Заповедное место - Варгас Фред (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt, .fb2) 📗

— Не иначе как на борту судна, которое прибыло в Англию нелегально.

— Нелегко провернуть такую операцию.

— Но она себя оправдывает. Хайгет — это своего рода святилище. По мнению экспертов, часть обуви, как минимум четыре пары, изготовлена не более двенадцати лет назад. А вот с остальной у Рэдстока возникли проблемы. Двенадцать лет — срок, который вполне соответствует возрасту Кромсателя, если предположить, что он начал собирать свою коллекцию еще в семнадцать. Конечно, и в семнадцать лет парню рановато рыскать по моргам и отрезать ноги у трупов. Однако надо вспомнить, когда это происходило: на те годы пришелся расцвет готского движения с характерной для него эстетикой, в которой присутствуют хэви-метал и кружева, мрачная, устрашающая символика, образ Антихриста, блестки и ожившие мертвецы в вечерних костюмах. Все это могло оказать на него влияние.

— Что вы имеете в виду?

— Движение готов. Вы никогда о нем не слышали?

— Готы — это древние германцы, да?

— Нет. Готы, которых я имею в виду, появились в последнем десятилетии прошлого века и существуют до сих пор. Это молодые люди в майках с изображением черепа или окровавленного скелета. Представляете, о чем я?

— Вполне, — ответил Адамберг: футболка Кромса все еще стояла у него перед глазами. — Значит, с датировкой остальной обуви у Стока проблемы?

— Да, — ответил Данглар и поскреб подбородок, аккуратно выбритый с одной стороны и весьма небрежно — с другой.

— А почему вы теперь бреетесь только с одной стороны? — поинтересовался Адамберг, отвлекаясь от темы.

Данглар занервничал, подошел к окну, чтобы взглянуть на свое отражение.

— У меня в ванной перегорела лампочка. С этим срочно надо что-то делать.

«Абстракт, — подумал Адамберг. — Она должна скоро приехать».

— Вы не знаете, у нас тут есть лампочки в шестьдесят ватт для штыкового патрона?

— Спросите на складе, майор. Кстати, время-то идет, — заметил Адамберг, похлопывая по левому запястью.

— Вы сами меня отвлекли. Некоторые ноги относятся к более раннему периоду. У двух пар женских ног яркий лак на ногтях: в девяностые это вышло из моды. Судя по составу, лак сделан приблизительно в тысяча девятьсот семьдесят втором — семьдесят шестом годах.

— Сток уверен в этом?

— Почти уверен. Он велел экспертам продолжать работу. А еще там есть пара мужских туфель из кожи страуса. Это очень редкий и дорогой материал: он был изготовлен, когда Кромсу не исполнилось и десяти. Похоже, мальчик начал проявлять талант в чертовски юном возрасте. И что уж совсем удивительно, некоторым туфлям лет по двадцать пять — тридцать. Знаю, что вы скажете, — протестующе произнес Данглар, поднимая стакан и заслоняясь им от комиссара, словно щитом. — В вашей паршивой деревне Кальдез мальчишки взрывали жаб чуть ли не с колыбели. Но есть же какие-то пределы.

— Нет, я не собирался говорить о жабах.

Адамберг вспомнил, как мальчишки взрывали жаб — вставляли им в рот зажженную сигарету, и жабы превращались в омерзительный фонтан кровавых ошметков, — и его рука сама потянулась к пачке, которую оставил Кромс.

— А вы в самом деле опять начали курить, — заметил Данглар: Адамберг брал уже третью сигарету.

— Это вы меня довели вашими жабами.

— Повод всегда найдется. А вот я решил отказаться от белого вина. Раз и навсегда. Это мой последний стакан.

Адамберг онемел от изумления. Можно было ожидать, что Данглар влюбится, можно было надеяться, что он встретит взаимность, но чтобы это заставило его отказаться от белого вина — в такое просто нельзя было поверить.

— Перехожу на красное, — пояснил майор. — Оно попроще, зато не такое кислое. Белое разъедает мне желудок.

— Хорошая идея, — одобрительным тоном произнес Адамберг: как ни странно, ему стало спокойнее и уютнее от мысли, что в этом мире ничего не меняется, по крайней мере в привычках Данглара.

Сейчас и без того хватало волнений.

— Сами покупали? — спросил Данглар, показывая на сигареты. — Английские, да? Какой изысканный выбор.

— Это грабитель утром оставил их у меня. Итак, возможны два варианта. Либо Кромс был супервундеркиндом и уже в двухлетнем возрасте умел отрезать ноги у покойников. Либо у него был учитель, который брал его с собой в эти жуткие экспедиции, а позднее Кромс начал предпринимать их самостоятельно. Не исключено, что он втянулся в это еще ребенком, исполняя чью-то волю.

— То есть им манипулировали?

— Почему бы и нет? Легко предположить, что за всем этим стоит некто невидимый, старший друг и наставник, играющий роль отца, которого у мальчика, вероятно, не было.

— Возможно. Его отец неизвестен.

— Надо поэнергичнее заняться его окружением, выяснить, кому он часто звонит, с кем видится. Этот мерзавец буквально вылизал квартиру, никаких зацепок нам не оставил.

— Само собой. А вы надеялись, что он их оставит да еще явится к нам с ответным визитом?

— Удалось найти его мать?

— Пока нет. Есть адрес, по которому она жила в По, но четыре года назад она съехала, и с тех пор никто о ней ничего не знает.

— А родственников матери?

— На данный момент мы не нашли в тех местах никого по фамилии Лувуа. Поиски начались только позавчера, и у нас в распоряжении горстка людей, комиссар.

— Что выяснила Фруасси насчет телефонных звонков?

— Ничего. У Лувуа не было домашнего телефона. Вейль уверяет, что у него был сотовый, но, по нашим сведениям, на его имя не зарегистрирован ни один аппарат. Наверно, он получил телефон в подарок или же украл. Фруасси придется проверять всю сеть связи вокруг его квартиры, а на это, как вы понимаете, потребуется время.

Адамберг вдруг вскочил на ноги: возможно, это было нервное:

— Данглар, вы помните состав авиньонской бригады?

Данглар зачем-то выучил наизусть поименный состав бригад криминальной полиции почти во всех городах Франции и демонстрировал свои познания всякий раз, когда сообщалось о чьем-то переводе или новом назначении.

— Расследованием дела Воделя-младшего руководит комиссар Штиль. Он похож на свою фамилию — тихий, миролюбивый человек, которому не нужны лишние неприятности. При этом, как я уже говорил, думает он медленно. Вот почему я считаю, что у нас в запасе не три, а четыре дня. Морель упоминал еще двоих, лейтенанта и бригадира, Нуазело и Дрюмона. Про остальных я ничего не знаю.

— Дайте мне полный список, Данглар.

— Кого конкретно вы ищете?

— Вьетнамца, который был моим напарником в Мессильи. Это маленький, сонный городок, но у меня никогда еще не было такой приятной работы на выезде — в те редкие моменты, когда удавалось работать. Он курил не ртом, а носом, воспарял на несколько сантиметров над землей — по крайней мере, мне так казалось, — исполнял музыкальные пьесы на стаканах и изображал всех животных, какие есть на земле.

Через двадцать минут Адамберг получил полный список подчиненных комиссара Штиля.

— Я поговорил с внуком Славка, — сказал Данглар. — Он прямо сейчас выезжает из Марселя и будет ждать вас в Венеции, на вокзале Санта-Лючия, в двадцать один ноль-ноль, на платформе, откуда отходит белградский поезд, у вагона номер семнадцать. Он рад возможности побывать в Кисельево. Владислав вообще всегда радуется.

— Как я его узнаю?

— Легко. Он худой и волосатый, длинная шевелюра свисает на мохнатую спину, и вся эта растительность — черная, как чернила.

— Лейтенант Май Дьен Динь, — сказал Адамберг, ткнув пальцем в одну из строчек списка. — В декабре он прислал мне открытку. Я знал, что его собираются перевести в Авиньон. Когда Май в отпуске, он часто присылает мне открытки с советами, исполненными восточной мудрости.

— Но это же глупо.

— Да нет, нормально, он сам их выдумывает.

— Вы отвечаете на его открытки?

— Я не умею выдумывать красивые фразы, — сказал Адамберг, набирая номер лейтенанта Мая. — Динь? Это Жан-Батист. Спасибо за открытку, которую ты прислал мне в декабре.