Блондинка - Браун Картер (бесплатная регистрация книга txt) 📗
– Убирайтесь!
– Я лейтенант Уиллер из службы шерифа. Я хотел бы поговорить с вами.
– А! – сказала она. – Но сначала я должна вылезти отсюда.
– Я вас жду.
– Но на мне нет купальника!
– Несчастье одних составляет счастье других, – любезно сказал я.
Она от души рассмеялась.
– Мой халат на стуле позади вас. Не будете ли вы столь любезны подать его мне?
– Вы злоупотребляете моим рыцарством, – сказал я неохотно, взял белый халат и подошел к бассейну. Она подплыла к его краю.
– Положите его сюда и отвернитесь.
– Я дальнозоркий. Я вас даже не вижу.
– Отвернитесь, или я останусь в воде.
– Хорошо. Но вы убили во мне эстета. – Я отвернулся и затянулся своей сигаретой.
Десять секунд молчания, потом мне объявили:
– Теперь можете повернуться. Я готова. Я повернулся, она завязывала пояс халата.
– Идемте в дом, – сказала она. – Мне необходимо выпить.
Мы прошли вдоль бассейна, пересекли патио, вымощенный белыми плитками, и перешагнули подоконник французского окна, которое было открыто настежь. Гостиная была в стиле модерн с баром. Кей зашла за стойку и посмотрела на меня.
– Что вам дать?
– Скотч, кусочек льда и немного содовой.
Я смотрел на нее, пока она наполняла стаканы. Она была так же красива, как и на большом экране. Брюнетка с шелковистыми волосами до плеч. Лицо изящное, с серо-зелеными глазами, которые днем она, наверное, уродовала какой-то замазкой. Губы полные, чувственные. Мягкий халат облегал пышные соблазнительные формы. Она протянула мне стакан и подняла свой.
– За здоровье полиции, – сказала она. – Сегодня вечером мне предстоит скучать в своей собственной компании.
– Вы могли бы сделать карьеру в плавании, – сказал я. – Или заработать состояние, выступая публично.
– Вы как будто дальнозоркий?
– Не забывайте, что я видел, как вы плыли с другого конца бассейна.
– О, лейтенант, – промурлыкала она, – от вас ничего не может скрыться.
– Если бы я не был здесь по делу, мне было бы это еще приятной.
– Вы можете дело сочетать с удовольствием, – небрежно сказала она.
– Вы знали Джорджию Браун?
– Джорджию Браун? – удивилась она. – Я знала ее очень давно и очень мало. Если не ошибаюсь, она должна была стать новой звездой телевидения, начиная с этой субботы?
– Теперь станет еще раньше и не только телевидения. Когда вы видели ее в последний раз?
– Пожалуй, года три назад, – ответила она с гримасой неудовольствия. – В тот день, когда коронер читал рапорт о самоубийстве Ли Мэннинга. Она была в суде. С тех пор я ее не видела. К тому же, не думаю, что ее кто-нибудь встречал с тех пор, кроме Полы Рэй.
– Я видел ее сегодня утром, – сказал я, – вернее, то, что от нее осталось. Кто-то взорвал у нее в комнате бомбу, и ее разнесло на куски.
Она допила свой стакан, снова налила скотча и выпила одним глотком.
– Это подло, – сказала она.
– Именно тогда, когда она собиралась рассказать правду о причинах, толкнувших Мэннинга на самоубийство, – сказал я. – Она собиралась доказать свою непричастность к этому и назвать имена тех, кто виновен в его гибели.
Кей Стейнвей задохнулась от смеха.
– Вы бесподобны!
– Я сморозил что-то смешное?
– Непричастность Джорджии! Она так же непричастна к этому, как французская звездочка, выклянчивающая у продюсера главную роль.
– Среди названных имен было, кстати, и ваше.
– Это глупость, – возразила она ровным голосом. – Я знала Мэннинга не больше других. И вообще в те времена я была никто. Я снималась в ленте «Говорящая роль», где произносила всего лишь одно слово. Оркестр умолкал, камера снимала меня крупным планом. «Шикарно!» – говорила я, и камера возвращалась к оркестру.
– Расскажите мне о Джорджии Браун, – настойчиво попросил я.
Она в третий раз наполнила свой стакан, но уже не торопилась его выпить.
– Может быть, мне встретиться с моим адвокатом?
– Я просто собираю сведения. Она должна была назвать еще трех человек, которых я пока не видел. Первой я выбрал вас.
– Почему?
– Мои причины оказались оправданными, как только я увидел вас ныряющей в бассейн. Скажем, я действовал интуитивно. К тому же ваше имя в этом списке – единственно женское.
– Кто же остальные?
– Должен же я, все-таки, иметь кое-какие секреты.
– Зачем же? У меня от вас теперь их нет. Вы почти не пьете, лейтенант… Должна ли я продолжать звать вас лейтенантом? Когда я готова открыть вам свою душу так же, как открыла остальное. Не могли бы мы стать друзьями?
– Зовите меня Эл, – сказал я.
– Это уменьшительное от какого?
– Просто Эл.
– Это абсурд. – Она нахмурилась. – Такого имени при крещении не бывает.
– Неважно, – твердо сказал я. – Вернемся к Джорджии Браун.
– Это была подруга Мэннинга. Я полагаю, вы не были знакомы с Ли?
– Нет.
– Он был сволочь из сволочей, один Бог знает, мог ли кто-нибудь в Голливуде с ним в этом соперничать.
– И что же?
– Он был ужасным бабником. Девушек у него было навалом. Все они были молодые, невинные, но честолюбивые и не имеющие контрактов. Его слова «Я вас устрою в кино» срабатывали почти всегда, потому что он действительно работал в кино, и все это знали.
– В этом нет ничего оригинального.
– Но это действовало. Он устраивал у себя вечера, где бывало до полудюжины будущих звездочек. Он чувствовал себя султаном в гареме. Я даже удивлялась, как он помнил их всех по именам. Проще было бы давать им клички.
– Вас приглашали на эти уикэнды?
Она покачала головой.
– Я была слишком стара для него. Когда я с ним познакомилась, мне было девятнадцать лет.
– Он действительно любил молоденьких?
– И невинных. Я не была ни той, ни другой.
– Для кого-нибудь это даже хорошо.
– И главное, он плохо обращался с ними! Он был самым извращенным существом, какое только можно себе представить. Не больной, не сексуальный маньяк, нет. Просто развращенный.
– И такой персонаж мог пойти на самоубийство? – сказал я недоверчиво. – Бросьте! Ему достаточно было принять несколько витаминных таблеток.
– Дело намного сложнее. Норман Коц был у него продюсером в то время. Он снимал фильмы за свой счет. Деньги шли от Хиллари Блейка – вы знаете такого? Он финансист.
– Я слышал о нем.
– Ли Мэннинг кончил тем, что погорел с одной из своих мышек. Девочка из Арканзаса или Теннесси, не знаю точно. Шестнадцать лет и все прочее. Он пригласил ее на один из своих знаменитых уикэндов. Может, у нее было слабое сердце, может, он был чересчур силен, но факт, что она умерла у него в доме.
Я осушил свой стакан, и она мне его машинально наполнила.
– Сначала скандала не было, – продолжала она, – решили, что это несчастный случай. Но полиция стала разнюхивать и открыла, какого сорта был вечер. Потом установили точный возраст крошки и навалили на него кучу обвинений. Досадно, что Коц не обладал достаточным влиянием, чтобы замять дело.
Я предложил ей сигарету и дал огня, потом закурил сам.
– А какова была роль Джорджии во всем этом?
– Это она подсунула девчонку Мэннингу. Кстати, не впервые. Такая деятельность имеет название, не правда, ли?
– Сводничество?
– Что-то в этом роде. Во всяком случае, премию Оскара за это не дают.
Я согласился.
– Я помню заголовки о самоубийстве Мэннинга в газетах, а также намеки на оргии в скандальных журналах, но насчет разоблачений там не было ничего. Не было ни слова и о шестнадцатилетней девочке.
– После смерти Ли дело замяли.
– Каким образом?
– Ну, так или иначе, Ли умер, и спрашивать уже было не с кого. Думаю, этот аргумент был главным. К тому же, семья малышки вовсе не хотела, чтобы ее имя вываляли в грязи.
– Спасибо, – сказал я. – Больше ничего?
– Нет, Эл, больше ничего. Останьтесь, отдохните еще немного.
– Очень хотел бы, но я на работе. Вы знаете, что это такое?
