Ставка на проигрыш (с иллюстрациями) - Черненок Михаил Яковлевич (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
— Как с ним познакомились? — спросил Антон.
Сипенятин слово в слово повторил показания Юрия Павловича, относящиеся к покупке «Распятого Христа», затем, помолчав, добавил, что 21 августа вечером приходил к Деменскому домой, чтобы получить от него пятерку, но, несмотря на многократные звонки, дверь не открыли, хотя в квартире кто-то находился.
— Показалось, баба крикнула, а ей рот заткнули, — после некоторого молчания вдруг добавил Вася.
— Показалось или действительно слышали? — уточнил Антон.
— Вроде бы слышал.
— Долго у двери стояли?
— У меня часов нет, чтобы время определять.
— Ориентировочно скажите… Минуту, две?..
— Полторы, — съязвил Вася.
— Крик не повторился?
— Как умерли все в квартире.
— Где вы взяли «Распятие Христа»?
Сипенятин ответил с такой готовностью, словно только этого вопроса и дожидался:
— Бабка оставила в наследство полный сундук икон разных да книжек церковных. Мать рассказывала, богомольная старуха была.
— Куда книги дели?
— Продал на толкучке, — Вася усмехнулся. — Чудики нарасхват брали.
— За какую цену?
— По червонцу за штуку.
— А за сколько Библию продали?
— Вкруговую все по червонцу толкал.
— Не помните, кто у вас купил Библию?
Вася снисходительно хмыкнул:
— Вот даешь, инспектор… У меня голова не Дом Советов, чтобы все помнить.
— На всех иконах и книгах вашей бабушки имелась надпись: «Собственность Дарьи Сипенятиной», — словно между прочим сказал Антон.
— Бабка как отче наш грамоту знала.
— А на «Распятии Христа» такой надписи нет…
Вася недоуменно наморщил лоб и запоздало спохватился:
— Христос — не бабкина икона. Это я сейчас объясню, гражданин инспектор… В Тогучинском районе, где мне прописали жить, имеется деревня Высокая Грива. Мы там скотный двор строили. Короче, одной богомольной старушенции машину дров подбросил. В знак благодарности она Христа подарила.
Бирюков укоризненно посмотрел в наивные Васины глаза:
— Полтора месяца назад вас еще не было в Тогучинском районе.
— Значит, чо-то я спутал, — Сипенятин отвернулся к окну. — Иногда знакомые кореши мне иконки подбрасывали, чтобы продать. Закладывать их не буду.
— Где вы взяли три тысячи, которые при задержании у вас обнаружены?
Вася заметно сник, однако тут же принялся сочинять байку. По его словам выходило, что деньги дал какой-то грузин для передачи одному врачу, чтобы тот не лечил какую-то женщину, упавшую с третьего этажа. Байка походила на детский лепет. В ней не упоминалось ни одной фамилии, но все, что касалось встречи Сипенятина с врачом, совпадало с рассказом хирурга Широкова.
— Как фамилия того грузина? — спросил Антон.
— Я чо, паспорт у него спрашивал? — усмехнулся Вася. — В железнодорожном ресторане познакомились, коньячку выпили.
— И он вам три тысячи вручил?
— А чо?.. Видать, прижало пахана. Годов ему уже много, а за мокруху может не уложиться в рамки жизни.
Бирюков выставил из сейфа на стол сумку Холодовой:
— Вот это мы изъяли из квартиры вашей матери…
— Чо-о-о?.. — ошарашенно протянул Сипенятин и приподнялся со стула. — Дайте посмотреть!
Антон предупреждающе поднял руку:
— На сумке уже есть отпечатки ваших пальцев. Чтобы не тянуть время, скажу: женщина, которой принадлежала эта сумка, скончалась.
Вася скрежетнул зубами:
— Да он чо, с ума спятил, щипач колотый?!. — И уставился Антону в глаза. — Гражданин инспектор, скажи, кто подбросил сумку? Я собственными руками ему пасть порву!
— Зачем вы в тот вечер Звонкову к своей матери вызвали? — вместо ответа спросил Антон.
Почти минуту, туго соображая, Сипенятин сидел остолбенело. Затем, сглотнув слюну, криво усмехнулся:
— На пушку берешь, инспектор?
— Могу провести очную ставку с Фросей, но прежде давайте выясним: как на сумке появились отпечатки ваших пальцев?
Губастое круглое лицо Васи расплылось в улыбке:
— По халатности… Не стану темнить — сумка эта мне знакома. Двадцать первого августа нужда прижала, что опохмелиться не на что. Вышел помышковать на железнодорожный вокзал. Адлерский поезд прибыл. Вижу, шикарная дамочка в розовом платье ротик разинула, кого-то ждет. Возле нее чемодан красный стоит, на нем — эта сумка. Прохожу рядом, роняю носовой платок, нагибаясь… Дамочка — пасть до ушей: «Держи вора!» Ясное дело, пришлось когти рвать, а сумку оставить…
— Значит, с Холодовой познакомились на вокзале? — быстро спросил Антон.
Вася усмехнулся:
— На гоп-стоп не бери, инспектор. Никакой Холодовой я не знаю. Зови Фроську, увидишь, как она запоет.
Звонкова вошла в кабинет настолько растерянной, что Бирюков в душе невольно пожалел ее. Проведя необходимые при очной ставке формальности, Антон зачитал содержание телефонного разговора из показаний Звонковой и сразу спросил:
— Подтверждаете свои показания?
— Подтверждаю, — еле слышно ответила Звонкова.
Бирюков повернулся к Сипенятину:
— Что вы скажете по этому поводу?
— Никому я не звонил, инспектор! И никакой сумки у своей мамаши не оставлял! Зачем мне ее там оставлять? Не круглый же я дурак! Поверь, инспектор…
Фрося, словно моля пощады, заискивающе заговорила:
— При мне к Марии Анисимовне заходил мужчина, может, это он оставил…
Сипенятин резанул Звонкову уничижительным взглядом и подался всем корпусом к Антону:
— Не верь Фроське, инспектор! Темнит она!
— Это правда, — заступился за Звонкову Антон. — Мужчина представительный, с портфелем, в темных очках.
На какой-то миг Сипенятин растерялся:
— Не знаю такого…
Позвонил эксперт-криминалист Дымокуров:
— Антон Игнатьевич, вам занести окончательный результат исследования дамской сумочки?
— Чуть попозже, Аркадий Иванович. Сейчас вкратце скажите, что там интересного?
— Отпечатки рубцеватых пальцев идентичны тем, что остались на балконной двери в квартире Деменского. Пятна — это остатки испарившегося разбавителя масляных красок. Можно предположить, им выборочно уничтожена часть отпечатков.
— Спасибо, Аркадий Иванович. — Антон положил телефонную трубку и посмотрел на Сипенятина. Вася, стараясь уловить смысл разговора, даже приоткрыл рот. Запоздало спохватившись, он дернул головой в сторону Звонковой:
— Мужик, что приходил к мамаше, из Фроськиной компании…
— Вася! — вскрикнула Звонкова. — Зачем свою вину на других валишь? Тебя все равно посадят…
Сипенятин, побагровев, выставил кукиш:
— Вот это видала?! Пока меня посадят, всю вашу кодлу загоню за решетку! И футболиста твоего, и Нинкиного овцебыка заложу, как самый последний фраер! — Налившиеся кровью глаза Сипенятина угрожающе сощурились. — Передай им мои слова: станут еще топить, как слепых котят, заложу!
Бирюков вызвал конвоира. Сипенятин резко поднялся, завел руки за спину и зашагал к двери.
Глава XVII
Ровно в девять в кабинет к Антону вошел высокий пожилой мужчина с четырьмя полосками орденских колодочек на военном кителе без погон. Остановившись в дверях, он по военной привычке сказал тихим, усталым голосом:
— Федор Федорович Холодов, майор в отставке. Разрешите?
— Входите, Федор Федорович. — Антон поднялся из-за стола и, выйдя навстречу мужчине, протянул руку. — Старший инспектор Бирюков. Извините, что назначил встречу так рано. Понимаю, вам сейчас не до бесед, но обстоятельства складываются так…
Подождав, когда Холодов сядет на предложенный стул, Антон прошел к своему месту:
— Дежурный мне сказал, что вы остановились у Деменского…
— Да, сотрудники милиции помогли нам отыскать квартиру Юрия Павловича. — Холодов потер отечные мешки под воспаленными от бессонницы глазами. — Вчера поздно вечером из аэропорта мы с матерью сразу в УВД приехали, попросили, чтобы нам показали Саню… С матерью стало плохо, ночью два раза вызывали «Скорую помощь». Юра ошеломлен. Говорит, накануне беседовал с хирургом, тот обещал выздоровление…
