Драконовское наслаждение - Ольховская Анна Николаевна (библиотека книг txt) 📗
И грохнул выстрел.
Но за мгновение до этого я почувствовала такое же давление в ушах, как тогда, перед появлением Арлекино.
Давление это кувалдой обрушилось на Кульчицкого, шарахнув так, что ублюдок едва устоял на ногах. И пуля, нацеленная в голову Арлекино, сменила траекторию.
Вот только мимо она все же не пролетела...
Арлекино сдавленно охнул и схватился за левое плечо, давление тут же исчезло, и Гизмо, оскалившись, прицелился еще раз.
Но выстрелить не успел.
Из темноты тоннеля с ревом рванулось чтото жуткое и кровавое, это чтото буквально смело Кульчицкого с ног и, хрипя, принялось душить красавчика.
– Нет!!! – Сквозь прижатые к ране пальцы обильно сочилась кровь, но голос Арлекино остался таким же мощным и властным. И давление снова комаром зазвенело в ушах. – Оставь его!
– Не могу, Великий! – выдохнуло чтото, и только тогда я узнала в этом израненном существе Афанасия, считавшего Кульчицкого богом. – Этот ... должен сдохнуть! Поднявший руку на бога не смеет поганить собой землю!
– Я сказал – оставь его!!!
Давление усилилось, я невольно вскрикнула и закрыла руками уши, Кошамба жалобно мяукнула и прижалась к телу АтосаКарпова, а горбун выпустил из рук шею своей жертвы и обессиленно рухнул рядом.
– Вот так, – кивнул Арлекино, – а теперь...
Нет, не так.
Жуткий, предсмертный сип, последний бросок с непонятно откуда взявшимся ножом, и Афанасий затих. Навсегда.
Но хрип не исчез. Только теперь хрипел и сучил ногами Гизмо, с ужасом глядя на торчавшую из его живота рукоятку ножа...
– Ну вот, – облегченно вздохнула я, – все разрешилось и без тебя. Ты сделал все, что мог, но там, наверху, решили иначе, и эта скотина получила по заслугам.
– Нет.
– Что – нет? Ну что еще? Только не говори, что ты...
Он и не говорил. Он действовал.
И через час мы вышли из леса возле имения Кульчицких. Впереди из последних сил брел, прижимая к груди тяжело обвисшее тело Сигизмунда, Арлекино. Его собственная рана выглядела ужасно, казалось, что сквозь нее вытекла уже вся кровь, но он шел. Потому что поклялся...
Следом тащилась я с Карпушкой на руках. Именно тащилась, избитое тело возмущенно голосило и требовало отдыха, но ведь ОН шел!!! И у него на руках был вовсе не котик.
Перед глазами давно уже повисла пелена усталости, я не видела, куда мы идем, фиксируя только пошатывающуюся серозеленую спину впереди. И слыша лишь хриплое, затрудненное дыхание Арлекино.
А потом сквозь гул в ушах пробились крики. Сначала женские, истерические, орали чтото насчет Змея. Потом ктото прокричал мое имя. Потом звуки начали приближаться, и Арлекино наконец опустил свою ношу на землю и изнеможенно сел рядом. Я стекла следом, не выпуская из рук Карпова, и прислонилась головой к плечу своего спутника, безразлично рассматривая бегущих к нам людей. Сил на какиелибо эмоции не осталось, сознание елееле держалось на поверхности бытия, чтобы защитить Арлекино, если понадобится.
Монолитное пятно приближавшейся толпы постепенно начало разбиваться на фрагменты. И два фрагмента неслись быстрее всех, с перевернутыми от радости и дикого нервного напряжения лицами. И глаза их сияли, словно солнце отражалось в слезах...
Но... Этого ведь не может быть! Нет, насчет Олежки – может, даже очень может, но Мартин?! Холодный равнодушный Мартин и – слезы?!!
Наверное, это меня от слабости глючит.
ГЛАВА 48
– Варька! – Олежка упал передо мной на колени и дрожащими руками нежно прикоснулся к моему лицу. – Господи, живая! Дурочка, как же ты нас напугала! Мы с Мартином уже думали...
– Нет, не думали! – Ох ты, а какая же у Мартина улыбка! И глаза яркоголубые, а в них столько тепла, столько радости! – Мысли материальны, поэтому я не сомневался – мы тебя обязательно найдем. Но как...
Договорить он не успел, толчок в спину заставил его резко обернуться, а потом буквально на автопилоте перехватить хрупкую рыжеволосую женщину с перекошенным ненавистью лицом. Не отрывая совершенно обезумевшего взгляда от окровавленного тела Кульчицкого, женщина забилась в руках Мартина:
– Сигизмунд! Мальчик мой родной! Кто тебя так?! Кто эта тварь?!!
Похоже, она не видела никого и ничего, кроме сына.
– Дак што ж вы, барыня, не видите, што ль? – прохрипел коренастый бородатый мужик с вилами наперевес, тоже опередивший основную толпу. – Это ж Змеище поганый, вот он сидит, барчука в лапах держит! Он давно тут охотится, девок наших крадет, а теперь и до сына вашего добрался, чудище премерзкое! А ну, господин хороший, – он деловито оттер Пименова плечом, – посторониська. А ты, – кивок в сторону Олежки, – девушку в сторонку прими, а то покалечу ненароком. И барчука надо бы прибрать, пока Змей слабый. Мы его, супостата, в момент приговорим!
И мужик, поудобнее перехватив вилы, оглянулся на набегавшую толпу крестьян, появившихся словно из прошлого века:
– Бей гада!
– Бей! – зазвучал переполненный гневом хор.
– Нет! – Я сунула кота Олежке в руки и, бесцеремонно оттолкнув глухо застонавшего Кульчицкого – жив, скотина! – заслонила своим телом потерявшего сознание Арлекино. – Не трогайте его! Не смейте!
– Отлезь, девка, похорошему, – угрожающе нахмурился вилоносец, – а то вместе с полюбовником твоим приколем! Это ж надо – со Змеем водиться по доброй воле, тьфу, мерзость сатанинская!
– Мартин! – Я с ужасом смотрела на острые зубья вил, застывшие в метре от моей груди. – Помоги нам! Девушек похищал и убивал Кульчицкий, он и меня похитил из больницы с помощью Сивого, типа из их службы безопасности! А Арлекино спас и меня, и остальных девушек, кого успел!
– Григорий, убей их! – завизжала рыжая фурия, все еще не оставлявшая попыток вырваться из рук Пименова. – Я приказываю!
– Слушаюсь, барыня! – плотоядно ухмыльнулся бородач и замахнулся вилами.
Но на этом крестьянский бунт, собственно, и закончился. Поднимая тучи пыли, к нам подкатил джип, из которого хорошо оснащенным горохом посыпался... спецназ?!
Да, это действительно были профи из спецподразделения. Пятеро бойцов, прибывших на машине, в долю секунды уложили размахивавшего вилами бородача носом в землю, а затем заградительным барьером выстроились между гудящей толпой и нами.
Но их было всего пятеро, а толпа все прибывала и прибывала.
Но оказалось, что прибывали не только крестьяне, прибыли и основные силы Пименова: его служба охраны и остатки спецподразделения.
И вот небольшая цепочка из пяти человек превратилась в плотное ограждение, легко удерживающее внутри голосящую толпу с косами и вилами наперевес.
Мартин, облегченно вздохнув, передал проблемную тетку одному из своих людей и присел перед нами на корточки, сосредоточенно разглядывая Арлекино:
– Так вот кто, оказывается, спас Монику и Катю.
– Какую еще Катю? – говорить я уже не могла, сил наскреблось только на едва слышный шепот.
– Катю Сиволапову, ее твои родители нашли в лесу. Кстати, по их словам, вот этот котяра, – кивок в сторону Карпова, – их привел к телу девушки.
– Это кот Арлекино.
– Арлекино?
– Это его ник в Интернете, настоящего имени я не знаю.
– Но кто он? Он... человек?
– Он ублюдок! – завизжала рыжая фурия. – Он должен был сдохнуть, мне врач сказал! Такие не выживают! И я велела его закопать потихому! Никто не должен был его видеть! Слышите вы – никто!!! А он здесь, и живой! Выполз из могилы, чтобы меня опозорить! Убейте его, гаденыша живучего! И вызовите ктонибудь «Скорую», мой сынок ведь умирает изза этой твари!
– Эта тварь, между прочим, – я с брезгливым отвращением смотрела на холеную бабу, – до последнего боролся за жизнь вашего ублюдка, даже после того, как Кульчицкий ранил его, Арлекино тащил на себе этого маньяка, истекая кровью.
– Сигизмунд не маньяк! – заверещала мадам Кульчицкая. – Это древняя кровь в нем играет, кровь предковвикингов! Они были завоевателями, привыкли грабить, убивать и насиловать, вот мальчик и не смог сдержаться! В конце концов, что значат жизни нескольких крестьянских девок перед зовом крови! Да позовите же врача!
