Петербургский детектив - Литвиновы Анна и Сергей (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Сержант вытянулся, приложил руку к козырьку:
– Извините, думал, очередной псих… знаете, сейчас что ни день, так кто-то пытается селфи с памятником сделать. А что это за эксперимент?
– Да, понимаешь, у нас этот памятник по одному делу проходит. Вот я и хочу снять у него отпечатки пальцев… то есть копыт.
В глазах сержанта светилось недоверие, но он не посмел спорить со старшим по званию.
– Ты вот что, сержант! – оживился Мехреньгин. – Ты мне помоги. Залезь сюда и помоги мне дотянуться.
Сержант вскарабкался на постамент, подсадил Мехреньгина, и тот сумел совместить рисунок Ленского с копытом.
Они совпали.
«Ну, надо же, – с тоской констатировал Мехреньгин, – один в один».
Он поднял голову, отсюда до головы Петра было гораздо ближе, и капитан четко видел, что царь грозно хмурит брови, и если бы мог говорить, то давно уж высказал бы он капитану все, что думает, в самой нелицеприятной форме. Крут был государь, ох крут в гневе, это все знают.
«На меня-то ты за что злишься?» – вздохнул Мехреньгин.
Он слез с постамента и пошел через площадь к себе в отделение. Солнце светило совсем по-летнему, капитану было жарко, и от этого, наверное, в голове у него все смешалось. Ему показалось, что он сидит в своем крошечном кабинетике, который делит с напарником Жекой, и допрашивает самого царя. Петр Первый сидит напротив, разумеется, без лошади, и выглядит как самый обычный человек.
– Вот видите, Петр Алексеевич, – говорит ему Мехреньгин и показывает рисунки, – рана на голове потерпевшего полностью соответствует размеру и форме копыта вашего коня. Так что перестаньте запираться и ответьте честно: как вы убили гражданина Михайловского и, самое главное, – за что?
– Вот именно, – царь насмешливо усмехается в ответ, – на черта он мне сдался, я его знать не знал. Какой у меня может быть мотив?
– Ну… возможно, вы случайно, ехали мимо, не заметили… тогда оформим как непредумышленное убийство, срок будет меньше…
– Ты, Мехреньгин, дурака-то не валяй! – рявкнул царь голосом полковника Лося и вдруг загудел.
Мехреньгин очнулся и осознал себя стоящим посреди площади, и какой-то джип истошно крякал, и водитель его высунулся и крутил пальцем у виска – развелось, дескать, психов, сами под колеса лезут.
Капитан вздохнул и отправился в родное отделение, подумав по дороге, что скажет ему полковник, если он обвинит памятник в убийстве. Выходило, что ничего не скажет, а просто вызовет перевозку из психбольницы.
Напарники вернулись в галерею «Грифон». Жека был сытый и молчал.
Колокольчик звякнул. В глубине галереи зазвучали шаги.
Мехреньгин повернулся, ожидая снова увидеть чудное голубоглазое создание – но вместо прежней девушки перед ними появилась высокая женщина в дорогом темно-сером костюме, с собранными в прическу темными волосами. Несомненно, красивая женщина, но однозначно не чудное видение.
– Я вам чем-то могу помочь? – произнесла она заветную фразу.
Правда, на этот раз в этой фразе ощущался некий подтекст, казалось, что на самом деле дама хочет сказать совсем другое: вы, ребята, не ошиблись ли дверью? Вам, наверное, не сюда, а в магазин «Все для дома». Там ваши костюмчики-ботиночки будут в самый раз, а в нашей галерее вы смотритесь какими-то инородными телами…
– Белкина Татьяна Дмитриевна? – осведомился Жека официальным тоном, чтобы сбить с нее спесь.
– Допустим! – Женщина оглядела его с ног до головы и снова – в обратном порядке.
– Мы должны сообщить вам… – начал Мехреньгин и вдруг замолчал – он увидел, как за спиной хозяйки появилась та самая девушка, то самое чудное виденье с голубыми глазами. В руках у нее был какой-то громоздкий стеклянный предмет.
– Что вы хотите мне сообщить? – напомнила ему хозяйка галереи.
Мехреньгин осознал, что молча стоит, не сводя взгляд с голубоглазого чуда.
Жека, как и полагается напарнику, пришел ему на помощь:
– Мы должны сообщить, что ваш бывший муж, гражданин Михайловский Герман Петрович, найден сегодня утром мертвым. Точнее, убитым.
Во время этой тирады Мехреньгин заставил себя перевести взгляд с голубоглазой девушки на Татьяну Дмитриевну. Он знал, что первая реакция на сообщение о смерти близкого человека может быть очень важной, и нельзя ее пропустить. Однако почти никакой реакции на слова Жеки не последовало – лицо хозяйки почти не переменилось.
Зато у нее за спиной раздался грохот и звон бьющегося стекла.
Мехреньгин повернулся и увидел, что неземное создание стоит с перекошенным лицом, а пол перед ним усыпан сверкающей россыпью стеклянных осколков.
Хозяйка галереи обернулась, окинула взглядом представшую перед ней картину и сухо проговорила:
– Лиза, выйди! Мы поговорим позже!
Неземное создание исчезло, и Мехреньгин сразу почувствовал себя человеком. Больше того – профессионалом.
– Татьяна Дмитриевна, какие у вас были отношения с гражданином Михайловским? – проговорил он твердо.
– Какие? – переспросила его хозяйка. – Да почти никаких. Мы с ним развелись цивилизованно, как интеллигентные люди. И время от времени встречались – я выставляла в своей галерее его произведения, они и сейчас здесь есть…
– А когда вы видели его последний раз?
– Когда? – Женщина задумалась. Это произвело на Мехреньгина хорошее впечатление – если человек отвечает сразу, это значит, что он заранее готовил ответ.
– Несколько дней уже не виделись. Последний раз он был в галерее в прошлый вторник, он привез новую композицию.
Татьяна Дмитриевна показала на конструкцию из нескольких металлических труб.
– Ага, – сказал Мехреньгин, увидев что-то знакомое.
Ну да, четыре подпорки разной длины, соединенные толстой проволокой, впереди – консервная банка, и в ней из дырочек торчит тонкая витая проволока.
Мехреньгин обошел композицию сзади, несмотря на тревожные взгляды Жеки. Так и есть, сзади тоже торчал пучок проволоки, только подлиннее. Капитан удовлетворенно хмыкнул, сообразив, что скульптор, надо думать, изобразил лошадь – грива есть, хвост также в наличии. И сверху на этой, с позволения сказать, лошади громоздилось что-то невообразимое, что никак нельзя было считать всадником, но ничем иным оно и быть не могло.
Капитан Мехреньгин был мужчина с воображением, это признавали коллеги по работе и даже начальство. Начальство, правда, это качество капитана очень не одобряло, частенько Мехреньгина поругивало и грозилось лишить премии.
– Скажите, а это не… – неуверенно начал капитан.
– Да, вы правы! – перебила его женщина. – Эта композиция называется «Медный всадник».
И она добавила хорошо поставленным голосом:
– В этой композиции автор хотел выразить концепцию трансформации прежних моральных и эстетических ценностей в современную постиндустриальную эпоху.
– А попроще нельзя? – спросил невежливый Жека.
– Можно, но не нужно, – ответил вместо хозяйки Мехреньгин, – и так все ясно.
На самом деле ему ничего не было ясно, зато появились в голове кое-какие подозрения. Глядя на это безобразие, именуемое скульптурой, Мехреньгин расстроился. Это же надо такое убожество назвать «Медным всадником»! Что с того, что покойник был знаменитым, купить его работу может только ненормальный. И пускай эта Белкина тут разливается соловьем, все равно обидно. Фальконе старался, работал и вот какую красоту сделал. А этот… набрал железяк на помойке, склепал кое-как, да еще назвал так же. И был бы жив скульптор, он бы этому Михайловскому в морду плюнул за такое дело. Или побил. А что, если… Фальконе давно нет на свете, но ведь памятник…
Мехреньгин вспомнил свой сон. Да, вот вам и мотив. Обиделся царь на такую свою копию, рассердился, а в гневе государь Петр Алексеевич был крут, это все знают.
– Валь, ты чего на этот металлолом уставился? – тихонько спросил Жека.
– Да вот, – ответил капитан Мехреньгин, – теперь знаю, отчего у потерпевшего руки были как у автослесаря. Работал человек с металлом.
