Все включено: скандал, секс, вино - Жукова-Гладкова Мария (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Но банкир пригласил меня вместе пообедать в ресторане по моему выбору. Что-то часто меня в последнее время обедами стали потчевать. Но журналистское любопытство гнало меня и на эту встречу. Возникло желание взять у банкира интервью. Его потом можно будет опубликовать в рубрике «Отзывы по следам наших выступлений». Договорились на два часа: я решила заскочить в редакцию и выяснить, что там произошло и чего ждать от банкира.
Когда доехала до нужного здания, охранник, оберегающий нашу редакцию от явных и тайных врагов и шпионов, при виде меня закатил глаза, оторвав их не от извечного кроссворда или по крайней мере сборника анекдотов, а от какого-то моего старого репортажа (правда, не про мед), что меня, признаться, удивило.
– Чего было? – спросила я у него.
– Сухоруков приезжал собственной персоной. Из «Сибзонбанка». Весь в телохранителях. «Свиньей» шли. Еле в двери наши протиснулись. Мы уж тут все струхнули. Я вон твои статьи последние перечитываю. Чем ты ему не угодила?
– Мы с ним в одном сарае сидели, – пояснила я.
– А ему там понравилось? Или ты понравилась? – ухмыльнулся охранник. – Юлька, такого мужика брать надо. Говорят, не женат.
– В разное время сидели, так что лично не встречались, – ответила я и проследовала к Виктории Семеновне, по пути отвечая на вопросы коллег, которые разделились на две группы. Одна, как и охранник, придерживалась мнения, что я понравилась Сухорукову как женщина и по глупости ему отказала, а он меня теперь домогается. Ну где это видано, чтобы банкиры сами приезжали к журналистке? Вторая группа считала, что я где-то перешла ему дорогу, и всей редакции, а то и холдингу вполне может прийти конец.
Господин Сухоруков Иван Захарович имел весьма странную кличку Сизо, причем она появилась в годы его молодости, проведенные в Сибири (по принуждению). Кто-то умный сложил первые буквы фамилии, имени и отчества, потом добавил еще одну – и получилось родное слово для тех, кто так любит давать погоняла. В более поздние годы Иван Захарович его оправдал, вернее попытался. Он хотел построить для родного города новый следственный изолятор. Душой он болел за тех, кто томится в тесных некомфортабельных камерах и спит по очереди. Возможно, не исключал, что самому придется переселиться из банкирских хором в не лучшие условия на Арсенальной набережной. Можно сказать, думал строить для себя и для друзей. Да и память о себе потомкам хотелось оставить. Прославиться на века (похоже, лавры Антония Томишко не давали покоя). Он даже собственноручно проект подготовил (со знанием дела). Но несмотря на то, что еще несколько теперешних бизнесменов и банкиров были готовы вложиться в проект, поддержки у городской администрации он не получил.
Виктория Семеновна встретила меня как блудную дочь и показала на сломанный стул, пояснив, что известный банкир господин Сухоруков этим стулом в гневе шарахнул об пол. Банкирской рожей, по мнению Виктории Семеновны, следовало бы нечистую силу в хлеву отпугивать, и сарай, где нас держали, для него был самым подходящим местом.
Я вспомнила, что когда Сухоруков баллотировался в Госдуму, то в телевизоре выглядел вполне благообразно. Виктория Семеновна заметила, что тогда с ним явно работал отряд высокооплачиваемых имиджмейкеров, а теперь он вернулся к своему обычному облику. В этом облике для спокойствия мирного населения ему самое место за забором с несколькими рядами колючей проволоки поверху, где он в свое время и провел немало лет.
– Да, раньше люди в тюрьмах сидели и в колониях, теперь хотят в правительстве, – грустно заметила я.
– И задача журналистов этого не допускать! – подняла указательный палец Виктория Семеновна. – Мы, конечно, не можем отправить их назад за забор с колючей проволокой, это дело органов, но должны по возможности почаще кричать: «Держите вора!» или что-то в этом роде. Побольше народу услышит, может, кто-то и отреагирует.
– Скорее, талантливые отечественные киллеры, – заметила я, – из безработных бывших спецназовцев.
– Я всегда трепетно относилась к санитарам леса, – призналась Виктория Семеновна и попросила у меня отчета о последних событиях.
Я рассказала, причем не во всех деталях, так как не успевала по времени. На прощание Виктория Семеновна меня перекрестила и, как и обычно, велела зря не рисковать. Просила уточнить про комфортабельный пятизвездочный изолятор. Она сама как-то запамятовала – слишком возбудилась. Не отказался ли банкир от идеи его построить? И как насчет мемориальной доски на Крестах? «Здесь сидели лучшие люди нашего города» – и далее по списку. Я заметила, что стен может не хватить, чтобы всех перечислить. Тем не менее мне было велено сказать, что наш еженедельник (да и, наверное, телеканал – Новиков, скорее всего, не только не будет возражать, а поддержит двумя руками и выделит мне дополнительное эфирное время) готов освещать подобные эпохальные для града Петрова события. Но последней фразой она меня добила:
– А вообще жених завидный. Ты подумай, Юля.
– И вы туда же?!
– Тебе давно пора замуж выходить. А тут: банкир, несостоявшийся депутат, бывший зэк, что сейчас очень модно, и читать умеет. Юля, где ты такого мужика еще найдешь?
Я махнула рукой и редакцию покинула. Все коллеги просили сообщить, как пройдет встреча с банкиром и не прекратит ли еженедельник «Невские новости», как, впрочем, и весь холдинг, свое существование после моих опрометчивых статей. Я обещала позвонить Виктории Семеновне.
В ресторане меня сразу же провели к нужному столику. Метрдотель, как мне показалось, был готов сдувать невидимые пылинки с моих плеч и изогнулся дугой, стараясь быть любезным.
Сухоруков единолично занимал полукруглый диванчик у одного из столов, расположенных в нишах. От него несло силой, властью и жестокостью, хотя позой он напоминал отдыхающего тюленя. Для меня приставили стул. Я невольно обратила внимание на руки Ивана Захаровича: на нескольких пальцах и правой кисти остались шрамы. Как я поняла – от сведенных татуировок. «Интересно, что у него на теле?» – подумала я с чисто профессиональной точки зрения: как мужчина Сухоруков меня не заинтересовал, да и староват он для меня. В соседних нишах, как я поняла, разместилась его охрана, периодически переговаривающаяся по рации. Главным словом в их лексиконе было «о’кей».
Банкир с большим интересом рассмотрел меня, словно покупал кобылу на базаре. Потом сказал: «Хм!» и предложил сделать заказ. Я заказала. Первый вопрос, который мне задал Сухоруков, был о моем возрасте.
– Для жены вам старовата, – заметила я.
– Я что, псих, что ли, чтобы на журналистке жениться?! И как тебе вообще это могло прийти в голову?
– Ну а чем я не жена? Встречаются, знаете ли, мужчины, которые мечтают связать свою судьбу с известной женщиной, – заметила я невозмутимо. – Со мной в частности.
– Я никогда женат не был и с тебя начинать не намерен! И как тебе такое в голову пришло?
– Мне в редакции сказали, – невозмутимо пожала я плечами. – Они так поняли, что вы мечтаете прогуляться со мной под венец.
Сухоруков какое-то время переваривал услышанное. После долгого молчания из соседней ниши к нам заглянула лопоухая рожа с квадратной челюстью, посмотрела на шефа, на меня, потом сказала в рацию: «О’кей». Ой, да это же герой одного из моих прошлых репортажей! Специалист по малявам. И не здоровается, негодник. Ну что ж… Я взяла и показала ему язык. То ли тип не ожидал от меня такого, то ли для заглядывания к нам ему пришлось сильно изогнуться и он на стуле не удержался, но он почему-то вытянул в мою сторону руку с рацией – и с треском рухнул на пол.
Сухоруков подскочил как ошпаренный. Из двух ниш тут же высыпали все его телохранители, правда, приятеля Лопоухого, с которым мне приходилось общаться раньше, среди них не оказалось. К нам также прибежали метрдотель, два официанта и директор ресторана. Все мужики одновременно заорали, рации раскалились, «о’кей» летело со всех сторон, только я невозмутимо сидела на стуле, ожидая заказанных блюд. Правда, не исключала, что вместо блюд получу что-нибудь другое. Хотелось бы не «маслину».
