Кара Дон Жуана - Володарская Ольга Геннадьевна (читать полную версию книги .txt) 📗
— В вещах ничего полезного следствию не нашлось? — осторожно спросила Каролина.
— Кроме таблеток — ничего. Паспорта — и то не было. Представляешь?
— М-м-м, — неопределенно промычала она — не говорить же, что паспорт был, да только сплыл. — А билеты, записная книжка, визитки какие? Ничего?
— Ни-че-го! В том числе кошелька. Деньги в заднем кармане джинсов были — не много, три сотни, да мелочь, но мы все возвращаем… — Он выложил на тумбочку несколько купюр и три пятака, затем достал бумагу и ручку. — Подпиши.
— Что это?
— Документ, подтверждающий, что ты получила вещи и деньги. Чтоб претензий потом не было!
— Да какие претензии, Димка!
— Положено, Каролина, — строго сказал он. — Прочитай, сверь, подпиши.
Она поставила на бумажке роспись, не глянув, что там написано. Отбросила ручку и, с тревогой посмотрев в лицо Самсонову, спросила:
— А тело когда отдадут?
— Да, в принципе, можно хоть сегодня… — Он глянул на часы. — Но уже поздно, так что лучше завтра с утра…
— Давай сегодня, а? — Каролина сложила руки в молитвенном жесте. — А то завтра суббота, вдруг в морге выходной…
— Нет там выходных…
— Все равно. — Лицо ее стало печальным, а глаза побелели — так всегда происходило, когда слезы подступали. — Что она там лежит? Пусть лучше тут, в родном доме…
— Думаешь, она почувствует разницу?
— Ну, пожалуйста, Димочка…
— Кто на ночь глядя покойников перевозит?
— Да какая ночь — вечер еще не наступил!
— Завтра, Каролина, — отрезал он. — С самого утра приедешь. А пока можешь дом подготовить, людей обзвонить…
— Ну ладно, как скажешь, — понуро кивнула Каро.
Димка сжал ей руку, попрощался и ушел.
Каролина осталась в доме одна.
Тишина стояла непривычная. Не было слышно криков, топота, музыки, смеха: криков Грини, топота его детей, музыки и смеха студенточек — все жильцы разъехались. Остались только Коростылевы-Адамсы, проживающие не в доме, а во времянке посредине сада. Супруги Коростылевы (прозванные за глаза семейкой Адамс за свой потусторонний вид) отбывают в родной Рыбинск завтра вечером, значит, послезавтра можно устраивать похороны…
При мысли о похоронах Каролине стало дурно. Когда-то давно (восемь лет назад скоропостижно скончалась мама) она уже прошла через это и знала, как это тяжело и хлопотно. Но тогда с ней была Дашка, они вдвоем справились, помогая друг другу, поддерживая, успокаивая, деля обязанности, а теперь она одна… Конечно, у нее есть друзья — ди-джей Кактус, музыкальный редактор Леночка и коллега-манекенщица Светланка, но отношения у них не такие близкие, чтобы взваливать на ребят свои заботы. Они могли попросить Каролину о чем угодно и в любое время (Кактуса она забирала из вытрезвителя, сидела с Леночкиной дочкой, среди ночи приезжала за Светланкой в клуб и везла ее в родное Лоо), а ей поступать так же бесцеремонно совесть не позволяла. Вот если бы ребята сами предложили помощь, тогда да, тогда она бы не отказалась, но они не предлагали, хотя знали о смерти ее сестры. То ли ждали, когда Каролина сама к ним обратится, то ли были уверены, что ей есть кому помочь…
А помочь было некому. Из родственников только престарелая двоюродная тетка и ее дети, с которыми сестры Ларины не поддерживали отношений. Есть еще соседи: с одной стороны Петровские, с другой Ашкаряны, но и у тех, и у других своих забот полно (как-никак разгар курортного сезона), так что рассчитывать можно только на их сочувствие и присутствие на поминках…
Придется справляться самой!
Каролина почувствовала, как у нее затряслись руки. Так всегда происходило, когда она сильно нервничала! В институте, помнится, она так дрожала на экзаменах, что со сдачей письменных была проблема — ручка то и дело выпадала из пальцев, марая листы, а почерк не мог разобрать ни один профессор… Потому она и начала курить — оказалось, единственное, что помогало справиться с дрожью, — это сигарета. Но от никотина у нее стали желтеть зубы, поэтому сразу после окончания института Каролина избавилась от дурной привычки при помощи чудо-пластыря и теперь не курила… Не курила сама и жильцам своим в комнатах чадить не давала — чтобы соблазна не было. Так что отыскать в доме хоть одну завалящую сигаретку, пусть даже сломанную, нет никакой надежды…
«У Адамсов, что ли, стрельнуть? — спросила у себя самой Каролина. — Они вроде оба курят… Что-то дешевое и дурно пахнущее, но сейчас мне и „Прима“ сгодится…»
Она выглянула на улицу, посмотрела по сторонам, но ни у времянки, ни в кухне, ни у душа Адамсов не было видно, еще с моря не пришли. Разочарованно выдохнув, Каролина вернулась в дом. Желание курить не пропало, более того, стало сильнее — при виде сваленных в прихожей Дашиных вещей у нее затряслись не только руки, но и поджилки… Все тело била нервная дрожь, а колени просто подгибались. При этом голова работала нормально, и Каролина сообразила, что вожделенные сигареты можно поискать в сестриной сумке — Даша была заядлой курильщицей.
Расстегнув «молнию» на чемодане, Каролина раскрыла его. Она ожидала наткнуться взглядом на беспорядочный ворох барахла, но, к ее удивлению, все вещи были аккуратно уложены, а некоторые обернуты в полиэтилен. Наконец в сумке Даши воцарился образцовый порядок — спасибо родной милиции, — и разбирать ее оказалось делом очень легким. Вот кофточки с футболками, вот брюки, вот косметика, вот белье… А вот и сигареты! Полупустая пачка «Вога» и всунутая в нее зажигалка. Взявшись непослушными пальцами за фильтр, Каролина вытащила сигарету, сунула в рот. Вытряхнула зажигалку (отличная серебристая вещица со значками «Мерседеса» на широких гранях), прикурила…
Как только ментоловый дымок попал в легкие, Каролина почувствовала облегчение. Она уже забыла это ощущение, когда тревога отступает, как морская волна в час отлива…
«Как же хорошо курить! — подумала Каролина удивленно. — Может, ну ее, эту зубовную желтизну! Сейчас стоматологи с ней легко справляются!»
Выпустив дым из носа, Каролина затянулась вновь и, зажав сигарету в углу рта, опустилась на пол рядом с чемоданом. Вещи Даши ее не интересовали; как бы ни были они хороши и дороги, она никогда их не наденет, и косметика ее будет выброшена на помойку, и туалетные принадлежности, и белье, а вот книги (кошмарные любовные романы!) можно оставить на память… Каролина потянулась к связке «макулатуры» и задела коленом пакет с расческами. Он упал набок, и все многочисленные «щетки» вывалились на пол. Их оказалось очень много — семь штук. Семь, обалдеть! Каролина, пользующаяся одним круглым «ершиком» для укладки, представить себе не могла, что у кого-то может оказаться целый арсенал всевозможных — зубчатых, ершистых, плоских, пузатых — расчесок. С детским любопытством она начала рассматривать каждую. Изучив ассортимент, сделала вот какой вывод — все эти щетки-массажки были необходимы Даше, чтобы привести в божеский вид изрядно поредевшие, беспрестанно лезущие волосы. Раньше у нее была грива, которая роскошно смотрелась без всяких ухищрений (ее и мыть-то можно было самым дешевым шампунем), но, судя по тому, сколько волос забилось между зубьями расчесок, от этой гривы остались только воспоминания…
