Убийство со взломом - Харрисон Колин (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
– Хорошо, я уже все себе уяснил! – раздраженно прервал его Питер.
– Развод бездетной пары – это еще цветочки по сравнению с разнообразием зла, какое можно причинить ближнему. Думаю, что вы, специализируясь по убийствам, знаете это не хуже меня. Я не устаю твердить одно: не получая желаемого, всегда помни о том нежелаемом, которого ты также не получаешь. Ну а теперь, возвращаясь к вашему случаю, выскажу предположение, что ваша жена умна и красноречива, так как обычно люди склонны, выбирая себе пару, останавливаться на равных себе по уму, богатству, образованию и т. д. Оба вы люди приятные и привлекательные. Никто у вас в доме не размахивает пистолетом и не грозит покончить жизнь самоубийством, счета вовремя оплачиваются, имеется подписка на пару каких-нибудь солидных изданий, вроде «Нью-Йоркера» или «Харперс мэгезин» – журналы, читать которые у вас не хватает времени. Я прав или ошибаюсь?
– Вы правы, – ответил Питер, которого этот психологический экскурс несколько обескуражил.
– Ясно… и это означает, что вы могли попытаться прояснить ситуацию, выговорившись на консультации у психоаналитика. Позволить себе подобную консультацию вы можете, а жена как раз и занимается чем-то подобным, не правда ли?
– Двойная консультация с записью, анализ личности. Восемьдесят долларов в час. Услуга дорогая и себя не оправдывает. – Дженис настояла на подобной терапии. Он попытался быть максимально искренним, чистосердечным и слушать все, что говорилось. Он добросовестно перечислял свои грехи, подробно копался в своих недостатках перед абсолютно посторонними людьми. Он слушал, как четко и скрупулезно анализировала Дженис его неспособность понять ее и дать ей ощутить себя любимой. Во время ее речи консультанты понимающе кивали – в конце концов, все трое, она и двое консультантов, разговаривали на одном языке, используя одни и те же ключевые слова, а потом с тошнотворно добросовестной любезностью они осведомились о том, что он чувствует. Дураком – вот как он себя чувствовал за то, что позволял им лезть в его интимные дела и навязывать свое участие. Жаловаться на нее, даже с подсказки консультантов, он оказался совершенно неспособным. Просто сидел там, слушая тиканье часов, и не мог ни расплакаться, ни рассердиться, ни рассказать им, как ненавидит себя за то, что, по-видимому, доставлял ей столько страданий. Он поднял глаза на Маструда и увидел, что тот ждет от него ответа.
– Психоаналитики были вполне опытными, – сказал он. – Просто я не хотел общаться с ними.
– Если бы они были действительно опытными, – возразил Маструд, – то они помогли бы вам побыстрее развестись, вместо того, чтобы стараться удержать вас вместе. – Маструд с сомнением разглядывал свой живот как какое-то ненужное дополнение. – В этом-то все и дело. А знаете, почему они так старались? Они хотели заставить вас подольше приходить к ним. Ведь все это копание в психике превратилось в форму национального бизнеса и…
Питер выразил желание перевести разговор на другую тему.
– Хорошо, хорошо. – Маструд быстро кивнул и проверил кофейную чашечку на предмет последнего глотка. – Я просто попытался открыть вам глаза. Ведь я провел тысячи четыре-пять бракоразводных дел. – Он ткнул пальцем в сторону лежавших на столе толстых папок. – Как это ни трудно, но вам, Питер, надо избавиться от иллюзий. Ваша красотка жена хочет развода, и, как ни крути, вам придется пойти ей навстречу, что в конечном счете и принесет вам облегчение. Сделайте это – и гора с плеч. Думаю, для вас это первый существенный удар в жизни. И разумные рассуждения тут не помогут. Вспомните Паскаля: «Сердце обладает собственным разумом, превыше того, которым мыслим мы». Возможно, любовь проще, чем нам это кажется. Возможно, она состоит из флюидов, испускаемых телом и бессознательно улавливаемых и впитываемых. Возможно, она обладает и известным чувством юмора. Но одно скажу: дело не в деньгах, не в сексе, не в детях. Не знаю, что расстроило ваш брак. В мои обязанности не входит это знать. А вот вам предстоит это выяснить. И послушай меня, сынок. То, что я скажу, этому научиться нельзя, это надо узнать на собственной шкуре. Вы еще отыщете кого-то, кого полюбите всей душой и с кем у вас все получится. И не думайте, что годы, которые вы провели, расследуя убийства, полностью лишили вас наивности. – Маструд упреждающе поднял вверх указательный палец. – Вы можете все еще наивно верить в то, что любовь преодолевает все препятствия. Часто люди самые искушенные, самые большие скептики оказываются самыми большими идеалистами, а многое вокруг нас вызывает скепсис. Общество, в котором мы живем, стало воплощением всего самого ненавистного.
Питер чувствовал себя так, как, бывало, в школе, когда игрок команды противника бьет тебя сильным ударом под дых и у тебя перехватывает дыхание, но от такого удара ты, взбешенный, лишь мобилизуешься и чувствуешь прилив сил. Он отдавал должное жесткой откровенности Маструда – она была действенной и вызывалась самыми добрыми намерениями. Но согласиться с тем, что говорил Маструд, он не мог.
– Я понимаю вас, – сказал Питер, – но тем не менее попросил бы вас не спешить. Потяните с этим делом, пусть затеряются какие-нибудь документы, сделайте вид, что предстоит судебное разбирательство. Словом, придумайте что-нибудь.
– Не поможет.
– А вдруг поможет? Хочу, чтобы прошел шок. И возможно, дать ей почувствовать, что она скучает по мне.
– Не переоценивайте себя. И ее тоже.
– Не буду. Но и недооценивать себя не намерен, и область эта достаточно тонкая, чтобы вы могли быть тут судьей.
Маструд вздохнул, видимо раздосадованный такой капризностью молодежи.
– Хорошо. Я потяну. Это обойдется вам в некоторую дополнительную сумму, но, похоже, вас это особенно не смущает.
– Заплачу столько, сколько понадобится.
Они обсудили финансовые условия, и Питер выписал чек, нанесший смертельный удар всем его сбережениям.
– Знаете, я просто ожидаю от вас некоторой игры. Это ведь вполне возможно. Отправьте корреспонденцию в пятницу попозже, когда почта уже не вынимается до субботы и не доставляется до вторника. Сообщите ее адвокату, что я что-нибудь напутал, не собрал вовремя документы, да что угодно сообщите. Мне нужно время, чтобы с ней все уладить.
– Не уладите, – покачал головой Маструд.
– Надеюсь, что вы ошибаетесь, хотя и не ставлю вам в упрек отсутствие веры в меня. – Питер улыбнулся. – Буду с вами откровенен. Мысль о потере ее меня просто убивает.
– Не допускайте этого! – встрепенулся Маструд. – Есть развлечения получше. Мне пару раз попадались мужья, кончавшие самоубийством. Последний такой случай был с парнем, работавшим на филадельфийских международных авиалиниях. Он почувствовал такую жалость к себе, что забрался в неотапливаемый грузовой отсек самолета, направлявшегося в Норвегию. Жуткая была история. Норвежские власти, службы безопасности аэропорта, американская таможня, коронер… Жена избавилась от него и завладела всем его состоянием. Что бы ни утверждали там Гомер, Шекспир и авторы телесериалов, любовь этого не стоит.
– Я зарублю это себе на носу.
– Сомневаюсь. У меня впечатление, что вы не очень-то меня слушаете. – Лицо Маструда вспыхнуло. – Но я все равно не умолкну – ведь платят-то мне именно за речи. Ну и постарайтесь как-нибудь выкрутиться, если сможете. Помните, что говорил Софокл?
– Что же? Что он говорил?
– Женишься удачно – будешь счастлив, женишься неудачно – станешь философом. Так что вперед, и да помогут вам все фильмы Вуди Аллена, вместе взятые.
– Хорошо, хорошо. – Питер взглянул на часы.
– Возможно, сынок, я не тот адвокат, который тебе требуется.
– Нет, вы мне нравитесь. И я слушаю то, что вы говорите.
– Тогда выслушай еще и вот что… – Маструд с трудом перегнулся через стол, оказавшись так близко к Питеру, что тот уловил запах риса в его дыхании и разглядел кусочек зеленого лука, застрявший между двух мелких и пожелтевших его зубов. – Если уж говорить о том, что такое любовь на самом деле… – Потное лоснящееся лицо Маструда угрожающе надвинулось, маленькие глазки бегали туда-сюда по лицу Питера, словно выискивая там что-то.
