Архивных сведений не имеется - Гладкий Виталий Дмитриевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Дневальный по взводу охраны, белобрысый короткошеий эсэсовец, что-то мурлыча себе под нос, елозил шваброй по полу; в помещении были еще два охранника, которые сладко посапывали на скамейках, укрывшись шинелями. Алексей стоял за дверью, до судороги сжимая в руке нож, – ждал. Наконец дневальный сполоснул грязную тряпку в ведре, отжал ее и неторопливо направился к выходу.
Удар ножом был страшен по силе и точен – эсэсовец захрипел и, подхваченный Алексеем, осел у порога.
Стараясь не смотреть на хлынувшую фонтаном кровь, Алексей заскочил внутрь караульного помещения; три автомата, полсумки с патронами и гранатами висели у входа на деревянных колышках. Схватить автомат, воткнуть рожок в гнездо и передернуть затвор было делом нескольких секунд.
И в этот миг душераздирающий вой сирены наполнил здание. Тревога! Значит, уже обнаружили его исчезновение…
Эсэсовцы подхватились со скамеек, словно ошпаренные; короткой очередью почти в упор он уложил их обратно. Мгновенно перекинув через плечо все три подсумка, он ринулся в коридор и побежал вглубь полуподвала к архиву. Уже почти у двери архива он едва не столкнулся с бежавшим навстречу начальником охраны штурмшар-фюрером СС Гессельбахом, который выскочил из-за поворота вместе с охранником; со злой радостью нажимая на спусковой крючок автомата, Алексей увидел на лицах эсэсовцев смертельный ужас.
На ходу перескочив через их тела, Алексей с разбегу ударил ногой в дверь архива и полоснул очередью вдоль стеллажа, где помертвевший от страха начальник архива безуспешно пытался вытащить непослушными руками пистолет из кобуры…
Сухой щелчок затвора среди грохота выстрелов Алексей не услышал: еще и еще раз нажимал разогретый металл спускового крючка, и только, когда непривычно мертвая тишина воцарилась и под низкими коридорными сводами полуподвала, он вдруг понял, что патронов больше нет. Оставался только пистолет начальника архива и граната. Оттащив в сторону тело одного из солдат охраны, который пытался выкурить его дымовой шашкой, Алексей закрыл дверь, придвинул к ней тяжеленный письменный стол и почти без сознания свалился рядом – левое плечо горело огнем, и струйки крови стекали на пол.
Некоторое время он сидел неподвижно, собираясь с силами, затем поднялся и, придерживаясь за стеллажи, пошел вглубь архива, где в металлическом шкафу хранились керосиновые фонари и бидон с керосином. Завалив на пол архивные папки, он набросал их в кучу и облил керосином. Не торопясь зажег спичку и с видом человека, который сделал очень нужное нелегкое дело, швырнул ее вниз; пламя полыхало с гулом, и огненные языки побежали по полу, жадно облизывая нижние полки стеллажей…
Сильный взрыв разнес дверь вдребезги; взрывная волна опрокинула Алексея навзничь – он нес новую порцию папок в кострище. Эсэсовцы в противогазах, похожие на вурдалаков, хлынули в помещение архива.
Алексей, пытаясь улыбнуться окровавленным ртом, тихо прошептал: "Мама…" – и выдернул предохранительную чеку гранаты…
19
С высоты птичьего полета Кенигсберг напоминал развороченное гнездо огромного хищного орла-стервятника.
Мрачные крепостные башни еще плевались огнем и свинцом, и еще грозно щетинились бетонные надолбы в ворохе запутанной колючей проволоки, но кольцо окружения сжималось все туже и туже, а пышные султаны пыли, поднятые артобстрелом, все чаще кромсали молнии реактивных минометов, уничтожающих последние опорные пункты врага.
Эскадрильи бомбардировщиков и штурмовиков, прикрытые истребителями, волна за волной накатывались на Кенигсберг и густо кропили его смертоносным дождем авиабомб. Земля пучилась, со стоном швыряла в дымное небо каменные глыбы, битый кирпич и искореженную сталь, в коротких перерывах между бомбежками показывая в рваных пыльных просветах искалеченную, израненную твердь; скелеты обглоданных взрывами и пожарами домов, поклеванные воронками мостовые, провалы и ямины на месте блиндажей и дотов.
Гитлеровцы защищались упорно, с яростью обреченных, памятуя приказ фюрера: любой ценой удержать Кенигсберг. В крепости свирепствовали фельджандармы и эсэсовцы, расстреливая солдат вермахта за любую провинность.
– Господин штурмбанфюрер! Господин… – Барс пытался привести в чувство Кукольникова, которого завалило обломками стены.
– Где мы? – прошептал Кукольников, когда Барс усадил его на пол разрушенного дома.
– Да в Кенигсберге, чтоб он провалился! – зло выругался Барс.
Наконец Кукольников начал кое-что соображать; устроившись поудобней на каких-то тряпках, он послал Барса разведать обстановку. Грохот артиллерийских залпов, еле слышимая на их фоне трескотня пулеметов, вой пикирующих бомбардировщиков, вызывающий чувство панического ужаса, смолянисто-черные клубы дыма вперемешку с едкой пылью рушившихся укреплений, щелчки случайных осколков и пуль по стенам дома… – одна из главных цитаделей гитлеровцев в Восточной Пруссии доживала свои последние часы.
Кукольников попал в этот ад, конечно же, не по своей воле. С трудом избежав не без помощи высокопоставленных друзей из РСХА сурового наказания за уничтоженный Алексеем архив, он со значительным понижением в должности был направлен в Восточную Пруссию, где в связи с наступлением германских войск абвер широко развернул разведывательные операции. Но потуги лучших профессионалов германской разведки оказались тщетными: Советская Армия своими стремительными действиями сводила на нет все их хитроумные планы.
И вот Кенигсберг. Срочная эвакуация архивов абвера задержала здесь Кукольникова и Барса, который с некоторых пор стал его самым доверенным лицом…
Барс возвратился часа через два. В руках он нес туго набитый вещмешок и русский автомат с запасным диском.
– Все… Амба, – тяжело рухнул рядом с Кукольниковым. – Наши… Тьфу! – красные в крепости.
– Уходить нужно. Как можно быстрее…
– Куда? Под пули советского трибунала? Некуда уходить, мышеловка захлопнулась.
– Значит, нужно отсидеться в укромном местечке до поры, до времени, а там…
– Не выйдет. Найдут. А жрать что будем? Сапоги?
– Но что-то нужно предпринимать?
– Вот, – полоснул ножом по завязке вещмешка Барс.
– Советская форма. Документов у нас хватает, – похлопал по офицерской сумке, которая лежала возле Кукольникова. – Авось проскочим. Одевайтесь.
Кукольников попытался встать на ноги, и тут же, со стоном ухватившись за бок, опустился обратно на тряпье.
– Болит… Наверное ребра сломаны…
– Ах черт! – Барс сноровисто натягивал на себя гимнастерку. – Этого только не хватало…
– Помоги…
– Сейчас… Все… Вот брюки…
Кукольников, переодетый в форму капитана, выглядел настолько комично, что Барс совершенно неожиданно заржал во весь голос.
– Ну и видик… Да нас на первом же перекрестке хапнут. Не-ет, господин штурмбанфюрер, так дело не пойдет. Я не хочу из-за вас пулю схлопотать. Будем выбираться порознь.
– Барс! Что это за тон?! – повысил голос Кукольников.
– Я приказываю…
– Тихо, тихо, шеф! Раскомандовался!.. Хана Великой Германии. И плевать я хотел на ваши приказы. Когти рвать нужно и поскорее… Пока! Я пошел…
– Барс, голубчик, погоди! Не бросай меня! Уйдем, вместе уйдем… На запад… Там американцы, мы им еще сгодимся. Еще повоюем! Советы им как кость в горле. Союзники они до поры до времени. Поверь мне, я старый человек, я много видел и много знаю. Уйдем вместе… на запад. Что ты молчишь?
– Эх, господин!.. На что надеешься? Если германец не справился с Россией, то куда этим… А на запад – чего же, можно. Да вот туда нам как раз дорожка заказана. В петле сидим. На восток нужно.
– Ну хорошо, сначала на восток, потом повернем…
– На тот свет… Ходил я по советским тылам, знаю. Там СМЕРШ шустрит, не приведи господь. Так они нас и пропустят на запад. Держи карман шире… В Расею-матушку, домой нужно пробираться. Документы справные добыть, и живи да радуйся в платочек. Ну ладно, хватит трепаться, мне пора…
