Херувим (Том 2) - Дашкова Полина Викторовна (полные книги txt) 📗
Шофер заволновался, увидев, что вся троица остановилась посреди летного поля, и решил выйти из машины. Он шел к ним.
- Наташа, это двойник. Ему сделали пластическую операцию, он майор ФСБ, он живет сейчас в квартире Стаса. Ты должна называть его Стасом, ты должна вести себя так, будто он твой сын.
Но Наталья Марковна смотрела на них обоих влажными, счастливыми, совершенно безумными глазами и повторяла:
- Конечно, Володенька, он наш сын, наш Сережа. Я всегда знала...
Шофер приближался. Генерал прижал голову жены к плечу и шепотом спросил:
- Как вас зовут, майор?
- Сергей, - растерянно ответил он. Генерал посмотрел на него долгим странным взглядом и прошептал на ухо:
- Скажите ей, что вас зовут Станислав. Потом я все объясню, вам, ей, потом... Называйте нас мама и папа, не стесняйтесь.
- Здравствуйте, Владимир Марленович, - шофер подошел к ним вплотную, пожал руку генералу, - какие проблемы? Почему стоим? Добрый вечер, Наталья Марковна.
- Привет, Костя, - улыбнулся ему генерал, - посадка была очень тяжелая, мы устали и перенервничали. К тому же бессонная ночь. Все нормально.
- А что такое с Натальей Марковной? Генеральша стояла столбом, вцепившись в руку Сергея, и на приветствие шофера не откликнулась.
- Мама не знала-, что я попал в аварию,- громко, спокойно объяснил он, - а сейчас увидела мои шрамы, - он поцеловал генеральшу в щеку, - пойдем в машину, мамочка, ветер сильный, тебя продует.
- Да, да.
Эта женщина ничего общего с его мамой не имела. Назвав ее так, он на секунду почувствовал себя предателем. Разыгрывать спектакль перед Эвелиной, перед Плешаковым было значительно проще. Встреча с родителями Герасимова далась ему неожиданно тяжело, хотя генерал был первым человеком в его новой жизни, перед которым не следовало притворяться.
Всю дорогу генерал и генеральша неслышно шептались на заднем сиденье. Иногда Сергей в зеркале встречался глазами то с ним, то с ней и заметил, что взгляд Натальи Марковны стал вполне осмысленным. Она быстро оправилась от шока. Сергей мог понять, что неожиданная встреча с двойником собственного сына может вызвать шок у любой матери. Наталью Марковну предупредить не успели, она измотана ночным полетом, у нее смертельно болен муж, и странно ждать от нее спокойных, адекватных реакций. Но почему она назвала его сразу по имени, оставалось пока загадкой.
До дома доехали быстро. По дороге позвонил Райский. Коротко сообщив ему, что родителей он встретил и все в порядке, Сергей повернулся и произнес:
- Папа, включи, пожалуйста, свой мобильный.
- Да, конечно, я совсем забыл, - отозвался Владимир Марленович.
Уже светало. Когда выходили из машины, Сергей заметил, что генералу совсем худо. Глаза глубоко запали, лицо вытянулось и разгладилось. Теперь он был похож на старенького ангела.
- Мне пора принять лекарство, - прохрипел он сквозь зубы и тяжело повис на руке Сергея, - ты поднимись к нам, надо поговорить.
Наталья Марковна молчала и не спускала е Сергея глаз. Взгляд ее был очень внимательным, напряженным и даже немного враждебным. Или это только показалось в неверном рассветном свете. Когда поднимались в лифте, генерал дал себе волю, сморщился, схватился за живот и еле слышно постанывал.
Квартира оказалась еще шикарнее, чем у Стаса. Но выглядела она вполне обитаемой, ничем не напоминала гостиницу и картинки из каталога. Генерал сразу отправился в свой кабинет, генеральша искоса взглянула на Сергея.
- Если вы курите, можете пройти на кухню, - произнесла она быстро, сухо и отправилась к мужу.
Курить действительно хотелось. Но сигареты он забыл. Впрочем, в кухне на просторном подоконнике лежала пачка "Парламента". Опять позвонил Райский. Полковника больше всего волновали бумаги, которые принес Плешаков на подпись Стасу Герасимову.
- Фирма "Омега" переводит сто пятьдесят тысяч в банк "Фамагуста", который находится в Никосии, на Кипре, - объяснил Сергей. - Это якобы оплата за партию компьютеров, полученных "Омегой". И семьдесят тысяч отправляются в тот же банк на личный счет консультанта по этим самым компьютерам. Я успел незаметно для Плешакова переписать реквизиты, номера, в общем, всю цифирь. Наизусть, разумеется, не помню, сообщу позже.
- И вы все это подписали? - перебил Райский.
- А что мне оставалось делать?
- Ладно. Дальше. Как зовут консультант тоже не помните?
- О, это трудно забыть. Консультанта зовут Анжела Болдянко.
В трубке повисла долгая пауза. Сергей слышал дыхание Райского, и ему на секунду стало Жаль полковника.
- Михаил Евгеньевич, - произнес он, - наш подопечный не трогал объект "А" потому, что перекачивает через него деньги, причем не только общак, но, вероятно, и свои личные. Стаса преследует другой человек, и я почти догадываюсь, кто он. Вы ошиблись, полковник. Я понимаю, как вам это неприятно слышать. Зато теперь мы знаем то, что могли бы никогда не узнать, и ваш план все равно работает, пусть не так, как вы предполагали.
- Я не нуждаюсь в ваших утешениях, майор, - откашлявшись, рявкнул Райский, - когда вы сможете сообщить мне банковские реквизиты и номера счетов?
- Как только окажусь в квартире объекта "А", - с легкой усмешкой отчеканил Сергей.
- А где вы сейчас?
- У мамы с папой. Сижу на кухне. Кстати, генерал очень серьезно болен.
- Что с ним?
- Пока не знаю. Но выглядит ужасно.
- Да, я подозревал что-то в этом роде, - медленно произнес Райский, - вы не вздумайте рассказывать ему о бумагах, которые подписали.
- Конечно, я понимаю.
- Ни черта вы не понимаете, майор! Ладно. Сейчас уже утро. Когда вы уедете отсюда?
- Пока не знаю. Генерал хочет поговорить со мной.
- По возможности избегайте конкретных ответов. Только общие слова. Передайте генералу, чтобы позвонил мне, как только отдохнет, я сразу к нему приеду.
- Михаил Евгеньевич, проверьте, пожалуйста, существует ли воровской авторитет по кличке Палыч, - Сергей осекся, услышав шаги.
- Зачем это?
- Потом расскажу, позже, - прошептал он, прикрыв трубку,-я позвоню вам, как только смогу.
В дверях появилась Наталья Марковна. Увидев, что он разговаривает по телефону, она включила чайник, села на стул напротив Сергея, достала какой-то журнал, открыла и принялась листать. Вид у нее был растерянный.
