Любовь под прицелом - Карасик Аркадий (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Хочу тебя, милый, хочу… Пусть смотрят, пусть завидуют!
Скрипнула дверь… Сестра! Я отпрянул от девушки, убрал в трусы готовый к бою «инструмент». Любаша быстро перевернулась на спину, накинула на себя простынь.
Но это была не сестра…
— Ба, да они решили любовью заняться!
У входа в палату покачивался с носков на пятки вдребезги пьяный Владик. В его руке — направленный на нас пистолет… Вот оно, то страшное, что я предчувствовал!
Любаша обессилено откинулась на подушки. В лице — ни кровинки. Губы накрепко сжаты. Глаза закатились… Обморок?
— Прекрати, Владька! Убери свой дурацкий пистолет… Ей дурно…
— Сейчас вылечу, — пьяно смеялся Владька. — И тебя заодно…
Пистолет плясал в его руке, целясь то в поникшую Любашу, то в меня.
— Но Тихон обещал…
— Не знаю, что обещал тебе Тихон… И знать не желаю… С него спрашивай… Непонятно, почему он так нянчится с вами… Я нянчиться не буду… Приступим к лечению…
Вдруг, неожиданно для нас обоих, Любаша выхватила из-под головы подушку и бросила ее в пьяного. Грянул выстрел… Девушка вскрикнула… Но этого мгновения мне хватило, чтобы наброситься на убийцу и выбить оружие из его рук.
Мы обхватили друг друга руками и ногами, катались по ковру, пинались, царапались. Владька, несмотря на опьянение, был сильней меня… Я очутился на спине, он потянулся за лежащим рядом пистолетом… Сейчас — конец… Любаша убита, теперь — моя очередь…
Я не боялся смерти. Потому что без девушки жизнь не нужна, влачить жалкое существование я не намерен… Пусть стреляет…
Но до пистолета Владька так и не дотянулся. От дверей раздался возглас:
— Что здесь происходит?
Владька подскочил, будто кошка, которой прищемили хвост. Я поднял голову.
В дверях — Вошкин. Как всегда, улыбчивый, надушенный.
— Ты, Серый…
Договорить Владька не успел. Вошкин ударил его по голове рукояткой пистолета, свалил на пол. Так спокойно, будто он занимается этим регулярно несколько раз в день.
Кровь залила пол. Вбежавшие оперативники скрутили неподвижное тело бандита.
— Кажется, я немного переборщил, — растерянно промолвил следователь. — Но другого выхода не было… Так что же у вас делается? — Повернулся он ко мне. — Пришел допросить Серегину… кое-что уточнить… А напоролся на драку… Неужели я убил его?
Не слушая невнятного бормотания Вошкина, я бросился к Любаше. Она лежала навзничь, голова скатилась с подушки… Неужели… мертва?
Палата заполнилась людьми. Невесть, откуда появились милиционеры, врачи, больные из соседних палат… Владьку уж увели… Любашу прикрыли простыней… Не с головой — значит, жива…
2
Целую неделю пришлось вкалывать. Днем, колдуя над вошкинской машиной, ночами — в разъездах по поручениям Тихона. Питался, чем попало и где попало, иногда ограничивался бутербродами с чаем из термоса. Конечно, отощал, не без этого, но ходить домой не хотелось, видеть гневную Ольгу и ее постную мамашу — сплошные мучения.
Внешне — благополучная семья. Муж не пьет, ночует дома, скандалов не слышно — тихо мирно. А что творится внутри — никого не касается. Если Ольга и хотела заварить минискандальчик, без битья посуды, но с под заборными оскорблениям, то для этого были необходимы два условия: виновник и зрители. Зритель — теща — всегда в готовности, а виновника нет. А поздними вечерами, когда «объект» появляется, спит «зритель».
Наступило утро субботы. В этот день по традиции — обед у родителей. Не пойти — обидеть. Мать-то простит, а вот батя…
— Куда пойдешь: к родителям или снова… к этой…
С помощью соседок и подруг Ольга все узнала о моей «подпольной» жизни, кроме разве что сложных отношений с Тихоном. Ей сообщили о наличии некой «мамзели», с которой муж находился в бегах. Она осведомлена, что эта самая «мамзель» болеет и лежит в больнице… Короче, Ольга до такой степени насыщена всевозможной информацией, что избыток «выпадает в осадок».
Я не собирался ни опровергать, ни скрывать. Положение, конечно, идиотское: люблю одну женщину, живу с другой, мечтаю о счастливом будущем с Любашей, но что-то мешает расстаться с Ольгой…
Решил все же навестить родителей. Посижу часок и удеру в больницу.
Двери открыла мать. Обняла Ольгу за талию, смерила меня осуждающим взглядом, кивнула на гостиную, так гордо именовал единственную комнату отец…
Все ясно, предстоит родительская проработка. На высшем, отцовском, уровне. С ним отмолчаться не удастся, отец не успокоится до тех пор, пока не проведет «вскрытие» души сына. И не просто «вскроет», а со значением, присказками-прибауткам попутно добиваясь обещания впредь «не шалить», вести себя пристойно, по-мужски.
— Вот что, Колька, прекрати шастать по бабам. До хорошего это не доведет. Выбрал одну и пользуйся до самой смерти…
— Чьей смерти? — невинно осведомился я. — Моей или Ольгиной?
Отец гневно стукнул кулаком по столу. Он делал это так часто, что под скатеркой должна уже образоваться выемка. Наступит момент, когда столешница окажется расколотой на две неравные части.
— Шутками не отделаешься, байстрюк! Родитель я тебе или не родитель? Выходил, выкормил этакого верзилу, в голове которого — одна пылюка!… Ну, скажи, что ты прилип к проститутке?… И не смей прекословить отцу! — Новый удар кулаком. — Кто ж она такая, ежели всем мужикам дает без разбору, а? Убеждать отца в том, что Любаша вовсе не проститутка, что несчастная женщина, попавшая в лапы преступников, бесполезно. Батя ни за что не принимает доводов, противоречащих его убеждению. Они только раздражают его, доводят до беспамятства.
Подражая матери, я молча поднялся и ушел на кухню. Вслед неслись гневные выкрики, обещания по-свойски поучить ослушника.
На кухне не легче. Ольга что-то нашептывала матери, та скорбно поддакивала и покачивала седой головой. Разговор, конечно, шел о моем предосудительном поведении. Женщины солидарно встретили меня суровыми взглядами.
Больше скрыться негде. Не запираться же в туалет или в ванную? Присел в прихожей к телефону. А кому звонить? Не Тихону же?
Невольно вспомнил реакцию шефа на арест Владьки и возможную его смерть. Он даже не поморщился.
— Знаю, Коля, посвятили. Дурак непроходимый твой Владька. Ежели оклемается, одна ему дорога — в зону. Там вправят мозги, я уж постараюсь… Рад, что девка жива…
Да, Тихон все знал! Ни тюремные решетки, ни ограждения для него не преграда. Свои люди повсюду узнают, вынюхивают, докладывают, получают задания и выполняют их. Целая система, сплетенная из прочных цепочек, дублирующих друг друга… Вот и меня оплели, повязали — не выбраться.
— Значит, Любашу преследовать вы не будете?
— Говорено переговорено. Все зависит от твоего поведения, паря. Не скурвишься — будете жить. Расплатишься — дорога открыта, поезжайте хоть в Сибирь, хоть на Север. А пока работай, замаливай грехи…
Владькина пуля попала девушке в плечо. Но ее организм, и без того ослабленный ножевой раной, с трудом сопротивлялся повторной травме. Любаша лежала в реанимации, к ней никого не пускали.
Ежедневно я топтался под дверьми, умоляя сестричек принять, очередную передачу — фрукты, соки, минеральную воду…
— Некуда складывать, — сопротивлялась дежурная сестра. — Тумбочка забита напрочь — там целый склад…
— Не ест она, что ли?
— Вы столько передаете, что и здоровому не осилить, а она больная…
— Когда разрешите навестить?
— Послезавтра переведем в палату…
Послезавтра? Значит — сегодня! Как же я мог забыть? Вместо того чтобы сидеть рядом с постелью Любаши, целовать ее руки, слушать нежные слова, сижу рядом с телефоном в прихожей в ожидании дурацкого обеда!
В дверь позвонили. Пришли Никита с Фимкой. Радостные, оживленные. Разделись, повесили пальто на вешалку и, сопровождаемые матерью и Ольгой, направились в комнату.
Удобный момент! Я схватил пальто и шапку, вызывающе громко хлопнул дверью и помчался в больницу.
3
Пришлось в очередной раз перебазироваться. Куда-то за Дмитров. Тихон сказал — предупредили о готовящемся налете. Кто его предупреждает?
