Банка с червями - Чейз Джеймс Хедли (читать полную версию книги .TXT) 📗

Ее лицо, словно каменная маска, по-прежнему не выражало ничего.

— Согласна, — сказала она наконец. — Но что, если ты получишь деньги и скроешься?

— Видишь ли, — я одарил ее своей мальчишеской улыбкой, — тебе ничего не остается, как доверять мне.

Она покачала головой:

— У меня есть предложение получше. Возьми себе эти четыре чека, а книжку отдай мне. Я останусь здесь на неделю, и ты успеешь получить свою долю. Потом начну получать наличные по своим чекам я. Чем плохо?

Передо мной снова замаячил миллион долларов, а стоит мне предаться мечтам о больших деньгах — я моментально размагничиваюсь.

— Идет, — ответил я и допустил роковую ошибку. Сидя довольно далеко от нее, я положил револьвер на ручку кресла и принялся отсчитывать чеки. При этом отвел от Лючии глаза, что было второй роковой ошибкой. Когда она шевельнулась, я бросил чековую книжку и рванулся к револьверу, но было поздно.

Не успел я схватить свой, как она начала стрелять — в руке у нее оказался револьвер, который она, видимо, припрятала под подушкой дивана.

Я увидел вспышку, что-то впилось мне в грудь, услышал треск и больше ничего не видел и не слышал.

Мой миллион долларов растворился в темноте.

Целую неделю ко мне никого не пускали. Я лежал на больничной койке и исходил жалостью к себе. За мной ухаживала пожилая сестра, не более привлекательная, чем дохлая треска. Время от времени ко мне заходил хирург и всякий раз хвалил себя — как он ловко спас меня от смерти. Похвальбы сопровождались хохотом, напоминающим вой гиены, да и с виду он смахивал на это животное.

Пока я лежал, я кое-что обдумал. Похоже, я опять возвращаюсь на исходные позиции. Когда встану и начну ходить, снова заживу прежней тусклой жизнью. Опять придется тянуть лямку в агентстве. Я пытался узнать у сестры, что со мной произошло, но она говорила, что не знает. И, глядя на нее, я этому не удивлялся. Она была из тех, кто надсаживается на своем маленьком участке, а вся жизнь проходит мимо. Так что я лежал и терялся в догадках, пока не появился мой первый посетитель — Лу Колдвэлл.

Подвинув стул к кровати, он сказал:

— Тебе не повезло, Барт. Но что случилось?

— Я отдал ей ее чемодан, — ответил я. — А когда уходил, она схватила револьвер и выстрелила в меня.

— С чего вдруг?

— Спроси у нее. Я-то откуда знаю?

— Гостиничный детектив, услышав выстрел, кинулся наверх узнать, в чем дело, она и его застрелила. Потом спустилась на лифте в вестибюль — в одной руке чемодан, в другой револьвер, — представляешь, какой там начался, переполох? И выбежала на улицу. А мимо проезжала патрульная машина, заметили ее с револьвером, остановили, но она начала палить. Они ответили тем же, ранили ее, и, когда доставили в больницу, она уже умерла.

— Не иначе сошла с ума, — предположил я.

— Это была Лючия Поффери, — объяснил Колдвэлл. — Нэнси Хэмел погибла, когда мы брали виллу.

“Ну вот, — подумал я. — Все кончено. Никакого миллиона. Снова придется вкалывать”.

— Я представляю себе это так, — начал Колдвэлл и стал рассказывать мне то, что я и сам мог бы ему рассказать. Я его не слушал.

Когда он кончил, вошла сестра и сказала, что мне нужно отдохнуть. Колдвэлл выразил надежду, что я скоро снова встану на ноги, и ушел.

Всю следующую неделю ко мне никто не приходил. Я валялся в полном одиночестве. Надеялся, что Берта хотя бы пришлет мне цветы, но от нее ничего не было. Наверное, вышла за своего чудика и где-то плавает на его яхте.

Мне уже разрешили пересаживаться с постели на стул, когда ко мне пришел второй посетитель. Это был Чик Барни. Он принес бутылку “Катти Сарк”.

— Привет, Барт! Как дела? Я изобразил бравую улыбку и принял бутылку.

— Поправляюсь, — сказал я. — Хорошо, что пришел. Больше никто не удосужился.

— Не говори! — Он зашагал по комнате, и я понял, что он хочет что-то сказать, но не решается.

— Что слышно про Берту? — спросил я с надеждой.

— Вышла замуж! Сейчас у них медовый месяц, и они укатили в Европу. У этого ее муженька денег куры не клюют.

Я совсем скис.

Наблюдая, как Чик, засунув руки в карманы, нахмурившись, кружит по палате, я чувствовал, что его распирают дурные новости.

— Что тебя грызет, Чик? — спросил я — Давай выкладывай.

— Помнишь “Уголовный кодекс” Робертсона. — Он вдруг остановился. — У тебя ведь он был, верно?

Ничего не понимая, я смотрел на него прямо в глаза:

— Да. Одному Богу известно, зачем я его купил, я в него давно не заглядывал.

— А полковник забыл свой дома, и он ему срочно понадобился — вынь да положь! Я вспомнил, что у тебя он есть, покопался в твоем ящике для виски и отнес ему.

— Ну хорошо, отнес. И что?

И вдруг сердце у меня екнуло и я похолодел. Я вспомнил, что сунул в этот “Кодекс” копию моего письма, адресованного Сэлби, в котором излагал все, что мне известно про Поффери, пиратский остров и “Аламеду” — все, за что надеялся получить от Нэнси Хэмел сто тысяч долларов. И эту копию я даже не вложил в конверт! Полковник, конечно, ее прочитал! Полковник не дурак. Он сразу понял, какую роль я с самого начала играл в этой истории.

Я увидел, что Чик внимательно смотрит на меня.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Но откуда мне было знать? Гленда поручила сообщить тебе обо всем этом. Господи, Барт! Как ты мог пойти на такое?

— Да уж! — По спине у меня струился холодный пот. — Я болван, Чик, но все выглядело так заманчиво!

Чика передернуло:

— Разве можно этой заманчивости верить? Теперь послушай дальше. Полковник решил не сообщать в полицию. Он сказал Гленде, что не желает марать репутацию агентства.

Мне немного полегчало.

— Молодец-то молодец, но, Барт, он лишил тебя лицензии и уже всех предупредил. Теперь никто не захочет иметь с тобой дело. Мне жаль, но так уж случилось. — Чик протянул мне руку. — Пока, Барт, и желаю удачи.

Он ушел, а я продолжал сидеть у окна и смотреть вниз на шумную улицу. Меня обуял страх. Без лицензии мне деваться некуда, остается только безработица.

Господи! Было от чего впасть в уныние!

Позже зашел хирург. Улыбаясь, как гиена, он сказал, что дня через два я могу отправляться домой. Если вести себя осторожно, через месяц буду как новенький.

Но я-то знал, что ничего хорошего не будет. Когда я остался один, мои мысли заметались, как перепуганная белка в колесе. От голодной смерти меня отделяют две тысячи долларов, Нужно заплатить за лечение. Нужно искать работу.

Так я промучился два дня и две ночи, почти не спал, но все равно не мог придумать, как заработать деньги. А ведь я должен жить по своим стандартам.

Перед выпиской мой верный друг Чик прислал мне чемодан с одеждой, которую он нашел у меня дома, и подогнал к больнице мою машину. К вещам были приложены пятьдесят долларов в конверте и записка:

Я поехал к себе домой, настроение было хуже некуда. Открыл входную дверь и застыл на пороге. Моя гостиная превратилась в оранжерею: всюду стояли цветы. Над каминной полкой был натянут плакат “Добро пожаловать домой, негодяй несчастный!”.

Я прошел через гостиную и распахнул дверь в спальню. На кровати в соблазнительной позе лежала совершенно голая Берта.

— Тебя, кажется, подстрелили? — спросила она. До чего же я обрадовался, увидев ее!

— Подстрелили, — подтвердил я, прикрывая за собой дверь.

— И куда попали?

— Не туда, куда ты думаешь! — усмехнулся я и начал раздеваться.

Через двадцать минут мы отдыхали, лежа рядом. Берта гладила меня по голове и тихо постанывала. Если она продолжала вспоминать о том, что только что было между нами, я ее понимал, но мои мысли уже переключились на будущее.

— Знаешь, Барт, милый, я окончательно убедилась, что с Тео у меня ничего не получится. Я похлопал ее по попке: