Тайна дела № 963 - Заседа Игорь Иванович (книги серии онлайн .txt) 📗

– Место на рейс «Пан-америкен» я тебе забронировал. Все о'кей. Я жду тебя – в какое время ты прилетаешь?

– Рейс SU-214, вылетаю из Москвы 19 сентября в 0:35.

– Я встречу тебя, Олег. Доброго утра!

– До свидания, Яша, у нас еще только начинается ночь…

Я положил трубку, возвратился к Натали и уставился на экран, где продолжался фестиваль открытия. Но радость, которая, казалось, должна была переполнять меня, не приходила. Что толкнуло Гаврюшкина на столь опасный – ведь рано или поздно, но я бы прознал о попытке обмануть меня – шаг? Проявление недоброжелательства? Но Гаврюшкин слыл человеком осторожным, такой семь раз отмерит, прежде чем отрезать. Почему ему так нужно было, чтобы я остался дома, в Киеве? О моих разысканиях он знать не мог: ни словом, ни намеком я не дал ему повода для размышлений на эту тему. Желание доказать, что он – начальник и моя судьба в его руках? Вряд ли, потому что это выглядело слишком мелко и легковесно, а Гаврюшкины на мелочи не размениваются, нет, они, если уж играют, то по-крупному, заранее просчитав всевозможные варианты за и против. Я ломал голову, но решение так и оставалось за семью печатями.

– Ты завтра улетаешь? – спросила Наташка.

– Да, Натали…

Она уловила что-то и обеспокоенно взглянула на меня: не такой должна была быть реакция на радостную новость.

– Не спрашивай меня ни о чем, Натали… позже сам тебе расскажу.

– Но… но ничего не угрожает тебе? Прости меня, неприятности не закончились? – Наташка была обеспокоена, хотя и сдерживала свои эмоции. На глаза же накатывались слезы.

– Нет, мой родной, никаких проблем. Не обращай внимания, просто я раздумываю над тем, что толкает людей на подлость. Давай-ка лучше смотреть, ведь этого мы больше не увидим!

Я глядел на сменяющие друг друга картинки с Олимпийского стадиона и с реки Хан: сеульские пейзажи и фантастические восточные народные танцы, джонки под косыми парусами и вездесущий Ходори, забавный тигренок, успевший завоевать сердца во всех уголках света, выступления юных спортсменов и гостей из-за океана, – все это было так прекрасно, а меня не покидало ощущение какой-то опасности, нависшей надо мной. После разговора с Власенко тревога поселилась в сердце, и я уже не мог избавиться от нее.

Хотя разве есть причины для подобных треволнений?

Мишель Потье прилетит, если уже не прилетел, в Сеул; в последнем его письме содержалась надежда на скорую встречу, видимо, многообещающую еще и потому, что он рад был мне сообщить, что работа, интересующая нас обоих, завершилась полным, безоговорочным успехом, и теперь специалисты получат в свои руки сильнейшее оружие в борьбе против адских сил. Он так и написал «адских сил», точно хотел выразить свою безграничную ненависть к тем, кто готов во имя корыстных целей растоптать лучшее, что есть в человеке, – нашу чистую душу. И хотя Мишель ни разу не назвал вещи своими именами, я понял, что его опыты с новым допингом оказались успешными и теперь мы обладаем кодом!

Но письмо Потье было для меня и горьким предупреждением, что хода назад у меня нет и судьба моего собеседника на киевском Центральном стадионе решена окончательно. Отступать некуда, как ни тяжело мне будет наносить этот безжалостный удар.

Дейв Дональдсон уже в Сеуле, он звонил вчера, страшно расстроился, что не встретил меня в олимпийской деревне прессы, сообщил, что живет в 112 корпусе, на седьмом этаже – роскошествует в одиночку в новенькой трехкомнатной квартире с видом на Олимпийский парк. Я не стал его огорчать, да и надежда еще теплилась во мне, и пообещал Дейву прибыть в Сеул в самое ближайшее время. Тогда же я сообщил, что доктор Мишель Потье сможет кое-что рассказать ему, он, кажется, или уже прилетел в Южную Корею, или вот-вот прибудет, и что его можно разыскать в гостинице «Интерконтиненталь», отведенной для официальных лиц, она рядом с пресс-центром.

Моя информация не слишком-то обрадовала Дейва, и он откровенно сознался, что ни черта не смыслит в этих Играх, и вот уже второй день скрывается от разъяренных звонков шефа из Лондона, и его последняя надежда – на меня. «Мистер Олег Романько, – взмолился в заключение Дейв, – вы скажите, скажите прямо, если у вас финансовые затруднения, то я беру на себя ваше пребывание в Сеуле, редакция, слава богу, выдала именной жетон «Тревел-экспресс», и мне сам Рокфеллер не указ!» Мне снова пришлось его уверить, что неотложные дела задержали в Киеве.

Собирался в Сеул и Хоакин Веласкес, он, как вы помните, быстро прогрессировал и превращался в одного из самых авторитетных спортивных обозревателей Мексики. А это кое-что да значит в стране, где есть два «кита» – бой быков и спорт, и тот, кто разбирается в этом, обеспечил себе популярность и авторитет среди миллионов болельщиков. И собирался он не с пустыми руками: судя по некоторым отрывочным фактам, я мог предположить, что ему таки удалось проникнуть в тайну лаборатории, где «варили» этот дьявольский напиток из кактуса, способный сделать из человека Геркулеса и… погубить навсегда.

Словом, накапливалась информация, и дело, что забрало столько сил и времени, близилось к концу.

Огорчало меня исчезновение Майкла Дивера: с той ночной встречи в Вене он ни разу не объявился.

2

В «ИЛе» приятно пахло «дезодорантом», кофе и женскими духами. Пассажиры, сонно-неразговорчивые, быстренько плюхались на свои места и без приглашения пристегивались. Когда взлетали, многие уже досматривали первые сны.

Ко мне сон не шел: давало знать напряжение прошедшего дня. Я откинул кресло назад и вытащил газеты, еще раз мысленно поблагодарив Анатолия за этот подарок – так он кстати пришелся.

Начал, естественно, с «Советского спорта». Первая полоса, как и положено, отдана Олимпиаде. Было что почитать и на второй, и на третьей. Пока я добрался до четвертой страницы, где меня и ждала эта новость, газету пришлось на некоторое время отложить в сторону: принесли скромный аэрофлотовский ужин, давно уже без черной, некогда обязательной на международных рейсах, икры, но зато с изобилием кислого, как уксус, молдавского «Ркацители».

Я отказался от уксуса и попросил принести три баночки «Карлсберга», что и было немедленно доставлено. Пиво оказалось холодным, колючим, успокаивающим.

Когда поднос убрали, я снова взялся за газету. И тут же увидел черный, траурный – таким он был для меня в действительности! – заголовок: «Взрыв в лаборатории в Женеве».

Вот текст:

«Женева, 16 сентября. ТАСС.

Я могу довольно четко себе представить, что пройдет не так уж и много времени, когда в вопросе допинга произойдет революция и его история будет написана заново».

Автор сенсационного заявления – профессор университета доктор Мишель Потье, возглавляющий работу лаборатории, целью которой является выявление в организме человека инородных веществ. И делается это не совсем обычным способом: вместо крови или мочи объектом исследований специалиста стали человеческие волосы.

«Два года назад, – сообщал доктор Мишель Потье, – мы приступили к программе под кодовым названием «золотой сон», до этого же, как известно, специализировались на наркотиках». По его словам, волосы имеют способность консервировать на длительное время вещества, коими злоупотреблял человек. Он уверял также, что имеет возможность находить следы применения запрещенных препаратов, даже если атлеты «баловались» ими 20 месяцев назад.

«Эта область исследований – сравнительно новая, хотя первые эксперименты с волосами проводились в США еще 20 лет назад. Однако в настоящий момент плод созрел, и надо выносить проблему на суд специалистов», – отметил доктор Мишель Потье.

А вот мнение признанного во всем мире знатока антидопинговых дел Манфреда Донике из Кельна: «Конечно, волосы годятся для использования их в судебной медицине. Однако, когда речь возникает о нахождении таким необычным способом в организме спортсмена запрещенных препаратов, я начинаю сомневаться в том, что анаболические стероиды способны быть разоблачены. Их расплодилось огромное количество, и Потье пока не в состоянии разобраться со всеми. Допускаю, что с дальнейшим развитием науки этот вопрос будет решен. Пока же рано трубить победу».