Кафедра - Житков Андрей (библиотека книг TXT) 📗
Митя включил настольную лампу. На столе лежала папка с незаконченной монографией Зои Павловны. Он положил ее сюда в начале августа, и никто, судя по всему, ее не трогал. Митя, брезгливо морщась, концом диванной накидки осторожно отер пыль со стула, стола и папки, опустился на краешек сидения, дернул завязки. Он принялся быстро листать страницы. Помнил, где-то там должна быть интересующая его глава. Ну да, вот она, родимая, откуда взял он обоснование для темы своей диссертации! Если совсем чуть-чуть — буквально одно слово — изменить название, то она попадает в приоритетные для гранта. Митя вооружился карандашом и стал делать заметки на полях монографии.
За работой он не заметил, как быстро пролетело время. В кабинет неслышно вошла Настя. На ней был шелковый халат. Она подошла к нему, обняла за плечи.
— Ты чего тут делаешь?
— Да так, пишу кое-что, — смутился Митя. — Для коллективной монографии надо. Хотим издать мамину работу.
— Неплохо бы. Уже одиннадцатый час, — сказала она, потрепав его за волосы.
— Одиннадцатый? — изумился Митя. Вика наверняка звонила его матери! — Черт возьми, меня потеряли! — он соскочил со стула, заметался по комнате. — Слушай, я могу позвонить жене? Ты не обидишься?
— Да звони кому хочешь! Хоть тысячам жен и любовниц! Я тебе не цербер! — Настя уже обиделась и вышла, хлопнув дверью.
Митя набрал телефон матери.
— Мам, Викуша звонила?
— А что у вас случилось? Вы поссорились? — с тревожным любопытством принялась расспрашивать его мать.
— С чего ты взяла? Так звонила или нет?
— Звонила-звонила, очень уж у нее расстроенный голос сделался, когда узнала, что тебя здесь не было. Где ты шляешься допоздна, интересно знать?
— Все, мать, пока! Потом поговорим, — Митя повесил трубку и тут же набрал свой домашний номер.
— Викуш, я тебя на кафедре ждал — ждал, а потом срочно понадобилось Маркуше халтуру заменять… — затараторил он себе в оправдание.
— Эх ты, даже сегодня не смог сдержать свое слово! — брезгливо сказала Вика. — Можешь оставаться у нее, сколько захочешь.
— Я сейчас! Я сейчас! Через двадцать минут! — закричал Митя в трубку, но в ответ ему раздались короткие гудки.
Митя побежал в спальню одеваться. Запрыгал по комнате в одном носке. Настя, дуясь, смотрела телевизор.
— Настюха, ну что же ты!? Я ведь всегда уходил! — Митя глазами искал второй носок.
— Ну и иди, Можно подумать, тебя кто-то держит! Иди-иди! И не забудь свою сумку с бельем, а то твоей женушке сегодня спать будет не на чем.
Митя наконец-то отыскал носок, напялил его, чмокнул Настю в макушку — при этом она брезгливо дернула головой — и побежал в прихожую.
Уже спустившись в лифте на первый этаж, он вспомнил об оставленной на столе монографии с пометками на полях. Через два дня он должен отдать для прочтения Крошке кусок. Как минимум тридцать страниц. Значит он должен царапать по пятнадцать страниц в день. Сегодняшний день псу под хвост. А еще все надо придумать, а еще по четыре часа заниматься с корейцами, а еще печатать, а еще бабам внимание уделять… Митя заколебался. И какого черта ему сейчас ехать домой? После столь крутого телефонного разговора Вика наверняка опять не пустит. Как вчера ночевать в подъезде на ступеньках, обнявшись с сумкой? Ну и ничего страшного — завтра с женой разберется! Он снова вызвал лифт…
Настя приоткрыла дверь. Лицо у нее было заплаканным.
— Что-то забыл? — поинтересовалась она сухо.
— Да, забыл сказать самое главное: с Викой мы поссорились, она меня выгнала.
— Ну да, и попросила сходить в прачечную за бельем, и вернуться не позже одиннадцати, — усмехнулась Настя.
— Да нет же! Я к матери должен был ехать, Здесь мои вещи! — Митя открыл сумку и достал из нее стопку рубашек.
— Врешь, да? — тон Настиного голоса изменился.
— Когда я тебе врал? — Митя виновато улыбнулся. — Давай, я вообще больше никуда не поеду, а?
— Ладно, посмотрим на твое поведение, — Настя неопределенно пожала плечами и распахнула дверь.
Ранняя утренняя электричка медленно подползла к платформе, покрытой девственным снегом. По обеим сторонам от платформы плотной стеной стоял притихший лес. Из вагонов вышло четверо: трое мужчин и девушка — Лина. Мужчины торопливо сошли с платформы и разбежались в разные стороны по едва заметным среди деревьев тропкам. Лина помедлила немного у края платформы, закурила, убедившись, что рядом не осталось ни души, пошла своей дорогой.
Путь до деревни был не близкий — три с половиной километра. Девушка шла быстро и не оглядывалась. Где-то звонко застучал о ствол дятел, с легким шорохом осыпалась с ели хвоя. Девушка глубоко вдохнула свежий воздух и рассмеялась тому, что в лесу так хорошо и спокойно.
Тропа вывела ее на дорогу. За просветом между деревьями уже был виден густой белый дым из труб, послышались голоса брешущих собак. Лина прибавила шагу.
На окраине деревни ей попалась баба с пустыми ведрами. “Черт, примета плохая!”— подумала Лина. “Здрасьте”, — приветливо кивнула она, зная, что с деревенскими всегда надо здороваться.
— Вы Федора Ивановича внучка? — поинтересовалась баба.
— Нет, не Федора Ивановича, — покачала головой Лина.
— А похожа. Ладно, увидите, привет от Мариши передавайте, — баба отправилась к колодцу, переваливаясь и гремя ведрами.
“Странная какая-то. Что за Федор Иванович?”— подумала Лина, глядя ей вслед. Она зашагала по улице под пристальными взглядам деревенских стариков.
Лина отворила калитку и вошла во двор. На нее, загремев цепью, молча кинулась огромная овчарка -“кавказец”. “Ай, мамочки!”— Лина побежала назад к калитке, поскользнулась, повалилась в снег, инстинктивно закрывая лицо руками. “Кавказец”, натянув цепь и хрипя, рвался к непрошенному гостю.
— Фу-фу, нельзя Мухтар! — дверь скрипнула, и на крыльце появился худой бородатый старик. Он схватился за цепь, потянул собаку на себя. — Девушка, вставайте, не бойтесь, я его держу!
Лина поднялась, испуганно косясь на “кавказца”, бросилась к дому. Уже в сенях она отряхнула с себя снег.
— Иван Федорович, — представился старик, протягивая огромную жилистую руку. — А вы, наверное, Лина, так? Быстро нас нашли?
