Виски со сливками - Жукова-Гладкова Мария (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
— Но отец же тебя не бросил, — заметила я сквозь зубы. — Это ты его отравила.
Мать пожала плечами.
— Лучше бы бросил, — сказала она на удивление твёрдым голосом — словно не вылакала только что пол-литра бормотухи. — Может, жизнь бы у меня совсем по-другому сложилась.
— А как же родовое проклятие? — поинтересовалась я, не очень верившая в подобные дела. — Что там прабабка-то учудила?
— Хочешь знать? Испугалась? — Мать зло посмотрела на меня, прищурив глаза. — Ну так слушай.
Прабабку хотели выдать замуж за нелюбимого, но богатого жениха. Семья наша тогда влачила жалкое существование, и этот брак решил бы проблемы прапрадеда. Прабабка с судьбой не смирилась, а убежала из дома и тайно обвенчалась с самым красивым парнем на деревне. Несостоявшаяся свекровь, которую в деревне считали колдуньей, прокляла прабабку. До седьмого колена.
Чтобы все женщины в нашем роду были несчастливы в любви. Ведь сын колдуньи любил мою прабабку, а она его отвергла, вот мать и решила, чтобы последующие поколения в семье изменщицы страдали из-за её поступка. Муж прабабки через год бросил её с маленькой дочкой и ушёл к другой. Потом она ещё раз вышла замуж — и опять неудачно: второго мужа вскоре убили в драке. У бабки муж погиб в войну, не прожив с ней и двух месяцев, моя мать родилась уже после гибели деда. Мать вышла замуж за моего отца, но, как мне было известно, жили они плохо. Мне, откровенно говоря, в детстве было хорошо, и безрадостным я его назвать никак не могу. Ярким лучом был отец, обожавший своих детей. Но не жену.
Как призналась мне мамаша, она не покупала яд на рынке, как в своё время сказала нам с Андрюшей, а ходила к бабке-колдунье, чтобы снять родовое проклятие. Бабка и дала ей зелье, которое следовало подлить отцу в вино. Бабка говорила, что выпив этого заговорённого зелья, отец перестанет бегать по женщинам. Он и перестал — вообще куда-либо и бегать, и ходить.
Когда мать закончила свой рассказ, я долго молчала. По-глупому умер отец, по-дурацки. Отравился какой-то пакостью. Видите ли, мамаша его от других баб отвадить решила. Но меня интересовал другой вопрос — вдруг во всем этом что-то есть?
— А проклятие-то родовое бабка сняла?
Мамаша опять рассмеялась.
— А вот не знаю, дочка. Не знаю. Что, бросил тебя твой благоверный?
Я внимательно посмотрела на мать. Она не могла знать, замужем ли я или нет — сколько времени она меня не видела. И вообще меня никто ещё не бросал: моего предыдущего убили… а Волошин меня проиграл…
— Дай адрес бабки, — попросила я.
Мать объяснила мне, как к ней проехать, — помнила, несмотря на то, что прошло уже немало времени.
Больше говорить нам было не о чем. Я оставила матери две бутылки бормотухи, вынула из кошелька несколько купюр. На прощание я попросила её никому — совсем никому! — не упоминать, что я к ней заходила.
— Не бойся, — ответила мать. — Не хочешь — не скажу.
— И соседям тоже.
— Я не общаюсь с соседями, — отрезала мать, помолчала и добавила:
— Но ты. заезжай иногда все-таки, Наташа…
Я кивнула. У меня на глаза навернулись слезы, я наклонилась и поцеловала морщинистую щеку. Если бы кто-то увидел нас вместе, никогда не сказал бы, что мы — мать и дочь. Передо мной стояла древняя старуха…
— Ой, подожди! — воскликнула мамаша и полезла в стенной шкаф у двери.
— Что ты ищешь? — спросила я. Мать не отвечала, а выкидывала в коридорчик какое-то тряпьё, наконец она нашла то, что искала. Это была потрёпанная белая папка с завязочками.
— Вот, Наташа, возьми. — Она протянула её мне.
— Что это? — не понимала я и тут же с брезгливостью стряхнула с папки рыжего таракана, показавшегося изнутри.
— Квартира завещана тебе, — сообщила мать. — Я хоть и пьянь подзаборная, но ты же все-таки моя дочь…
Мы обе разрыдались. Я смогла уехать только минут через двадцать, более или менее приведя себя в порядок. Мне было очень жаль оставлять мать, но я обещала ей заехать, как только вернусь в Петербург. Если вернусь. Если она тогда ещё будет жива.
Глава 20
К бабке я не поехала. Посмотрела на часы и решила, что не успею, а звонить дяде Саше и объяснять, что мне нужно задержаться, тоже не следовало.
Зачем, чтобы все остальные меня ждали? Если бы какая срочность… Остатки зелья, которое мать подлила в вино отцу, хранились у меня в рюкзаке с другими вещами, которые сейчас путешествовали в багажном отделении цистерны, — на крайний случай. Я решила, что обойдусь без больших запасов яда, — если что, у дяди Саши найдутся средства для устранения противников. В этом я не сомневалась. Да и вообще мне может не понадобится никого отравлять. Это я так, на всякий случай, беспокоилась. Впитала с молоком матери, что следует делать запасы, потому что завтра может не быть или быть дороже. Кстати, а мамаша грудью-то меня кормила или как? Но это не важно. Почему-то необходимость запасаться всем необходимым надолго вперёд была мною глубоко осознана. Как и быть готовой в любой момент сорваться с места , что уже пошло мне на пользу.
К бабке я решила наведаться по возвращении, если оно вообще состоится.
Разберусь со старой каргой. Обойдусь я без её приворотных и отворотных зелий, а вот за отца она мне ответит. Если, конечно, с нею до моего появления никто не разберётся. Ладно, посмотрим, как карта ляжет. А может, она в состоянии устроить мне сеанс встречи на астральном уровне с моим предыдущим? Тогда я бы ей все простила. Но об этом потом…
Теперь я ехала проститься с Сергеем. Это было последнее мероприятие, запланированное у меня в Питере. Да и что мне ещё туг делать? Поеду в Латвию, оттуда куда-нибудь в Скандинавию, начну новую жизнь… И снова одна. Ну ничего, найдётся какой-нибудь добрый человек, который подберёт бедную девочку. В общем, все равно, кто — раз это не Серёжа.
Я поставила машину за оградой перед неприметной калиточкой — зачем привлекать к себе внимание? Именно поэтому я не пошла через главный вход по центральной аллее, а двинулась по боковым тропинкам. Дорогу я знала хорошо.
Последнюю часть пути следовало двигаться вдоль центральной аллеи — иначе было не пройти к нужному месту. Как вы догадываетесь, Сергей был похоронен на престижном месте. Здесь, на кладбище, есть и свой центр, и свои окраины, Престижные и непрестижные места, свои порядки, правила, уклад.
Неравенство после смерти проявляется так же, как и при жизни: кто-то нашёл последний приют у центральной аллеи, кто-то у самой ограды, кого-то кладут в землю в картонной коробке, кого-то — в хрустальном гробу, кому-то даже не ставят никакой таблички, кому-то воздвигают памятники в натуральную величину, специально заказанные известным скульпторам. Я, естественно, двигалась в сторону коммерческой части кладбища, или престижного центрального района — как вам больше нравится.
Я не знала, хорошо это или плохо, что я одета на этот раз не старушкой, а современной молодой женщиной. С одной стороны, старушка на кладбище привлекла бы меньше внимания, с другой — я ведь шла не на могилку у ограды, а в ту часть, где лежат сильные мира сего, — вернее, бывшие сильные. Кстати, а где родители Сергея? Я об этом раньше никогда не задумывалась. На похоронах их не было.
Может, они давно умерли? Вообще-то он был не питерский, а откуда-то то ли из Свердловска, то ли из Сургута.
Мне стало грустно. Вот ведь как получается: умер человек и никого после него не осталось.
Женат он не был, детей не народил, фирма перешла к двоюродному брату. И почему я, идиотка, не родила от него ребёнка? Память бы осталась… Но, с другой стороны, что бы я сейчас делала с ребёнком? И кто бы из мужиков стал меня содержать? Нет, кто-то, конечно, стал бы, но младенец был бы осложнением.
В это мгновение мне очень захотелось ребёнка от Сергея, вообще впервые в жизни захотелось ребёнка. Вот если бы мой предыдущий воскрес из мёртвых, возродился бы как птица Феникс…
