повторил опер и что-то занес в протокол. — А может, и оружие имеете?
— Имею, — запоздало вспомнила я про свой «макаров», предусмотрительно оставленный дома.
— Да? — несказанно удивился моему ответу опер. — И какое же?
— Пистолет системы Макарова, — спокойно ответила я, по опыту зная, что стоит только мне сейчас хоть на мгновение потерять контроль над собой, и пиши пропало. На меня навешают всех собак, припаяют все, что только возможно, и т. д. и т. п.
— А разрешение на него, разумеется, также имеется? — Мне показалось, что опер начал понемногу издеваться надо мной. Во всяком случае, появившаяся на его лице улыбка выглядела именно издевательской.
— Разумеется, — стараясь оставаться невозмутимой, произнесла я.
— А нельзя ли взглянуть? — Опер демонстративно выставил вперед руку ладонью вверх, и меня так и подмывало сказать ему что-нибудь вроде «по субботам не подаю», но я сдержалась и, мило улыбнувшись, проговорила:
— Нет. Нельзя.
— Не понял, — худой резко сменил улыбку на какую-то недовольную гримасу.
— У меня его нет с собой. Дома оставила. Могу попозже показать. Если устроит.
— Устроит, — успокоенно добавил опер и снова спросил: — В каких отношениях находились с покойным?
— Я же говорила — в приятельских. Мы были одноклассниками.
— Трения, недоразумения, ссоры случались?
— Нет, — резко ответила я, поняв, куда клонит этот тип. — Мы и встречались-то крайне редко.
— Понятненько… — поскреб свой небритый подбородок худой. Потом торопливо записал что-то в бланк допроса. — Пистолет свой опознать сможете? — вдруг спросил он, и я почувствовала, что у меня по спине пробежал холодок.
Нет, нет, не может такого быть! Откуда тут взяться моему пистолету? Он у меня дома лежит. Точно, дома… Был…
Дыхание у меня участилось, и я на негнущихся ногах последовала за опером в гостиную, где находилось тело Егора. Правда, трупа там не было, очевидно, его уже увезли. Зато работало несколько человек — следователи, оперативники, эксперты…
Худой подошел к столу и поднял с него что-то. Я сначала не поняла, что именно, но потом, приглядевшись, увидела, что в полиэтиленовом пакете находится пистолет. Точно такой же, как и мой «макаров».
— Не ваш? — ядовито спросил опер.
— Скорее всего, нет, — качнула я головой. — Мой находится дома.
— Вы уверены? — снова спросил мент, но на этот раз я проигнорировала его вопрос. — Так вы можете сказать, ваше это оружие или нет? — настаивал опер.
— Оно очень похоже на мое, — выдавила я из себя. — Но я не могу сказать наверняка. Нужно просто сверить номера на оружии и на документах, и все станет ясно.
— Не учите меня, что делать, — огрызнулся мент и всмотрелся в номер на оружии. — Разрешение у вас хоть при себе?
— Нет, я же сказала, — покачала я головой. — Зачем оно мне, если я не брала с собой оружие?
— Хорошо, это мы проверим, — опер положил ствол себе в карман и хмуро посмотрел на меня.
— Проверьте, — поддакнула я. — Только уж, пожалуйста, потщательнее.
— Без вас разберемся, — грубо отозвался он, и это окончательно меня взбесило.
— А почему вы позволяете себе разговаривать со мной таким образом? — вспылила я.
— А потому, что вы — главная подозреваемая в совершении убийства, Татьяна Александровна, — спокойно ответил мент и направился в сторону от меня.
— На каком основании? — вновь возмутилась я. — Вы не имеете права! Презумпцию невиновности еще никто не отменял!
— Ух ты! — покачал головой опер. — Слов-то каких понахватались… Докажем мы вашу вину, — устало добавил он.
— Попробуйте! — едва сдерживаясь, выкрикнула я. — У меня не было никаких оснований убивать его! И потом, вам никогда не найти никаких следов на оружии! — добавила я, имея в виду, что я не дура и, естественно, не стала бы трогать пистолет. Тем более что я его вообще не заметила.
Но опер истолковал мои слова иначе. Он остановился, обернувшись ко мне, и проговорил:
— А откуда вы знаете, что на оружии нет следов? — вкрадчиво спросил он.
Я прикусила язык, но, кажется, было уже поздно.
— Я догадываюсь, откуда вам известно, что на пистолете нет отпечатков… — продолжил он. — Вы сами их и удалили… Так?
— Нет, не так! — запальчиво произнесла я. — Я вообще не видела пистолета.
— Ну это уже ваши проблемы… — отмахнулся опер, сочтя, видимо, что раскрытие дела у него уже практически в кармане. Только он не учел одного — у меня, Татьяны Ивановой, целая куча знакомых и друзей в милиции. И они не позволят обращаться со мной подобным образом и ни за что ни про что посадить меня за решетку за убийство, которого я не совершала.