Кто посеял ветер - Нойхаус Heлe (читать хорошую книгу .txt) 📗
– Но у меня неотложные дела… – начал было Маттиас.
– В таком случае вам не следовало тратить время на обыск в опечатанном доме, – резко оборвала его Пия. – Пойдемте.
Получив подкрепление в лице коллег из других отделов, Кем Алтунай и Катрин Фахингер все утро провели в беседах с членами правления общественного инициативного комитета. Все они подтвердили то, что рассказал Пии хозяин «Кроне». Во вторник вечером Янис и Людвиг Хиртрайтер сильно повздорили. Еще в понедельник Янис вызвал гнев Хиртрайтера тем, что самовольно перенес время съемки телевизионного интервью на более ранний срок, в результате чего Людвиг не смог выступить. Во вторник ссора между ними вспыхнула еще и из-за того, что Теодоракис рассказал остальным членам правления, сколько руководство «ВиндПро» предложило Хиртрайтеру за его луг. До сих пор тот скрывал размер этой суммы от своих друзей.
– Они думали, что она составляет пятьдесят-шестьдесят тысяч евро, но никак не три миллиона, – сказал Кем Алтунай. – И после этого никто не хотел верить заявлениям Хиртрайтера, что он ни в коем случае не продаст луг. Отказав ему в доверии, они решили послать в президиум Теодоракиса.
Деспотический стиль руководства, свойственный Хиртрайтеру, и без того никому не нравился. Он не желал прислушиваться к мнениям других и зачастую вел себя неподобающим образом, прибегая к оскорбительным выражениям, особенно в отношении женщин.
Людвиг Хиртрайтер, вне всякого сомнения, был самой непопулярной личностью в Эльхальтене. Он заседал в правлениях всех существующих организаций и не оставлял представителям молодого поколения никаких шансов. Каких-то пару недель назад против него возник заговор в спортивном обществе. После того, как он не удался, двадцать три члена в тот же день вышли из общества.
– Есть люди, которые ненавидели его лютой ненавистью, – заключила Катрин.
– Человека не убивают только из-за того, что не хотят видеть его в составе правления организации, – возразил Боденштайн.
– Хиртрайтер не церемонился с людьми, – сказал Кем. – Он разрушал браки, делая достоянием общественности тайные любовные связи, и подорвал репутацию католического пастора, заявив, будто тот пытается соблазнить служку. Я думаю, он насолил многим.
В комнате на некоторое время повисла тишина. Все погрузились в размышления.
– Хиртрайтеры получат три миллиона евро, если продадут луг «ВиндПро», – нарушила молчание Пия. – Возможно, они поручили кому-нибудь сделать за них грязную работу – убрать с дороги старика.
– Нашли киллера?
– Не исключено. За деньги можно найти все, что угодно. В том числе и киллера.
– Думаешь, это человек, который поджидал Хиртрайтера на парковочной площадке? – Боденштайн задумчиво наморщил лоб.
– Возможно. – Пия кивнула. – Автомобиль, который Фрауке Хиртрайтер якобы видела во дворе, может оказаться выдумкой. Но человека на парковочной площадке твой отец вряд ли выдумал.
– К сожалению, больше никто его не видел, – сказал Кем. – Мы опросили всех.
Боденштайн бросил взгляд на доску, на которой висели фотографии Рольфа Гроссмана, Людвига Хиртрайтера и мест обнаружения их тел. Во главе списка подозреваемых значился Теодоракис, которого его бывшие шефы и члены общественного инициативного комитета характеризовали как холерика – вспыльчивого, импульсивного человека. Может быть, он подкараулил Хиртрайтера спустя два часа после окончания совещания, во время которого тот оскорбил его вместе с подругой, и убил? Эта версия не выдерживала критики. Холерики убивают сразу, придя в состоянии аффекта, а не лежат часами в засаде. Кроме того, у Теодоракиса отсутствовал реальный мотив для убийства Хиртрайтера, поскольку он уже и так успешно оттеснил его в правлении общественного инициативного комитета на задний план.
Нет, Пия права. Это был либо человек, одержимый ненавистью, либо профессионал. Им нужно искать того, кто ждал Хиртрайтера на парковочной площадке.
– Поезжайте еще раз в Эльхальтен, – принял решение Боденштайн после короткого раздумья. – Поговорите с людьми, живущими вблизи «Кроне», и в первую очередь с владельцами собак, которые выгуливают своих питомцев вечерами. Наверняка кто-нибудь видел этого человека.
Пия взглянула на часы. Хиртрайтеры уже почти три часа мариновались в комнате для допросов. Ими занимались сотрудники отдела криминалистики. Процедура забора образцов слюны вызвала у них шок. Прежде чем допрашивать их, Пия хотела ознакомиться с результатами следственных действий Крёгера в доме Рабенхофа. Между тем выяснилось, что Фрауке Хиртрайтер не появлялась ни у себя дома, ни в зоомагазине, ни в приюте для животных. Отсутствовали и следы принадлежавшего ей автомобиля, а поскольку у нее не было мобильного телефона, установить ее местонахождение не представлялось возможным. Пия предположила, что она тем же путем, что и ее братья, проникла в дом, где имела неприятную встречу с вороном. Кирххоф вспомнила шутливое замечание Кема по поводу того, что если бы ворон не исключался из числа свидетелей, то непременно опознал бы убийцу во время очной ставки. А что, если птица именно это и сделала? У нее по спине побежали мурашки.
– Пия!
Голос Боденштайна заставил ее вздрогнуть. Она отогнала от себя нелепую мысль.
– Что ты намереваешься делать с братьями Хиртрайтерами?
– Окажу на них давление, поскольку считаю, что они решили каким-то образом устранить свою сестру, дабы наследство досталось только им.
– Ты уже проверила их алиби?
– Разумеется. Они представляются правдоподобными, но только на первый взгляд. Маттиас покинул свой офис в двадцать минут седьмого и больше там не появлялся, о чем мне сообщил его бухгалтер, который находился там до половины одиннадцатого вместе с консультантом по налогам. Они ждали Маттиаса, но он так и не вернулся. В «Ле Журналь» в Кенигштайне он пробыл до половины второго, но появился там без четверти двенадцать. На пять с половиной часов алиби у него отсутствует.
– А брат номер два?
– Среди прочих я позвонила коллеге Брадлю из полицейского участка в Кенигштайне. Он был приглашен на вечеринку к тестю Хитрайтера и пришел туда в тот самый момент, когда Грегор сел в свой автомобиль и уехал. Якобы за сигаретами. При этом он не курит.
– Что побудило тебя позвонить коллеге из Кенигштайна? – Остерманн в недоумении покачал головой.
Пия улыбнулась и постучала себя пальцем по лбу.
– Все очень просто, – сказала она. – Грегор Хиртрайтер сказал мне, что его тестя зовут Эрвин Шмиттманн и что он отмечал день рождения в здании своей фирмы. Я сразу вспомнила, что ему принадлежит фирма «Ландхандель» в Хефтрихе, куда мне не раз доводилось приезжать за кормом для лошадей и опилками. А с коллегой Брадлем я уже встречалась пару раз и беседовала с ним. Он мне рассказывал, что соседствует со Шмиттманном и на протяжении многих лет помогает ему заготавливать сено. Я подумала, что он наверняка должен был присутствовать на праздновании шестьдесят пятого дня рождения своего соседа.
– Непостижимо, – изумился Кем Алтунай.
На остальных этот рассказ тоже произвел впечатление.
– Госпожа Кирххоф заслужила звездочку, – ухмыльнулся Остерманн. – Великолепно, Пия. Он, случайно, не обратил внимания, когда Хиртрайтер вернулся?
– Разумеется, обратил. – Пия откинулась назад, и на ее лице заиграла довольная улыбка. – Без десяти двенадцать. Без сигарет. Зато с каким-то барахлом.
– Мотив, средство, возможность – все имеется в наличии! – воскликнул Остерманн. – Этого вполне достаточно для получения санкции на обыск. Что ты думаешь об этом, шеф?
Боденштайн ничего об этом не думал. С сосредоточенным выражением лица он постукивал пальцами по своему новому айфону, который обожал.
– И что же Хиртрайтер привез с собой? – поинтересовался он, давая понять, что следит за разговором. – Если это сделали братья, вряд ли они принесли бы орудие убийства в дом. Поговорите с ними еще раз. Если они не представят абсолютно достоверные объяснения, где в действительности находились в тот вечер, мы запросим санкцию на арест.
