Сумасбродка, или Пикник для лишнего мужа - Шилова Юлия Витальевна (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
– Ты не оставила мне выбора, – глухо произнесла я, затем подняла глаза и посмотрела на сестру. – Спецэффекты, говорите, грим, краска. Ваша дурацкая игра стоила мне потери работы, денег! Кто вам дал право так со мной поступать?!
– Даша, я не виновата, – смахнула слезу Верка. – Это все Кирилл с Максом. Это они все придумали! Тренировались! Репетировали! Я с самого начала ничего не хотела! Они меня уговорили.
– Артисты! – усмехнулась я. – Отличный спектакль разыграли! Молодцы! Отправили меня в колонию, а сами жили себе преспокойненько, в гости друг к другу ходили, семьями дружили. А ты, сестрица ненаглядная, в колонию ко мне прикатила и словом не обмолвилась о том, что случилось. У тебя на уме одни деньги были. Продала ты меня за эти деньги, давно уже продала! А молчала до последнего, потому что знала, что я девка видная, деньги зарабатывать умею и мужики ко мне липнут, как мухи на мед! Думала, мол, когда я из колонии выйду, ты меня опять шантажировать начнешь! Поэтому и отговаривала меня домой ехать! Нет у меня больше сестры, и не было никогда!
Я замолчала и встретилась взглядом с Максом.
– Ты что-то имеешь против того, что я жив? – сквозь зубы процедил он.
– Теперь уже нет. Я рада, что ты нашел достойную женщину и создал семью.
– Не сомневайся в том, что она достойная. Она, в отличие от тебя, не дрыгает ногами и не раздевается перед чужими мужиками. Она не шлюха, а нормальная женщина, и с ней я чувствую себя человеком, мужчиной.
Я обернулась и посмотрела на испуганную девушку Макса. Она была немного полновата, такую точно не возьмут ни в один стриптиз-бар.
– С ее внешними данными я бы тоже не стала раздеваться. Для начала нужно скинуть вес. Может, и хорошо, что ей не приходится дрыгать ногами. Наверное, ты ее обеспечиваешь. Со мной другое дело. С меня ты тянул все соки. И если бы я не дрыгала ногами, как ты говоришь, то в нашем убогом жилище не нашлось бы даже корочки хлеба. Все, что есть в этой квартире, заработано мной. Счастливой тебе семейной жизни, Максим. Я и в самом деле рада, что наконец-то наши дорожки разошлись. Только не забывай чистить зубы по утрам и принимать душ.
– Он и так чистит зубы каждое утро, – робко подала голос Кристина.
– Надо же! Он совсем исправился. Наверное, ты та самая женщина, которую он искал всю жизнь. А наш брак был ошибкой. Глупой и нелепой ошибкой.
– А ты, я смотрю, старичками не брезгуешь, – усмехнулся Макс, посмотрев на папика.
Папик расширил глаза и полез за кобурой, но его опередил вовремя подскочивший Женька. Он ударил Макса пистолетом по голове и, смачно сплюнув прямо на пол, сказал:
– Это тебе за то, что ты до сих пор не сдох, собака!
Макс сполз по стенке и тихо застонал. Все замерли и уставились друг на друга. Я взяла папика за руку и спокойно произнесла:
– Пойдем, нам тут больше нечего делать. Финал. До свидания, господа актеры. Спектакль окончен, занавес опущен.
Мы вышли из дома и сели в джип. Мне казалось, что еще немного, и Верка бросится за машиной, слезно вымаливая прощение. Но за машиной никто не побежал. Ни Верка, ни Кирилл, ни, разумеется, Макс. Когда джип отъехал, я опустила голову к папику на колени и громко разрыдалась. Папик погладил меня по голове и сказал:
– Ну вот и все, моя девочка. У тебя больше нет проблем. Они разрешились сами собой. Скажи, по какому поводу ты плачешь?
– Если бы не было этого чертового пикника, я бы никогда не попала в колонию!
– Если бы ты не попала в колонию, то не встретила бы меня, – улыбнулся папик. – Худа без добра не бывает.
Я громко рассмеялась, расцеловала папика, закрыла глаза и спокойно уснула.
Глава 18
Добравшись до дома, мы оставили Женьку внизу и поднялись в квартиру. Как только за нами закрылась входная дверь, мы тут же набросились друг на друга, словно два изголодавшихся зверя. Гришка целовал мое тело и наговорил столько ласковых слов, сколько я не слышала даже от Глеба. Несмотря на свой далеко не юный возраст, папик был ненасытным настолько, что впервые в жизни я устала от секса...
Утром, открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Поднявшись с кровати, приоткрыла дверь спальни и увидела выходящего из ванной папика. Он был свежевыбрит и пах дорогим парфюмом. Папик подошел ко мне и нежно погладил по лицу. Все это было так непривычно, что я даже растерялась.
– Как ты спала? – ласково спросил он.
– Это была лучшая ночь в моей жизни!
Стоя под душем, я уловила вкусные запахи только что приготовленной еды. В кухне папик поставил передо мной тарелку с жареной картошкой.
– Я люблю по-простому, Дашенька, – сказал он. – Всякими заморскими деликатесами сыт не будешь!
После завтрака папик повез меня в дорогой бутик.
– Выбери себе что-нибудь достойное, – улыбнулся он и жадно поцеловал меня в губы, чем привел в явное замешательство продавщиц, скучавших в огромном зале, набитом шикарными вещами. Нам было плевать. Возраст не является помехой для истинных чувств. Сейчас каждая вторая пара имеет разницу в двадцать лет, а то и больше.
После магазина мы поехали на Ваганьковское кладбище. Постепенно я стала привыкать к тому, что за нами неотступно следовали до зубов вооруженные мордовороты. Они сопровождали нас повсюду, готовые в любую минуту броситься на защиту своего шефа. Я перестала обращать на них внимание, вот и все.
На кладбище было тихо и красиво. Выпавший ночью снег накрыл могилы белым одеялом. Неяркое зимнее солнце освещало памятники. К небольшому холмику, усыпанному цветами, вела расчищенная тропинка. С большой фотографии нам улыбалась Таня. Папик тяжело вздохнул, вытер слезы и положил огромный букет ярко-красных роз.
Не знаю, есть ли жизнь после смерти, но мне почему-то показалось, что Танька видит и слышит нас. Интересно, как бы она отреагировала на наши с папиком отношения? Наверное, порадовалась бы. Во всяком случае, я бы много отдала, чтобы получить одобрение подруги...
Папик несколько раз перекрестился. Я не стала спрашивать его о том, действительно ли он верит в бога. Сейчас многие молятся, крестятся, посещают церковь. Я знаю массу людей, которые ходят в церковь только потому, что это модно. Но папик не из тех. Он никогда не был дешевым фраером и пижоном, а ведь Вадим, убивший Таньку, носил на шее массивный крест, посещал храм и держал в кармане пиджака небольшую икону. Я не люблю ходить в церковь. Мне противно смотреть на злобных бабок, целующих иконы и тушащих грязными пальцами свечи. Терпеть не могу, когда прямо в храме подходят нищие и нагло выпрашивают деньги, дыша в лицо устоявшимся перегаром. Мне всегда хотелось дать в рожу тем, кто цеплялся ко мне с просьбой одеться в церковь попроще и повязать голову платком. Противно смотреть, как батюшка свои речи по бумажке читает. Мог бы сделать вид, что наизусть их помнит. Церковь не успокаивает душу, там невозможно сосредоточиться и подумать о своем.
– Мы ее отпевали, – перебил мои мысли папик. – В Богоявленском соборе. Пришлось хорошо заплатить. Сама понимаешь, в наше время без денег ничего не получишь.
– Не люблю церковь, – вздохнула я. – Да и Танька, наверное, при жизни ее не очень жаловала. Терпеть не могу этих грязных бабок, распоряжающихся в храме так, словно они у себя дома. Диктуют свои правила, не считаясь с тем, что нормальный человек приходит в церковь покаяться, подумать о своем. Господу все равно, в чем ты одет и все ли каноны соблюдаешь. Глупо молиться чужими словами, не вкладывая своего.
– Да, Дашенька, ты права. Я тоже не понимаю, почему кто-то должен стоять между людьми и богом. Попы берут деньги за то, что должны делать бесплатно.
– И кладут эти деньги явно не в церковную казну, – вздохнула я.
– Спи спокойно, моя девочка, – прошептал папик, наклонился и поцеловал Танькину фотографию.
Я вытерла слезы и проделала то же самое. На душе было гадко и муторно. Мы вот сейчас уйдем, а Танька останется одна. За что ей такое наказание?!
