Свежая кровь (СИ) - Володарский Вадим (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Дело это возникло пять с половиной лет назад. Татьяне было двадцать четыре года. Она встречалась с парнем по имени Захар Недобоженко. И вот однажды, когда она была у него в гостях, соседи услышали громкие крики, вроде бы драку. Вызвали полицию. Когда полицейские зашли в квартиру, увидели тело Захара с ножевыми ранениями, Татьяна была рядом и, кажется, не знала, что делать. Она сразу призналась, что ранения Захару причинила сама, но утверждала, что он хотел ее изнасиловать. Конечно же, ее сразу задержали.
Разумеется, ей никто не поверил. И друзья Захара, и коллеги Татьяны знали, что они встречаются около года. А с точки зрения нашей полиции, если есть такие давние отношения, то о каком изнасиловании может идти речь? Как сказал мне один полицейский, которого я расспрашивал об этом деле (он уже на пенсии, а тогда имел отношение к расследованию): «Ну вы бы еще сказали, что муж жену изнасиловал!». Это у нас очень распространена точка зрения. К тому же, у Татьяны ни больших денег не было, ни родственников. А вот Захар… Он сам занимался бизнесом, а его отец был заместителем руководителя МЧС по Южанскому края. Думаю, Вы понимаете, что это, скорее всего, означает: сын участвовал в «распиле» бюджета ведомства. Хотя подробностей его бизнеса я не исследовал (не стояло такой задачи), но на «Порше» он ездил.
Отец потерю переживал очень тяжело. Многие слышали, как он угрожал, что «эта стерва» каждый день своего срока будет вспоминать то, что она сделала и почему. Почему-то родители Захара эту Татьяну не восприняли с самого начала, когда они начали встречаться. К тому же, его дядя, брат отца, служит на достаточно высокой должности в управлении Федеральной службы исполнения наказаний, то есть «под ним» — колонии и следственные изоляторы. А отец Захара около года назад умер, видимо, так и не перенес утраты…
Следствие шло больше года, хотя не знаю, что там расследовать. Потом дело долго тянули в суде. Наконец, Татьяна получила свои пятнадцать лет, а вот дальше произошло нечто странное. Вместо того, чтобы этапировать в колонию, ее почему-то оставили в СИЗО Южанска, где она находилась во время следствия и суда, и для отбывания наказания. Якобы для хозяйственных работ, но это сделано в нарушение всего, что только можно было нарушить. Не знаю, зачем. Но, по моим данным, она там находится до сих пор.
Но ее история меня заинтересовала, и я «копнул» относительно этого Захара. Оказалось, что на него было целых три практически аналогичных заявления от женщин, с которыми он встречался. Очевидно, он был из тех, кто просто не может слышать «нет». Каждый раз описывали одно и то же. Отказ или, в одном случае, желание разорвать отношения, — вызвали ярость с избиением и попыткой изнасилования. Конечно, его ни разу не наказали, но интересно другое: во всех случаях Захар, или его отец, отомстил этим девушкам. Одна из них была актрисой в местном театре, ее уволили с работы. А, как Вы понимаете, Южанск — это не Москва, там театров немного, и другую работу она найти не смогла. Правда, ей как раз повезло, она как раз и оказалась в Москве, сейчас в сериалах снимается. Еще одну исключили из университета, что с ней потом стало, узнать не удалось. А третья вообще работала в полиции, и ее тоже уволили.
А это значит, что Татьяна могла говорить правду. Все могло происходить по такому сценарию и с ней.
Установочные данные на всех фигурантов и копия приговора в отношении Татьяны Ребро — в прикрепленных файлах. Добавляю ссылку на видео старого репортажа с участием Татьяны, посмотрите, как она выглядела до ареста.
По другим направлениям продолжаю работу.
С уважением,
Дмитрий Ратников.
Когда Марьям, прочитав письмо и просмотрев все прикрепленные файлы, посмотрев видео, подняла глаза от экрана ноутбука, выражение ее глаз был таким, какого Влад еще у нее не видел. Кажется, она поняла, что с кем-то могло произойти нечто гораздо худшее, чем пережила она сама. Настолько худшее, что именно осознание этого уже стало потрясением.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросила она.
— Конечно. Это может означать одно…
— И эта Татьяна больше всего знает о том, кого, как и к чему там принуждают.
— Тут ты тоже права, — вынужден был признать Влад.
Тогда она задала еще один вопрос, таким тоном, как будто не знала, каким образом сделать то, в необходимости чего она не сомневалась ни на минуту, что бы ни думал ее друг, или даже по хасанийским обычаям «владелец», — в этот момент ей было все равно:
— И как ее вытащить оттуда?
Влад отметил для себя, что это впервые Марьям разговаривает с ним таким тоном. Будто требует чего-то, разумеющегося само собой. Но, как ни странно, обрадовался этому. Это означало, считал он, что рана от истории в старой крепости начала заживать… И, поднявшись со стула, начав шагать по кухне, ответил:
— Вот еще и для того, чтобы обсудить это, я ехал так быстро.
Марьям, поднявшись, снова обняла его и сказала:
— Я в тебе и здесь не ошиблась… И все-таки — как?
Он улыбнулся.
— Есть два способа. Штурм СИЗО группой спецназовцев или коррупция. Ты за какой?
Марьям осталось только прыснуть со смеху.
— За мирный! — Но тут же она стала серьезной. — Но это такие деньги… Я так настояла, а деньги… твои…
— Рассматривай это, как инвестицию в наше расследование. А значит, и в нашу безопасность. Через Татьяну мы выйдем и на организацию, которая занимается этими делами, которая стоит за историей Златы — и всех остальных. Может быть, узнаем, чем именно она занимается еще. И, как ты понимаешь, деньги у нас есть. Надеюсь, Татьяна будет нам благодарна и, действительно, что-то интересное расскажет. Но проблема в том, что ни к кому просто так с этой проблемой на улице не подойдешь. К тому же, тут надо организовать сразу целую операцию. Мы не одни понимаем, сколько Татьяна знает. Если ее просто освободить, — хотя как, когда ее статья даже под УДО[1] или амнистию не подпадает? — могут убить прямо под дверью. Или даже до выхода на свободу «несчастный случай» устроить. К тому же… В Южанске мы никого не знаем. Кого-то знает наш частный детектив, но еще вопрос, захочет ли он участвовать в таком… А в Каластане… кому мы там можем доверять, если самые влиятельные люди пользуются услугами наших врагов, чтобы устраивать… семейное счастье своих детей?
Марьям задумалась, а потом сказала:
— Искандеру.
— При условии, — уточнил Влад, — что он захочет впутываться в это. Ты же понимаешь, что это выходит далеко за пределы работы моего помощника, на которую он согласился…
— Конечно. Но, если мы ему объясним, зачем нам это надо, а потом я его очень попрошу, — улыбнулась Марьям, — думаю, согласится. Но проблема в том, что… он один. Пусть даже еще этот детектив… Разве этого достаточно?
Ему оставалось только вздохнуть.
— Нет, но всех остальных им придется искать на месте. Ты знаешь, что такое «делегировать полномочия»? Вот нам и придется это сделать. Но давай сделаем так: я сейчас напишу Ратникову, у нас есть такой способ связи, при котором информацию практически невозможно перехватить. Пообещаю такие деньги, что ему… трудно будет отказаться. Да еще и участие в благородном деле, мне показалось по его письмам, что он остался немного романтиком… И, если он согласится, тогда уже будем подробно планировать нашу операцию. К тому же, к следователю СБУ надо сходить, кое-что рассказать, пусть с этой стороны тоже работают… — Влад зевнул, все же он проехал не одну сотню километров. — А сейчас пора ложиться спать, тебе не кажется?
Взгляд черных глаз Марьям был серьезным.
— Если уснем…
Заснули они, конечно, далеко не сразу. А следующие дни почти полностью посвятили звонкам, письмам и переводам денег на биткойн-кошельки…
В восемнадцатой камере никогда ничего не менялось. Кроме обитательниц. Ни одна не оставалась здесь больше года (а большинство — исчезали куда-то гораздо раньше), — кроме Татьяны. И она знала, что так будет и впредь. Как сказал ей, уже здесь, в СИЗО, дядя Захара: «Ты получишь свои пятнадцать, отсидишь от звонка до звонка, и каждый день будешь думать: «Лучше бы я ему дала тогда!». А потом выйдешь, сколько тебе будет, под сорок? На вокзал пойдешь жить.».
