Кот, который сорвал аплодисменты - Браун Лилиан Джексон (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Затем позвонил Буши:
— Что скажешь, Квилл? Жаль Тельму! Уж теперь все её планы пошли прахом. Я рад был бы чем-нибудь ей помочь, только не знаю, как подступиться.
— А ты пригласил бы их с Дженис покататься на лодке в воскресенье. От озера, знаешь, всегда веет покоем. Может, для них это будет утешением. Позвони Дженис и послушай, что она скажет. Думаю, согласится.
Будучи автором популярной колонки, Квиллер вовсе не жаждал работать над биографией Малыша и Малявки, но сейчас почувствовал, что рассказ под названием «Последние из Теккереев» украсил бы его сборник «Коротких и длинных историй». Только если он хочет узнать от Тельмы всю подноготную их семейства, нельзя терять времени. Ей как-никак восемьдесят два!
И всё-таки он опоздал. В понедельник газета вышла с такой новостью, что из-за неё пришлось переверстать всю первую полосу. Всем сразу бросалось в глаза объявление в чёрной рамке:
Тельма Теккерей сегодня ночью мирно скончалась во сне в возрасте восьмидесяти двух лет в своём доме на Приятной улице. Она недавно вернулась в Мускаунти после успешной шестидесятилетней деятельности в Голливуде, чтобы основать здесь киноклуб. Тельма была последней представительницей рода Теккереев в Мускаунти. Похороны состоятся в среду.
Квиллер с трудом удержался, чтобы не позвонить Дженис узнать подробности. Но он понимал, что Дженис и её участливые соседи сейчас заняты хлопотами. Всеми приготовлениями, вероятно, руководит Бёрджесс Кэмпбелл — глава Приятной улицы. Поверенным Тельмы была Мэвис Адаме. И конечно, самую большую помощь Дженис окажут Селия и Пат О'Деллы.
Поэтому он очень удивился, когда Дженис вдруг позвонила ему сама.
— Можно я приеду к вам, Квилл? Мне нужно с вами посоветоваться.
Через несколько минут зелёная двухместная машина въехала во двор амбара, и Квиллер вышел навстречу Дженис. На плече у неё, как обычно, висела сумка, но, кроме того, она несла вместительную сумку Тельмы из мягкой кожи. Бока сумки так распирало, будто внутри лежал арбуз. Квиллер воздержался от вопросов.
— Давайте устроимся в библиотеке, — предложил он.
Благодаря полкам со старыми книгами, снизу доверху покрывавшим одну сторону камина, комната казалась уютнее и навевала покой, способствуя доверительным беседам.
— Как много книг!.. — сказала Дженис.
— Здесь только половина, остальные в моем кабинете… Итак, Дженис, чем я могу вам помочь?
— Не знаю, правильно ли я поступила…
— Что же такое вы сделали, Дженис? — ласково спросил Квиллер, стараясь не выказывать нетерпения, хоть его и одолевало любопытство. — Не хотите ли немного сока? А может, бокал вина?
— Да, пожалуй… от вина не откажусь.
Белое вино несколько успокоило Дженис, и Квиллер приготовился слушать.
— Тельма всегда рано вставала, я постучалась к ней спросить, не хочет ли она чаю. Она лежала, укрытая одеялом, но я увидела на столике у постели бутылку спиртного — виски, которое мы покупали для мистера Симмонса. Мне сразу стало не по себе. Ведь у Тельмы был хронический панкреатит, и ей запретили волноваться и употреблять спиртное.
— Ну, волнений-то в последнее время у неё было предостаточно, — вставил Квиллер.
— В свидетельстве о смерти доктор Диана написала: «Острый панкреатит».
Некоторое время оба молчали. Квиллер вспомнил, как Тельма говорила: «Мне надо быть паинькой».
Дженис ерзала в кресле и поглядывала на раздувшуюся сумку Тельмы.
— Мне нужно кое-что рассказать вам, Квилл, — как мы с Тельмой провели ночь четверга. Вернее, утро пятницы. Вечером Тельма сказала, что ей хотелось бы съездить в клуб в половине третьего ночи, не смогу ли я туда её отвезти? Она разрешила мне лечь подремать и попросила завести будильник на два часа. Когда мы подъехали к клубу, там на парковке ещё стояло несколько машин, мы переждали поодаль, пока все не разъехались и осталась только машина, которую взял напрокат Дик. Его же машина разбита, вы знаете.
— Как же, как же!
— Тельма попросила меня подождать её в машине, а сама пошла в клуб. Через несколько минут она, улыбаясь, вышла, а её большая сумка оказалась битком набита. Она сказала: «Все хорошо, что хорошо кончается». А я уж давно привыкла не задавать никаких вопросов. Остальные два дня она была совершенно спокойна, сидела в своей «пирамиде», ухаживала за попугаями. Тут как раз Буши пригласил нас на прогулку по озеру — не в какой-то компании, а просто спокойно покататься на лодке. И Тельма сказала: «Вот это то, что нужно». Мы вернулись домой, рано легли спать. Ну, а остальное для меня уже слилось в сплошной туман.
— Вы же делали всё, что нужно, Дженис.
— Да, но, когда доктор ушёл, я заглянула в сумку Тельмы, хотя и чувствовала, что это нехорошо. Вы же знаете, она была очень скрытная… И оказалось, что сумка набита деньгами! Целые пачки бумажек! А ещё там лежал револьвер, тот, что Тельме навязал мистер Симмонс, когда мы уезжали сюда из Калифорнии. Она хотела вернуть ему револьвер, когда он приезжал в Пикакс, но он ни за что не согласился его взять… Ну а потом я стала искать диктофон, который ей тоже подарил мистер Симмонс. Он лежал в верхнем ящике её комода.
— Она им пользовалась?
— Да! — испуганно ответила Дженис.
— Вы прослушали запись?
— Да. Потому-то я к вам и пришла: посоветоваться, как поступить с этими моими находками.
— Прежде чем что-нибудь советовать, я должен прослушать запись, — озабоченно сказал Квиллер.
«— Тётечка! С чего это ты вдруг сюда заявилась в такое время? Тебе надо спать в своей кроватке и набираться сил. Впрочем, сил у тебя и так хватает — для твоего возраста.
— Брось так сально улыбаться, Птенчик Дики! Лучше объясни, кто позволил тебе превратить Киноклуб Тельмы в казино и порносалон? Хорошо ещё, что не сдаёшь здесь комнаты проституткам!
— Да что ты, тётечка!
— Куда делся серебряный поднос? Он стоял у тебя тут раньше.
— Никаких серебряных подносов у меня в жизни не было.
— Выходит, ты ещё и лжец, не только вор! Какая же часть денег, которые ты сейчас пересчитываешь, пойдёт на счёт клуба, а какая тебе в карман? Убирайся вон! Ты уволен! С этой минуты! Чтоб через полчаса духу твоего тут не было! И на комнату в моём доме тоже больше не рассчитывай! Все твои вещи уже выставлены на заднее крыльцо.
— Тётечка, ты всё неправильно поняла!
— Тогда объясни, что ты сделал с драгоценностями, стоившими кучу денег? Куда ты их дел после того, как убил и ограбил в Биксби своего сообщника? Того, кто помогал выкрасть попугаев? И объясни, куда ты дел грязные походные башмаки — они были на тебе, когда ты столкнул отца с утёса?! Родного отца! Который любил тебя больше жизни и засыпал тебя всем, что ты только хотел! И у тебя ещё хватило цинизма вернуться домой и оповестить полицию, что отец не пришёл к завтраку! Это же был мой брат! И только одна я его оплакиваю! А ты… ты — чудовище!
— Ты сбрендила, тётечка!
— А потом ты явился в Голливуд и начал разыгрывать любящего племянничка, пока я не изменила завещание и не сделала тебя моим единственным наследником… Но ничего! Я снова изменю его, и ты не получишь ни пенни!
— Ах ты, самовлюблённая старуха! Да ты не доживешь до того, чтобы его изменить!
— А ты — до того, чтобы стать наследником!
(Два выстрела.)»
Когда запись кончилась, Квиллер решительно сказал:
— Как можно скорее покажите всё это Мэвис Адамс. Она адвокат, а Тельма была её клиенткой.
— Я нехорошо поступила, да, Квилл?
— Вы сделали всё правильно, но никому не говорите, что вы привозили запись сюда. Отдайте всё Мэвис… и перестаньте беспокоиться. Налить вам ещё?