Enigma - Харрис Роберт (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Дорога привела его через речку, мимо больших радиомачт внешней радиостанции Блетчли-Парка в Уэддон-Холл на Букингем-стрит. Джерихо опасливо огляделся.
Согласно карте, только пять дорог, включая эту, соединяли Блетчли с внешним миром, и если полиция все еще следит за транспортом, то его наверняка остановят. Его «остин», пожалуй, привлек бы не меньше внимания, чем, скажем, флаг со свастикой. Кузов по самую крышу забрызган грязью. На оси туго намоталась трава. Задний бампер погнулся, когда их ткнул транспортировщик танков. Мотор после езды по Стоуни-Стратфорду гремел, будто чувствуя кончину. Что он скажет Крамеру?
На дороге в обоих направлениях было спокойно. Проехав несколько деревенских домов, он через пять минут оказался на окраине города. Миновав затем несколько пригородных вилл с белыми оштукатуренными фасадами и фальшивыми балками в стиле эпохи Тюдоров, повернул налево и стал подниматься в сторону Блетчли-Парка. Свернул на Уилтон-авеню и тут же затормозил. В конце улицы у караульной будки стояла полицейская машина. Офицер в шинели и фуражке что-то серьезно втолковывал часовому.
Переключив, как и раньше, обеими руками сцепление, Джерихо тихо выехал задом на Черч-Грин-роуд.
Теперь, когда они оказались в самом центре бурных событий, было не до страхов. «Веди себя как можно обычнее, — советовал он Эстер, когда они решили сохранить шифровки. — Ты свободна до четырех часов завтра? Прекрасно, до этого времени на работе не появляйся». Это приказание относится и к нему. Обычное поведение. Заведенный порядок. В восьмом бараке его ждут к ночному штурму Акулы? Он там будет.
Он поехал вверх и поставил машину у частных домов ярдах в трехстах от церкви св. Марии. Где спрятать шифровки? В «остине»? Слишком рискованно. На Альбион-стрит? Весьма вероятно, что будут обыскивать. Путем исключений нашелся ответ. Где лучше спрятать дерево, как не в лесу? Где лучше всего спрятать шифровку, как не в дешифровальном центре? Он возьмет их с собою в Парк.
Джерихо переложил бумаги из кармана в потайное место за подкладкой пальто и запер машину. Вспомнил об атласе Этвуда и открыл его снова. Наклоняясь за атласом, бегло оглядел улицу. На пороге дома напротив женщина. Зовет домой детей. Мимо, держась за руки, прошла парочка. По сточной канаве прибежала жалкая собачонка и подняла лапку у переднего колеса «остина». Обычная английская провинциальная улица в сумерки. Мир, за который мы сражаемся. Тихо закрыл дверцу. Наклонил голову и, сунув руки в карманы, быстро зашагал к Парку.
В ходьбе Эстер Уоллес не уступала мужчинам, и это было предметом ее гордости. Но выглядевшая на карте пустяковой и прямой миля оказалась в три раза длиннее, и Эстер пришлось колесить по крошечным полям, огороженным спутанными живыми изгородями и изрезанным полными до краев бурой талой воды канавами, так что когда она вышла на тропинку, почти совсем стемнело.
Она подумала, что, должно быть, заблудилась, но спустя несколько минут узкая дорожка показалась ей знакомой: пара растущих словно от одного корня вязов, замшелые выбитые ступеньки, — а скоро потянуло дымом из деревни. Топили сырыми дровами, поэтому дым был белым и едким.
Эстер продолжала высматривать полицейских, но ни одного не увидала — ни в поле напротив дома, ни в самом доме, оставленном незапертым. Закрыв дверь на засов, она постояла внизу у лестницы, громко крикнула, нет ли кого-нибудь в доме.
Тишина.
Медленно поднялась по ступеням.
В комнате Клэр царил полный беспорядок. «Осквернение» — пришло на память слово. То, что отражало индивидуальность, было нарушено, поломано. Одежда раскидана, постельное белье сдернуто с кровати, украшения разбросаны, косметика раскрыта, рассыпана и разлита грубыми мужскими руками. Сначала Эстер подумала, что поверхности предметов усыпаны пудрой, но тонкая белая пыль не имела запаха, и Эстер поняла, что это, должно быть, порошок для снятия отпечатков пальцев.
Она принялась было за уборку, но скоро бросила это занятие и села на голый матрас, обхватив голову руками. Сидела так, пока волна отвращения к себе не подняла ее на ноги. Гневно высморкавшись, она сошла вниз.
Разожгла огонь в гостиной и водрузила на очаг полный котел воды. Повозилась с плитой на кухне, раздула угольки, подсыпала угля и поставила кастрюлю с водой. Притащила из пристройки жестяную ванну и заперла за собой заднюю дверь.
Эстер решила заглушить все страхи будничными делами. Сейчас она искупается. Доест оставшийся с прошлого вечера морковный пирог. Пораньше ляжет и постарается заснуть.
Потому что завтра будет ужасный день.
В восьмом бараке, как в артистической перед премьерой, царила нервная толчея.
Джерихо пробрался на свое обычное место у окна. Слева от него Этвуд листал книгу Дилли Нокса об иродовых пантомимах. Напротив — Пинкер, одетый так, словно собрался в Ковент-Гарден. Рукава его черного бархатного пиджака были чуть длинноваты, и торчавшие из них короткие пальцы походили на лапки крота. Кингком и Праудфут склонились над карманными шахматами. Бакстер при помощи какой-то плохо работавшей нехитрой штуковины скручивал плохонькие сигареты. Пак положил ноги на стол. В глубине барака время от времени трещала дешифровочная машина. Отвесив общий поклон, Джерихо вернул Этвуду атлас — «Спасибо, голубчик. Хорошо съездил? » — и повесил пальто на спинку ободранного стула. Поспел как раз вовремя.
— Джентльмены. — В дверях появился Логи и, привлекая внимание, дважды хлопнул в ладоши. Потом отошел в сторону, уступая место Скиннеру.
Стук отодвигаемых стульев. Все встали. Кто-то сунул голову в дверь дешифровочной, и грохот машины прекратился.
— Вольно, — скомандовал Скиннер и дал знак садиться. Джерихо обнаружил, что если сунуть ноги под стул, то можно нащупать похищенные шифровки. — Заглянул, чтобы пожелать вам удачи. — Грузная фигура Скиннера облачена, как у чикагского гангстера, в широченный двубортный костюм из довоенного, в узкую полоску, материала. — Уверен, что все вы, как и я, понимаете важность момента.
— Тогда заткнись, — тихонько прошептал Этвуд.
Скиннер не слышал. Начальник без ума любил такие моменты. Стоял, заложив руки за спину, расставив ноги, — вылитый Нельсон перед трафальгарской битвой, Черчилль в разгар немецких блицев.
— Думаю, не будет преувеличением сказать, что предстоит одна из решающих ночей этой войны. — Он обвел глазами всех присутствующих, последним взглядом, с искрой неприязни, остановился на Джерихо. — Вот-вот начнется большое сражение — возможно, величайшая битва конвоев за всю войну. Лейтенант Кейв.
— По данным Адмиралтейства, — доложил Кейв, — в девятнадцать ноль-ноль конвои НХ-229 и SC-122 предупреждены, что они вступили в район предполагаемых действий подводных лодок.
— Что и требуется. «В зарослях крапивы опасностей мы сорвем цветок — безопасность». — Скиннер решительно кивнул головой. — За работу.
— Где-то я это слышал, — заметил Бакстер.
— «Генрих IV», часть первая, — зевнув, ответил Этвуд. — Чемберлен цитировал перед поездкой к Гитлеру.
Когда Скиннер удалился, Логи раздал всем размноженные страницы из кодовой тетради, где были коды сигналов о контактах с конвоями. Джерихо в признание особых заслуг достался драгоценный оригинал.
— Нам, джентльмены, нужны сигналы о контактах с конвоями: надо получить их как можно больше за период с полуночи сегодня до полуночи завтра — другими словами, максимальное количество ключей к настройке Энигмы за один день.
Как только будет получен первый сигнал, дежурный офицер предупредит их по телефону. Через минуту этот сигнал поступит по телетайпу и будет размножен в десяти экземплярах. В их распоряжении окажется не менее двенадцати машин — Логи получил личные гарантии из шестого барака, — как только у них наберется достаточно материала.
К концу его речи окна начали закрывать ставнями. Барак готовили к ночи.
