Я – шулер - Барбакару Анатолий (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Вчерашний кавалер сразу осекся. Очень серьезно, интеллигентно серьезно, не усмешливо посмотрел на Котю.
– Я вас не понял. – И словно надеясь получить разъяснения, перевел взгляд на меня. Разъяснений не получил. Вернул взгляд на бугая: – Вы о чем? – И поделился с ним: – Это моя невеста.
– Как его зовут? – не замечая интеллигентности и все так же вперив взгляд в пришельца, четко спросил меня бугай.
«Господи, как же его зовут...» – испугалась я. Как-то не пришло в голову, что сгодится любое имя. Он возражать не будет. Но стыдно было ошибиться. И я вспомнила: вчера у костра все звали его Николой или Миколой. Я еще удивилась: имя Коля, одутловатое, сытое имя, никак не шло ему.
– Коля, – сообщила я.
Бугай вопросительным кивком потребовал подтверждения у жениха. Тот пожал плечами. Отозвался:
– Были сомнения?
– Это моя женщина, – воинственно, очень жестко, почти по слогам, заявил питекантроп.
– Ну? – изумился Никола. Изумленно уставился на меня.
Я качнула головой.
– Не понял, – сказал тогда Никола.
– Иди отсюда, хлопец, – посоветовал Котя.
Никола очень серьезно и очень долго разглядывал песок под собой. Думал, как быть. «Не уходи!» – молила я про себя.
– Хотя стой, – спохватился Котя. Голос его сразу стал сладким, опасно сладким. Как в начале у его дружка, – ты не обижайся. Можем в картишки сыграть. – Он собрал рассыпанную забытую колоду бритозатылочного фокусника.
– Сыграем?
Никола поднял сощуренные, недобро сощуренные глаза:
– Чего ж нет?
– На спички? – как лучшему другу предложил бугай.
Никола помолчал, не отводя суженного взгляда от подобревшего бугая. Недобро покачал головой: нет.
– Ну, просто так только бабы и фраера играют, – зауговаривал бугай.
И тут Никола выдал под тот же взгляд:
– На нее.
– Как?.. – аж растерялся бугай. И тоже замолк. До него дошло. Вдруг знакомо оскалил зубы в улыбке:
– Во что?
– Деберц, – четко, внятно сказал Никола.
– Это дело, – сразу согласился Котя. Тыльной стороной лапы похлопал меня по плечу: отодвинься.
Я отодвинулась.
Сказал мне:
– Сиди не рыпайся.
Я как-то сразу захмелела. Это было нереально. Но самое невероятное заключалось в том, что я была спокойна. Я не сомневалась, что выиграет Никола. Я знала, что невозможно выиграть у этих драных, наглых... выиграть у бандитов. Но я была почти спокойна. Слушала незнакомые слова: «белла», «терц», «манела» и думала о своем женихе Вадике, которого оставила дома. При нем бы всего этого не произошло. Но что бы он смог?.. Его юная драчливость была бы слишком незначительным препятствием для этой мрази. А Никола взрослый. Не мог он так просто взвалить на себя такое. Я верила в него. Рядом с этим Шварцснеггером-Котей он выглядел цыпленком. Поджарый, худощавый, невысокий... Со своей усмешливой физиономией. Но если даже он выиграет... Что будет дальше? Я не знала. Но верила в него. Я не могла, не способна была думать о том, что будет, если выиграет не он, Я глянула в сторону. Наш первоначальный кавалер продолжал проигрывать спички. Тут я вспомнила. Эти амбалы жили в огромной палатке у станции. Дикарями. Они явились откуда-то с лесозаготовок. Человек десять-двенадцать. От их стойбища вечно доносились угрозы, мат, звон бьющихся бутылок. Побережье знало их и опасалось. И мы слышали рассказы о том, что кого-то унижали, кого-то насиловали или пытались изнасиловать... И в эти слухи не верилось.
Они уже не играли.
– Прошу пардона... – усмешливо сказал Никола. Встал. Развел руками. Одними зрачками украдкой приказал мне: вставай.
Теперь уже питекантроп зло, сосредоточенно глядел в песок, в подстилку у себя между ногами. Молча тасовал засаленную колоду.
Никола склонился, ухватил за угол подстилку, повторил:
– Прошу пардона.
Питекантроп не поднял глаз. Подровнял карты. И вдруг одним движением разорвал колоду пополам. И, отбросив на подстилку обрывки, встал. Глянул куда-то мимо меня, прошипел громко:
– Быстро бегаешь, коза. Прутики повыдергиваю.
Я обернулась. За спиной, метрах в пяти, стояла перепуганная Зойка.
Никола не спеша вытряхнул подстилку, аккуратно сложил ее. Сказал обещающе глядящему на нас Коте:
– Пока. – И, положив руку мне на плечо, пошел с пляжа.
Я шла рядом, чувствовала на обгоревшем плече его руку, но мне не было больно. Я была хмельной и счастливой, и меня слегка трясло.
К нам, с моей стороны, пристроилась Зойка. Мы ни разу не оглянулись. Все молчали. Уже недалеко от прохода Никола непривычно, по-чужому задумчиво сказал:
– На вашем месте я бы уехал.
Я покорно, блаженно покорно кивнула.
– Когда? – спросила послушная Зойка.
– Сейчас.
Он вдруг провел ладонью по моим волосам, приласкал, как маленькую, зря наказанную девочку, по головке. Усмехнулся:
– Счастливенько. – И, оставив нас у прохода, пошел к своим...»
Или еще история...
Но хватит. Только начни вспоминать, и не остановишься...
Глава 17. О том, как себя вести
Как правильно себя вести, если судьба свела с шулером? Правильных поведений всего два: либо не играть, либо платить.
Глава 18. О курьезах
Этого добра в жизни шулера – с лихвой. Каждый день хоть что-нибудь занятное, необычное да происходит. Иногда – веселое, иногда – грустное. Впрочем, это, наверное, читатель заметил. Из того, что уже написано.
Какие тут могут быть обобщения?.. Обойдемся примерами.
Вот история, приключившаяся со Студентом.
Когда он и впрямь был студентом, во время сессии прилип к профессору, чтобы тот досрочно принял экзамен. Мотивировал тем, что жена рожает в другом городе и билет на самолет – уже в кармане.
Профессор упирался. Его ждал ученый совет.
Студент таки уболтал и, конечно, – сразу на пляж.
Там двое соигроков, из солидных, при орденах, ветеранов, пригласили его в компанию, но предупредили: надо обождать, ждут еще одного своего. Запаздывает чего-то.
Через минуту-другую прибыл и опоздавший, тот самый профессор. Студента, испуганного, поначалу не признал, а когда вспомнил, не обиделся. Потом они в одной компании и в институте играли...
Любви к картам все возрасты покорны.
...Валик Кеннеди, известный одесско-израильский шахматист. Его рейтинг печатался (и печатается) в мировых шахматных изданиях. Известный еще и компьютерной способностью просчитывать расклады, но больно уж неуравновешенный. Автор полюбившейся всему пляжу фразы...
Кеннеди славился феноменальной невезучестью. Все к ней, к невезучести, привыкли. Никак не мог привыкнуть только сам Валик.
Проявлялась у него еще одна, неприятная в первую очередь для него самого особенность. Являясь на пляж, сразу предупреждал:
– Так, скоренько... Времени – в обрез, часовой покерок, и – разбежались.
Страховался. На тот случай, если выиграет. Потому как, если проигрывал, все дела откладывались, обнаруживалась бездна времени, и Кеннеди уверенно летел в эту бездну. До самого дна. До астрономических долгов. Которые потом, капризничая, отдавал.
Если же покерок оказывался удачным (что случалось чрезвычайно редко). Валик, получив скудный выигрыш, немедля покидал пляж.
Шахматиста дружески журили, объясняли невезучесть именно неумением выжимать все из удачных дней.
И однажды Кеннеди решился. Выиграв первую партию, продолжил игру. Со скрипом, с насилием над собой.
Он играл в одной компании с Терапевтом, преданным членом пляжного клуба, над которым частенько подтрунивали за то, что он «себе на уме». Терапевт, несмотря на насмешки, был деликатно-ироничен, замкнут и явно знал себе цену.
Кеннеди же относился к нему с оттенком презрения, как, впрочем, и ко всему остальному человечеству, когда был эмоционально растревожен.
Так вот, и в этой, следующей за счастливой партии все шло хорошо. Для Валентина. Он становился все более приветлив, интеллигентен и даже, кажется, начинал уважать Терапевта. Нет, игру продолжил не зря...
