Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe (читать хорошую книгу .txt) 📗
Теодоракис рассмеялся и пожал плечами.
– Давайте не будем переходить на личности. Подобные выпады, господин Тейссен, не делают вам чести, – произнес он спокойным тоном. – Я выступаю здесь как представитель граждан, стремящихся помешать осуществлению совершенно бессмысленного проекта, который имеет лишь одну цель – пополнить кассу «ВиндПро». Вы пытаетесь дискредитировать меня – пожалуйста. Все, что я сегодня говорю с этой трибуны, можно будет потом прочитать на нашем сайте, поэтому не трудитесь зря.
Тейссен хотел что-то возразить, но Теодоракис не дал ему раскрыть рта.
– И вот, для того, чтобы поставить нас перед свершившимся фактом, – сказал он и показал пальцем сначала на Тейссена, затем на бургомистра, – «ВиндПро» и город наняли фирму, которая, вопреки всем договоренностям, уже в понедельник утром намеревается тайно приступить к раскорчевке намеченного для строительства участка! Как можно верить этим двум алчным лжецам?
На это ни у бургомистра, ни у Тейссена не нашлось возражений. Последовавшая словесная перепалка сопровождалась оглушительным свистом и возмущенными криками. О взвешенной, мирной дискуссии уже не могло быть речи. Неожиданно в плечо бургомистра ударился брошенный кем-то помидор, испачкав соком пиджак.
Боденштайн вынул мобильный телефон и выбрал номер Кема Алтуная.
– Вызовите подкрепление и идите в зал, – приказал он. – Скажите распорядителям, чтобы они открыли запасной выход.
– Лжецы! Лжецы! – скандировали несколько молодых людей.
– Тихо! – крикнул в микрофон соратник Теодоракиса, который до сих пор хранил молчание. – Соблюдайте тишину!
– Лжецы! Лжецы! – не унималась молодежь.
На бургомистра и Тейссена посыпались помидоры и сырые яйца. Кое-что перепадало даже Теодоракису, но он, казалось, не обращал на это никакого внимания. Онемевшая от ужаса госпожа доктор забралась под стол.
– Я не потерплю такого безобразия! – проревел бургомистр с побагровевшим лицом и бросил свой микрофон на стол.
Свист, усиленный динамиками микрофонов, заглушал голоса Теодоракиса и Тейссена. Когда Херцингер спрыгнул со сцены и пошел к боковому выходу, шум в зале усилился. Люди поднялись и тоже хлынули в направлении выхода. Боденштайн с тревогой подумал о своих родителях, которые сидели где-то в первых рядах. Очередной помидор попал бургомистру в лицо, и тот, придя в бешенство, начал пробираться через ряды стульев в сторону метателя. Боденштайн с изумлением наблюдал за тем, как он залепил тому оплеуху, прежде чем кто-то успел ему помешать. В проходе тут же вспыхнула потасовка, и спустя несколько мгновений зал погрузился в хаос.
– Он что, спятил? – Пия оттолкнулась от стены. – Ему нужно бежать, иначе из него сделают отбивную.
– Не двигайся с места!
Боденштайн хотел заслонить Пию, но толпа поглотила его и повлекла за собой. В следующую секунду он потерял ее из вида. Под аккомпанемент улюлюканья на бургомистра обрушилась половина запасов овощной лавки. Он пытался защититься, прикрывая голову руками. Пол устилал слой раздавленных овощей, ряды прикрученных друг к другу болтами стульев переворачивались, люди кричали, спотыкались, скользили и падали.
– Помогите! – кричала женщина. – Я хочу выбраться отсюда!
Люди с искаженными лицами в панике бросились к выходу, летели в стороны стулья, в зале воцарился настоящий шабаш. Боденштайна сильно прижали к стене, и в какой-то момент он почувствовал, что не может вздохнуть. Оливер искал глазами в толпе Пию и одновременно пытался отогнать беспокойные мысли о родителях. Лишь бы у них хватило здравого смысла просто оставаться на месте.
– Сделай же что-нибудь! – Клаус Фаульхабер схватил Яниса за руку. – Это плохо кончится!
– Что я должен делать? – Янис пожал плечами и ухмыльнулся. – Этот идиот поддался на провокацию пары буянов. Сам виноват.
В задней части зала возникла сумятица. Около сотни людей хотели выбраться наружу, но открыта была только одна створка дверей.
– Черт возьми, – озадаченно произнес Янис, осознав, что немногочисленные распорядители окончательно потеряли контроль над ситуацией.
Рядом с ним ожила дама из министерства. Она вылезла из-под стола, сбежала по лестнице со сцены и открыла дверь бокового входа. За ней бросился Тейссен и тут же растворился в темноте. До сих пор люди в партере сидели на своих местах, словно парализованные, теперь же они поднялись и потянулись к открытой двери – гораздо более дисциплинированно, нежели истеричная толпа в задней части зала.
Янис увидел светловолосую женщину-полицейского, которая двинулась вслед за бургомистром к боковому выходу. Пришла пора исчезнуть. Он не имел ни малейшего желания давать показания, у него были дела и поважнее. Ни Рики, ни Ники нигде не было видно, но им наверняка уже удалось выбраться из зала. Он схватил со стола папку и направился к дверям. Оказавшись спустя несколько секунд на свежем воздухе, сунул руку в карман куртки за ключом зажигания.
– Теодоракис!
Он обернулся. Перед ним стоял Штефан Тейссен. Янис все еще упивался своим успехом и чувствовал себя неуязвимым.
– У меня сейчас нет времени, – высокомерно произнес он и повернулся, чтобы продолжить путь.
– О нет, у тебя есть время. – В голосе Тейссена прозвучали язвительные нотки.
Янис знал, что с ним шутки плохи. Он почувствовал, как рука Тейссена легла на его плечо.
– Я сыт тобой по горло, ты, мелкий негодяй, – прошипел Тейссен и с силой толкнул его. Янис отлетел к припаркованному автомобилю.
– Эй, в чем дело? – Ему стало немного не по себе.
– Кем, собственно, ты себя воображаешь? – прорычал Тейссен. Он ударил его обеими руками в грудь. – Я не позволю тебе, завистливой бездари, разрушить мою фирму, мою репутацию!
Янис отшатнулся. Его охватил страх. Он не ожидал такой реакции от своего бывшего шефа.
– Твое сегодняшнее выступление не останется без последствий, это я тебе обещаю! – угрожающе произнес Тейссен. – Ты, наверное, забыл, какой документ подписывал, когда получал компенсацию? Я привлеку тебя к суду! Ты еще пожалеешь о том, что сделал!
Тейссен выглядел как безумец, готовый на все.
– Вы меня не запугаете! – сказал Янис, хотя уже и был изрядно напуган. – Я всего лишь говорю правду!
– Ты поливаешь нас грязью, вот что ты делаешь. – Тейссен грубо схватил его за руку и заломил ее за спину.
Ослепительно светя фарами, оглушая все вокруг ревом сирен, к зданию концертного зала подъезжали пожарные машины, полицейские автомобили и кареты «Скорой помощи». Янис понял, что в этой неразберихе вряд ли кто-нибудь услышит его призывы о помощи.
– Пия! – кричал Боденштайн, но видел перед собой лишь чужие лица, расширенные от ужаса глаза, перекошенные рты. Прямо перед ним на пол упала пожилая женщина, и он не мог ей помочь, поскольку толпа безжалостно влекла его за собой. За его куртку цеплялись чьи-то пальцы, кто-то больно стукнул ему локтем в живот; он ощутил, как наступил на что-то мягкое. Его захлестнула волна паники.
Нужно сохранять спокойствие, заклинал он себя. В его сознании пронеслись смутные воспоминания из тех времен, когда он служил в дежурном полицейском отряде, возникли картины раздавленных тел, погибших и тяжелораненых людей. Почему он не вышел из здания, когда это еще можно было сделать? Проклятье! Каждая его пора источала пот, ему нечем было дышать. Где Пия? Где родители?
Мужская голова ударила его в подбородок. Боденштайн споткнулся о кого-то, потерял на мгновение равновесие и упал. Его немилосердно прижали к полу. Там, где только что были головы, он неожиданно увидел пиджаки, куртки и платья, затем обнаженную плоть и наконец ботинки и туфли. Ноги наступали ему на ребра и лицо, но он ощущал не боль, а страх, смертельный страх, который вытеснил все остальные чувства и неожиданно придал ему силы. Он не хотел умирать здесь и сейчас, на грязном полу «Даттенбаххалле».
Боденштайн полз на четвереньках, пробираясь сквозь лес ног в направлении, где, как ему казалось, находились двери, и вдруг ему стало гораздо легче дышать. Он с жадностью втягивал в себя свежий воздух. Теперь как можно быстрее прочь из здания!
