Человека преследует тень - Шульман Илья Михайлович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Когда разборка чаш закончилась и промывальщик начал осторожно стряхивать и обмывать водой шершавые резиновые коврики с тусклыми песчинками металла, новичок внимательно следил за его ловкими привычными движениями и даже попросил разрешения подойти поближе посмотреть настоящее золото. Он вслух удивлялся, как это промывальщик два часа подряд держит руки в ледяной воде и почему золотники оседают в карманах шлюзов, а не уносятся в эфеля.
Съемка закончилась, золото понесли обжигать в электрическую печь, очищать от амальгамы — обволакивающей песчинки ртути.
Домой веселый дробильщик пошел вместе с промывальщиком, который по дороге сетовал, что руда пошла плохая, золота в ней меньше и план трещит по всем швам.
Новичок на этот раз почему-то молчал, не отпускал обычных шуток и шел немного в стороне, чуть сзади. Когда подошли к поселку, он вдруг как-то сразу рывком взял промывальщика под руку, да так, что у того хрустнуло в плече и при попытке повернуться полоснула острая режущая боль.
— Ты что? Спятил?
— Тихо, детка! Иди прямо, улыбайся, разговаривай. — И опять хрустнуло в плече, обожгло. — Понял? Чтоб людей хороших такой гадостью, как ты, не тревожить.
Тот сник и не решился протестовать...
Так они и шли через поселок рядом, будто в обнимку.
Дробильщик, весело размахивая свободной рукой, что-то рассказывал и, кажется, смеялся... Промывальщик, ничего не слышал, шел как во сне.
Возле столовой их встретили двое парней, пригласили в стоявшую рядом машину. Там они помогли промывальщику освободить карманы и бережно отцепили подвешенный на шнурке тяжелый мешочек величиной с кулак.
Новичок-дробильщик зашел в кабинет директора, рудника, вежливо извинился и положил на стол удостоверение.
Не обращая внимания на документ, директор бросил пытливый взор на стоявшего перед ним человека:
— Простите, мы где-то встречались... Кажется, в районе?
— Да. Капитан милиции Ильичев. Поработал немного у вас на фабрике.
— Это вы... дробильщиком?
Директор растерянно рассматривал перемазанные резиновые сапоги, забрызганную характерной серой грязью спецовку, спутанную волнистую шевелюру этого молодого улыбающегося человека с хорошими теплыми глазами.
— Вы... действительно больше похожи на рабочего фабрики, чем на капитана! — не удержался он, тоже уже улыбаясь.
— Вы уж, пожалуйста, извините, что пришлось обмануть и вас, и рабочих фабрики... Они ни при чем. Народ у вас золотой! Но бывает, что одна ложка дегтя бочку меда испортит!
— Да вы садитесь, — с опозданием пригласил директор рудника.
— Спасибо, потом! А пока... пока ученым скажите, чтобы ехали домой. Нашли мы в чем дело. Промывальщика вашего берем с собой, а изъятое золото взвесим и сдадим в банк, как положено. Изъяли порядочно.
— Ну-у?
— Да. Теперь остается узнать, для кого он старался.
Уже в дверях Ильичев, обернувшись, попросил:
— Пусть на меня начальник ЖКО Попов не обижается за песенку... Все-таки на пользу: сегодня душ уже работает! Обо мне пока говорить никому не надо. Когда-нибудь потом.
— Простите, вы очень торопитесь?
— Да, наша работа по этому делу только еще начинается.
...Задержанный с золотом промывальщик повел себя на допросе неожиданно:
— Виноват кругом... Просить прощения не буду. Дозвольте только еще золотишко сдать, которое я прибрал...
Было уже поздно, почти ночь, но Ильичев, возглавив оперативную группу, снова выехал на рудник.
Не доезжая до фабрики, машина остановилась.
— Здесь, — громко сказал промывальщик.
Он уверенно, не ожидая, пока ему посветят фонариком, пошел к мосту через ручей. Ильичев шел рядом, Доронов — чуть сбоку, остальные — сзади. Промывальщик, согнувшись, полез под мост в узкое пространство, хорошо освещенное лучами карманных фонарей. Отодвинул большой валун, другой, еще несколько...
«За нос водит? — подумал Ильичев. — Но зачем?»
Человек продолжал греметь валунами в студеной воде. Наконец он выпрямился, протянул темного стекла бутылку, чем-то плотно набитую и залепленную.
— Вот и все...
Доронов принял из его рук бутылку и не удержался:
— Ого!
Бутылка весила много, непонятно много.
Открывали ее уже в райотделе. Из узкого горлышка посыпалось серое, похожее на опилки, которые остаются у слесарных тисков после обработки металла, золото. Эксперт, только взглянув, сразу подтвердил:
— Золото... Не успели отжечь...
Ильичев вызвал задержанного.
— Рассказывайте, как вы до такой жизни дошли.
— Нечего говорить.
— Это напрасно. Поступили вы правильно, вернули золото государству. Смелый, честный поступок. Будьте же честным до конца, помогите найти преступников. Я хотел бы верить, что вы попали к ним случайно и у вас есть силы вернуться на прямую дорогу.
Промывальщик слушал внимательно, думал.
— Я жду, — напомнил Ильичев.
— Не знаю я их. Попутали меня, вот и... свихнулся. Оправданий мне нет. А знаю только одного — «Свечой» кличут...
На все фотографии, которые ему показывали, промывальщик отрицательно мотал головой.
— Да-а, трудно с вами разговаривать, — протянув Ильичев. — Не жалеете себя, хуже делаете!
— Знаю. Только мне все равно, — равнодушно согласился тот. — Золото, что взял, все отдал. Обещал за ним Свеча приехать. Больше ничего не знаю, — хоть стреляйте меня вы, хоть он...
То же было и на втором допросе и на третьем.
— Теряем мы время, — говорил Ильичев начальнику ОБХСС Романову. — Каждый час дорог! Придет Свеча за золотом, не найдет своего помощника — и поминай как звали!
Осторожный Романов молчал, догадываясь о рискованном плане Ильичева. Ему, привыкшему много раз все взвешивать, прежде чем принять ответственное решение, была по душе смелость Ильичева. Но он сам никогда бы не пошел на подобный риск...
Ильичев посмотрел Романову прямо в глаза.
— А что если... отпустить промывальщика? Домой, под подписку? Учитывая честный поступок.
Глаза Романова улыбнулись. А Ильичев продолжал:
— Отпустим и присмотрим за ним, подождем, пока Свеча придет. Да что ты молчишь, Владимир?
— Поддержать такой эксперимент не имею права, а возражать... не могу! Смелость города берет. А у тебя ее на двоих хватит.
— Ну, это слишком! Я все-таки попробую попросить благословения сверху.
— Уйдет — будете нести ответственность, самую суровую, — предупредили Ильичева из областного управления. — А вообще заниматься такими опытами опасно.
Дмитрий и сам это знал, но решился.
Подробно проинструктировав двух оперативных работников и послав их вперед для наблюдения, Ильичев попросил привести задержанного.
Тот остановился посреди комнаты, глядя на пол.
— Садитесь, закуривайте.
— Зря вы все это. Ничего не знаю. Хоть стреляйте.
— Вот заладил одно: не знаю. Вижу, что не знаешь!
Промывальщик испуганно поднял голову, опасаясь чего-то нового, неожиданного. Но капитан спокойно сидел, вертя в руках его паспорт.
— Садитесь, пишите расписку, что обязуетесь никуда не выезжать без ведома милиции. Пишите!
Перо медленно скрипело, тихо позванивала крышка чернильницы, дрожал стол.
— Готово? Берите паспорт, езжайте домой, только смотрите! — Ну-ну, что расчувствовались? Идите! А со Свечой больше связываться не надо. И не бойтесь его: такие только пугать умеют.
— Боюсь... — вдруг прошептал промывальщик, глядя вперед круглыми от страха глазами. — Боюсь...
Ильичев почувствовал в душе отвращение к этому человеку. «Запуган или притворяется?» — раздумывал он, еще раз окидывая задержанного внимательным взглядом. Затем торопливо бросил:
— Идите, дежурный посадит вас на попутную машину...
Последующие события наполнили будни районного отдела новой тревогой. На другой день Ильичеву доложили о самоубийстве отпущенного им промывальщика. Застрелился он из охотничьего ружья на берегу горной речушки неподалеку от поселка. Единственная нить, с помощью которой Ильичев рассчитывал размотать весь клубок, неожиданно оборвалась. Было досадно за допущенный просчет, так осложнивший все дело.
