Скульпторша - Уолтерс Майнет (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Вы узнали бы его на фотографии?
— Возможно. Выходит, он вам знаком?
Роз забарабанила пальцами по рулю.
— Я понимаю, что это полная бессмыслица, но только что вы подробно описали ее отца.
ГЛАВА 11
В следующий понедельник охранник у ворот тюрьмы сверил фамилию Роз со списком ожидаемых гостей, затем взял телефонную трубку и, набирая номер, сообщил журналистке.
— Вас хочет видеть начальник тюрьмы.
— Зачем?
— Не знаю, мисс. — Он заговорил в трубку: — Мисс Лей пришла к Мартин. У меня лежит записка, где говорится, что сначала она должна пройти к начальнику. Да. Хорошо. — Он указал кончиком карандаша вперед: — Идите прямо через первые ворота, там вас встретят и проводят дальше.
«Как это неприятно, напоминает школьные годы, когда тебя ведут к директору», — подумала Роз, нервничая в кабинете секретаря. Она судорожно вспоминала, не нарушила ли она какое-нибудь предписание. Нельзя ничего приносить и ничего выносить… Нельзя передавать послания… Но она, конечно, передавала некоторую информацию, когда беседовала с Крю насчет завещания Роберта Мартина. Наверняка эта маленькая скользкая лягушка уже успела на нее наквакать, кому следует!
— Можете пройти, — объявила секретарь.
Начальник тюрьмы указала на стул.
— Присаживайтесь, мисс Лей.
Роз устроилась удобнее, надеясь, что выглядит не такой виноватой, как сейчас чувствует себя.
— Я не думала, что мы сегодня встретимся.
— Разумеется. — Женщина внимательно изучала Роз несколько секунд, затем, очевидно, приняла решение. — Нет смысла начинать издалека. Я на некоторое время лишила Олив ее привилегий, и мы считаем, что вы явились косвенной причиной этому. Судя по записям в журнале, вы не пришли к ней в прошлый понедельник, и мне доложили, что это сильно расстроило Олив. Через три дня после этого она полностью разнесла свою камеру, и ей пришлось делать успокоительные уколы. — Она заметила, как удивилась Роз, услышав это. — Ее настроение стало часто меняться, и, учитывая все обстоятельства, я считаю, что вы должны воздержаться от дальнейших свиданий. Мне кажется, я должна обсудить данную проблему с Министерством внутренних дел.
Господи! Бедняжка Олив! Почему я не догадалась предварительно позвонить сюда?!
Роз сложила руки на коленях и начала судорожно соображать.
— Но если она стала вести себя неадекватно только через три дня, почему вы подумали, что это как-то связано со мной? Или она сама вам об этом сказала?
— У нас нет другого объяснения, и я не хочу рисковать вашей безопасностью.
Несколько секунд Роз обдумывала эту информацию.
— Давайте временно предположим, что вы правы, — хотя должна подчеркнуть, что лично я так не считаю — тогда получается, что если я ее больше не увижу, она перестанет расстраиваться? — Роз подалась вперед. — В любом случае будет разумно позволить мне переговорить с ней. Если такое поведение действительно связано с тем, что меня не было здесь в прошлый понедельник, я могла бы побеседовать с ней и успокоить. Ну, а если это не так, то я вообще не понимаю, за что меня наказывать и заставлять ждать, пока Министерство внутренних дел вновь разрешит свидания. Зачем мне напрасно приезжать сюда, если я ни в чем не виновата?
Начальник тюрьмы чуть заметно улыбнулась.
— Вы очень уверенно говорите.
— А почему бы и нет?
Теперь настала очередь задуматься начальника тюрьмы. Некоторое время она молча изучала свою собеседницу, после чего заговорила снова.
— Давайте проясним все относительно того, что представляет собой Олив, как человек. — Она постучала карандашом по столу. — Когда вы впервые пришли сюда, я сказала вам, что психиатры не считают ее больной. Это было правдой. То есть, в тот момент, когда Олив убивала мать и сестру, она находилась в полном сознании и понимала, что делает. Она сознавала и те последствия, которые должны были наступить после содеянного. Тем не менее, она продолжала свое дело, несмотря ни на что. Кроме того, это означает, — и это особенно относится к вам, — что она не может быть вылечена, потому что не больна, и лечить нечего. При похожих обстоятельствах — несчастье, низкая самооценка, предательство, другими словами, в тех случаях, когда накопится гнев — она поступит точно так же, пренебрегая последствиями, поскольку, взвесив их, посчитает, что последствия можно и вытерпеть, но дело того стоит. Я бы добавила еще вот что, и это тоже относится к вам. В настоящий момент последствия кажутся для нее куда менее устрашающими, чем это было шесть лет назад. В целом, ее устраивает жизнь в тюрьме. Здесь она находится в безопасности, ее уважают, и ей есть с кем поговорить. На свободе у нее ничего этого уже не будет. Она это прекрасно понимает.
Да, теперь Роз действительно почувствовала себя так же, как когда-то перед директором школы. Ей был знаком властный голос, не терпящий возражений.
— Неужели вы хотите сказать, что Олив не станет колебаться и набросится меня лишь потому, что наказанием будет лишь продление пребывания в тюрьме, что ее вполне устраивает? Более того, ей это даже выгодно.
— В общем, да.
— Вы неправы, — начала сердиться журналистка. — Не в отношении ее психического здоровья, разумеется. Я согласна с вами: она так же нормальна, как мы с вами. Но вы ошибаетесь, заявляя, будто она представляет для меня опасность. Я пишу о ней книгу, и Олив хочет, чтобы книга увидела свет. Если она рассердилась на меня, — еще раз хочу повторить, что я так не считаю, — тогда логично предположить, что мое отсутствие она трактовала по-своему, и ей показалось, что я потеряла к ней всякий интерес. Тогда неправильно позволить ей заблуждаться. — Роз тщательно подготовила речь, собрав все доводы в свою пользу. — У ворот тюрьмы есть памятка, в которой изложены правила, царящие здесь. Полагаю, что так заведено во всех тюрьмах, и это правильно. Вы объявляете о своей политике. Если не ошибаюсь, там написано что-то о том, что посетители должны помогать заключенным вести законопослушную жизнь как в тюрьме, так и на свободе. Если эта информация действительно имеет значение, а не выполняет роль красивых обоев на стене, ублажающих взгляд посетителей, то как вы сможете оправдать провоцирование последующих взрывов гнева у Олив, наказывая ее и лишая тех свиданий, которые уже разрешены Министерством внутренних дел? — Роз замолчала, испугавшись, что наговорит лишнее. Какой бы разумной не казалась ее собеседница, сейчас она могла возмутиться, посчитав, что журналистка бросила вызов ее авторитету. Да и кто бы смог выдержать такую речь спокойно?
— А почему Олив хочет, чтобы эта книга вышла в свет? — негромким голосом поинтересовалась начальник тюрьмы. — Ее никогда не интересовала известность, и вы далеко не первый писатель, который проявил к ней интерес. Сразу после ее заключения у нас было несколько заявлений с просьбой о свидании с Олив. Но она отказала всем.
— Не знаю, — честно призналась Роз. — Может быть, тут не последнюю роль сыграла смерть ее отца. Она же говорила о том, что согласилась взять вину на себя еще и потому, что не хотела его мучить долгим судебным разбирательством. — Роз пожала плечами. — Может быть, она думала, что появление книги он бы не смог выдержать, и потому ждала, когда он умрет.
Начальник тюрьмы более прозаично отнеслась к данной проблеме.
— Можно сказать и по-другому. Пока был жив отец, он мог опровергнуть кое-что из того, что говорила сама Олив. Теперь, когда он умер, он замолчал навсегда. Впрочем, это не мое дело. Моя задача заключается в том, чтобы следить за дисциплиной в тюрьме и соблюдением всех внутренних правил. — Она нетерпеливо забарабанила пальцами по столу. С одной стороны, ей не хотелось участвовать в трехсторонних переговорах с участием Министерства внутренних дел и Роз. Но длительная переписка с Министерством была сущим пустяком по сравнению с вероятностью убийства гражданского лица внутри ее тюрьмы. Она-то надеялась на то, что Роз сама откажется от следующих визитов. Теперь ее собственный провал и удивил, и заинтересовал ее. «Странно, — размышляла она, — что же такого делает Розалинда Лей, что ее отношения с Олив только укрепляются, а у нас до сих пор никак не получается? В чем права она и неправы мои сотрудники?»
