Танго под палящим солнцем. Ее звали Лиза (сборник) - Арсеньева Елена (книги бесплатно TXT) 📗
…Но ей понадобилось гораздо меньше часа, чтобы понять, что она ничего не понимает. Не так уж много вещей она привезла в Одессу, и все они были на месте. Не исчезло ничего даже из набора довольно дорогой бижутерии. Ну да, ведь все это красивый, но новодел, безо всякой захватывающей родословной, не то что перстень Гришина-Алмазова!
Все ее трусики также были на месте, поэтому сардоническая мысль о том, что Арнольд окажется фетишистом, коллекционирующим нижнее белье совращенных им дам, тоже была отметена как несостоятельная.
Ладно, что же он тогда искал?! Для чего нужно было проникнуть в номер?
Ну, оставалось только поверить, будто Арнольд и в самом деле в первый раз беспокоился о ней, пытался найти, а во второй раз пришел ради очень недурного секса.
Алёна поверила бы в это с охотой, если бы Арнольд не нагромоздил уже вокруг своей персоны столько вранья, что хоть святых выноси, как говорили в старину.
А в принципе, процесс перекладывания с места на место собственных вещей и поиски того, что не пропало, Алёну несколько успокоили. Даже в сон стало клонить. И неудивительно, учитывая, что за денек выдался нынче.
Разве что в самом деле поспать, а уже потом собираться на милонгу? Туда же совсем не обязательно приходить к началу. Зато можно потом будет подольше потанцевать, отдохнувшей-то!
Алёна быстро доела остатки своих припасов, закрыла окно, убрала звук мобильника и поставила будильник, включила кондиционер, вставила в уши затылкалочки, вытянулась на кровати и уснула. Последней мыслью было, что ей совершенно на все наплевать. И даже если сейчас откуда ни возьмись появится возмущенный ее ложью Арнольд, она не станет выяснять с ним отношения, а просто пошлет к черту. Нужно забыть обо всем, что было дурного, и провести в Одессе оставшиеся дни с мыслями исключительно о танго.
Алёну разбудил будильник. В номере было полутемно, даже фонарь на стройке почему-то не горел. Она сонно выключила будильник, спустила ноги с постели, поднялась, сделала несколько шагов и задела босой ногой стул. Зашипев от боли, в сердцах стукнула кулаком по стене — и угодила аккурат в выключатель неработающей люстры.
К ее великому изумлению, свет вспыхнул!
Алёна посмотрела на плафон, не веря глазам своим. Свет горел.
Ха, все просто — к нему нужно было всего лишь применить грубую силу!
Да, все и в самом деле просто…
Стоило ей так подумать, как люстра снова погасла.
Впрочем, свое дело он сделал: за те мгновения, пока свет горел, для Алёны очень многое буквально-таки высветилось , она успела увидеть достаточно, чтобы получить ответы на очень многие свои вопросы… А заодно озадачиться новыми.
В любом случае стало ясно, что о благом решении заниматься в оставшиеся дни только танго придется забыть.
Григорий Маразли покинул альков светлейшей княгини Воронцовой незадолго до того, как Воронцовы в 1870 году покинули Одессу: князь Семен Михайлович был отозван на армейскую службу, а жена его вернулась в Петербург.
Разумеется, «покинул альков» — это фигуральное выражение: невозможно покинуть то место, где ни разу не был. Да, этот странный и жгучий роман проходил отнюдь не в постели, а то в какой-нибудь беседке в огромном саду, то в оранжерее, то просто под деревом, к которому Маразли грубо притискивал свою любовницу, грубо овладевал ею — и точно так же грубо, не простившись, исчезал. Не то чтобы он был таким уж невежей, но он сразу понял, чего желает от него светлейшая княгиня — и старался быть таким, каким она хотела его видеть. У Маразли накопился немалый чувственный опыт, чтобы он, наконец, усвоил: женщине можно предложить что угодно и сколько угодно, но выберет она лишь то, что по нраву ей самой, а навязывать ей свои желания и предпочтения — пустое дело. Ей скоро надоест, она ринется к другому. Вот так же ринулись от него Эжени и Сара. Теперь он изменился. И благодаря этому знал, что княгиня влюблена в него, как кошка. Ему страшно нравилось это французское выражение — amoureuse comme une chatte.
Беда лишь в том, что, сделавшись amoureuse comme une chatte, всякая женщина сразу становится обыкновенной для мужчины, в которого она amoureuse. Больше нечего добиваться. Больше нечего желать. С ней пора расставаться.
Вот так же расстался и Маразли со своей очередной королевой… Он долго думал, какой подарок сделать ей на прощание. Хотелось, чтобы это было нечто невероятное! Что-нибудь, что тронуло бы ее так же, как тронул самого Маразли ее подарок. Ей-то удалось угодить ему! Однажды во время объятий что-то так впилось ему в спину, что Маразли невольно вскрикнул. Потом Мария Васильевна со смехом показала ему перстень. Странный, грубый, с серым невзрачным камнем… Он был невероятно оригинален! Маразли не смог скрыть своего восторга. И, тронутая восхищением любовника, Мария Васильевна сняла перстень с пальца и отдала ему.
Что же подарить ей в ответ? Украшений у нее и так было довольно. К тому же, дарить украшения замужней даме следует крайне осторожно… Точно так же осторожно следует носить и ее подарки.
У Маразли была дивной красоты — и столь же дивной стоимости! — статуэтка из белого янтаря, изображающая юношу Эроса со сломанным крылом. Это был подарок с намеком — может быть, жестоким, но бесповоротным. Маразли не сомневался, что намек будет понят. Собственно, ему казалось, что Мария Васильевна уже и сейчас многое понимает. Она не могла не чувствовать того холодка, который словно струился с его губ и рук во время поцелуев и объятий. Однако он был готов к тому, что она так просто не отпустит любовника. Маразли предчувствовал, что княгиня станет писать, умолять, требовать объяснений… И он не ошибся.
По городской почте пришло письмо без подписи. Она любила так шалить — писала измененным почерком, но в уголке листка всегда был начертан вензель МИГ , что означало — Мария и Григорий , и этот вензель давал Маразли понять, от кого это письмо, то веселое, то грустное, то страстное, то нежное… но всегда многословное настолько, что у него порой недоставало терпения дочитать сердечные излияния любовницы до конца.
На сей раз заветный вензель М и Г не был проставлен, однако Маразли все равно понял, от кого послание. Чуть ли не позевывая, он распечатал письмо — и удивился. Там была только одна строка: «Ни о чем не молю, только верните мой подарок» .
Прочитав это, Маразли сделал губами этакое озадаченное пфффф! — и откинулся на спинку стула.
Ему вспомнился один случай, который произошел с ним два или три года назад, когда он очень настойчиво подкатывал к меньшой дочери графа Павла Евстафьевича Коцебу, генерал-губернатора. Иногда как-то взбредали в голову мысли о том, что надобно же наконец жениться и воспроизводить себе подобных!
Сватовство, правда, не состоялось. Подпортили дело те самые злые языки, про которые не зря говорят, что они страшнее пистолета!
Как-то на балу болтал Маразли с графом Александром Григорьевичем Строгановым, своим добрым приятелем, всеобщим любимцем, вот только на днях угощавшим друзей изобретенным им весьма утонченным мясным блюдом, кое Маразли предложил назвать беф-строганофф. И вдруг граф взглянул на его руку и сказал удивленно:
— Простите, дорогой мой, я что-то не вижу вашего прекрасного перстня с бриллиантом…
Маразли только плечами пожал:
— Не волнуйтесь, просто я ношу его теперь на пальчике одной изящной шансонетки.
Граф юмор приятеля весьма высоко оценил да так и залился смехом… который, впрочем, тут же и стих, потому что оба весельчака увидели, что совсем рядом стоит мадемуазель Коцебу, а личико у нее…
Вот так и вышел из предполагаемого маразлиевского сватовства семипудовый пшик. Но ведь сейчас получалась почти та же самая история! В том смысле, что перстень, подаренный княгиней, Маразли вернуть никак не мог, ибо носил его теперь на пальчике другой прелестной шансонетки! И он скорее откусил бы себе язык, чем попросил бы его обратно.
