Опасные удовольствия - Левитина Наталия Станиславовна (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
– А со мной ты тоже общалась, – с обидой заметил Костя. – Я у тебя совсем не вызываю симпатии? Не нравлюсь?
– А почему я тебе помогаю? Глупый.
Костя включил копир и принялся за дело. Аппарат тихо гудел, внутри пластмассового корпуса перекатывался валик света. Дирли-Ду и здесь встревала в процесс. Она хватала горячие ксерокопии, пробегала жадным взглядом абзацы.
– Да что же это такое?! – возмутился наконец капитан. – Сейчас получишь по мягкому месту!
– Какое мягкое место ты имеешь в виду? – удивилась Дирли-Ду, посмотрев вниз, на холмики груди, живот, бедра, – все, обтянутое тончайшей тканью. – Мне интересно! Объясни хотя бы, в чем виноват Куницын?
– Твой обворожительный Куницын тянет соки из Отечества, выкачивает миллиарды, обворовывает Родину, набивает свой бездонный карман.
– Патетическая соната. Финал.
– Смеешься, да? – Костины глаза горели лихорадочным блеском. Он оседлал любимого коня и понесся вскачь. – Ты просто не представляешь размеры его преступной деятельности. Преступление, которое совершил я, проникнув в его сейф, так же ничтожно, как воробьиный скелетик рядом с ребром бронтозавра. Если бы не погиб Глеб Батурский, в моих руках не оказалось бы нескольких бесценных документов, указывающих на Куницына. Ему просто не повезло, и я мог бы отмахнуться и не вникать, но я устроен иначе. Таких, как Куницын и Батурский, надо истреблять. Пока живут десятки, сотни людей, оставляющих за собой право превращать общественное достояние в частную собственность, России ничего хорошего не светит.
– Костя, ты ведь не злой! – испуганная гневной тирадой пискнула Дирли-Ду. – А Батурский, между прочим, много занимался благотворительностью. Я читала в прессе!
– А ты читала в прессе, сколько триллионов он скрыл от налогов? Конечно нет. Да он украл эти деньги у пенсионеров, инвалидов, больных детей. Одной рукой воровал у народа, другой – кидал жалкие подачки, не забывая сообщать о каждой своей благотворительной акции в газеты.
Дирли-Ду насупилась.
– Ты мне не веришь, – продолжал Константин. – Ну, вот смотри, например. Договор о сотрудничестве. Куницын договаривается с генеральными директорами объединений, что они будут поставлять ему нефть, скрытую от сводок. Контракты на реализацию нефти: в декабре прошлого года продано Германии 120 тысяч тонн по 105 долларов за тонну, в марте этого года 100 тысяч тонн, в мае – 130 тысяч тонн. Прошлый месяц – продано Германии 240 тысяч тонн нефти. Умножай в уме. – А вот и счета частных лиц, куда переводятся деньги – десятки миллионов долларов, – вырученные от столь успешной торговли. Наверняка эти счета принадлежат, кроме самого Куницына, крупным правительственным чиновникам, министерским боссам. Без их согласия Куницын не смог бы создать такую стройную конструкцию.
– А Батурский здесь с какого боку?
– Как с какого? Банк «Гарант» имеет представительство в Германии и через него перечисляются деньги за проданную нефть.
– Так, значит, Куницын фантастически богат? – сделав квадратными свои аквамариновые глаза, прошептала Дирли-Ду и оглянулась на дверь кабинета. – Оттуда доносился тихий храп бесчестного нефтяного воротилы Куницына. – Он должен быть дьявольски богат!
Вероятно, это было все, что смогла уловить Дирли-Ду из пламенной, проникнутой гражданским пафосом речи Константина.
Костя с сожалением посмотрел на аквамариновую подельницу, вздохнул:
– Знаешь, ты кто?
– Кто?
– Дирли-Дурочка. Я закончил. Пойдем.
Костя аккуратно сложил в портфель ксерокопии и возвратил в сейф оригиналы.
– Я ухожу. Ого, четвертый час. Ты не замерзнешь тут?
– Буду греться о спящего миллиардера. Как ты думаешь, утром он не предложит мне руку и сердце?
– Обязательно откажись. Ездить на свидания и отправлять посылки в колонию усиленного режима – сомнительное удовольствие.
– Жестокий! Чао!
– Около восьми он, я думаю, проснется. Буду тебя ждать в машине на автостоянке.
– Давай. Не хочешь поцеловать меня в щечку? Константин замер.
– Неблагодарный! – возмутилась Дирли-Ду. – Я вроде оказала тебе услугу.
– Дирли… Ты не представляешь, как я тебе благодарен! И с каким диким удовольствием я бы сейчас…
Костя жадно смотрел на Дирли-Ду, глаза его мерцали мрачным огнем. Портфель с бесценными бумагами уже валялся у его ног. Но капитан не двигался.
– Нет. Нельзя, – вздохнул он обреченно, поднял портфель и направился к выходу.
– Почему нельзя? – удивленно крикнула вдогонку Дирли-Ду. – Почему нельзя?
– Ты принадлежишь Андрею, – донеслось из коридора.
– …Я принадлежу Андрею? – удивленно говорила Дирли-Ду, забираясь на диван и прижимаясь к горячему, уютному Куницыну. – Андрею? Нет. – Если я кому-то когда-то принадлежала, то маме с папой, солнечному свету и воде, утреннему воздуху, цветам и пчелам, аромату хвои в осеннем лесу, упавшим листьям. Природе, мирозданию, Богу. Но принадлежать конкретному мужчине? Исключено…
Глава 31
В семь утра происходила сдача дежурства.
– Ну и ночка сегодня выдалась, мужики, – сказал крепыш с бычьей шеей и неимоверным торсом, на груди которого была укреплена (для тупых) карточка с надписью «Охранник». – Правда, Ген?
– Ага, – ответил Гена. – Это. Выдалась. Да.
– На втором, в «Люксус трейд», – полночная коррида. Всем коллективом обмывали какую-то удачную сделку, – продолжал крепыш Алексей. – На четвертом – коммерческий директор «Боярыни» устроил бедлам с тремя телками. На седьмом этаже трудились над балансовым отчетом, да так напряженно, что у них замкнул компьютер, вызывали спасателей. На девятый в «Ойлэкспорт» такую девочку привели – замри и не моргай! Землетрясение.
– Ага. – Гена сладострастно крякнул. – Того. – Девочку.
– На двенадцатом куролесили в «Квадре» – упились до чертиков, приезжала «скорая».
– А чё за баба? – поинтересовался охранник, принимавший дежурство. – Которую на девятый?
– Как говорится, «мне б такую», – вздохнул Алексей. – Хотя не совсем понятно. Если он ее для себя привёл, зачем было еще референта вызывать? Правда, Ген?
– Ага, – кивнул Гена. – Я того. Не понял.
– Ну, мужики, непонятно. Представьте, Венера в мехах, почти голая, но шуба тысяч за десять, глаза сверкают, волосы рыжие, ноги плавно переходят в уши. Пользуйся и задыхайся от восторга. А через полчаса «Ойл» вызывает референта. Зачем? Или у них композиция «три в одном»?
– Не-а, – вставил Гена. – Они того. Работали. – Ну… Дела какие-то решали. Э… Без шуток.
Охранники яростным гоготанием поддержали изысканную остроту.
– Так, ну мы пошли. Пойдем, Гена. Счастливо отдежурить, мужики!
Вячеслав Матвеевич осторожно пошевелился. Огненные вьющиеся волосы щекотали его грудь. Президент компании с ужасом осознал, что он лежит на диване в своем кабинете, причем абсолютно голый, в обнимку с неизвестным рыжим созданием. К счастью, сверху Вячеслава Матвеевича укрывал клетчатый плед. Создание завозилось, задвигалось, ткнулось в грудь чем-то мягким, и из-под пледа выглянули сине-зеленые глаза. «Дирли-Ду», – вспомнил Вячеслав Матвеевич, напрягся, пытаясь воссоздать в памяти какую-нибудь приятную картинку минувшей ночи, но не смог.
Дирли-Ду выбралась на волю и сонно улыбнулась. Она была в рубашке Куницына.
– О-о-о, – зевнула Дирли-Ду. – Ты был бесподобен! Ангел мой. А я слегка замерзла под утро.
Вячеслав Матвеевич сел, обернувшись в плед. Он снова попытался вспомнить хоть что-то, но потерпел фиаско. А ночь, надо полагать, выдалась напряженной – весь торс Куницына был измазан губной помадой. «Какой позор, – подумал он. – Ничего не помню. Неужели старость? Или выпил лишнего на банкете?»
– Во сколько у вас начинается рабочий день?
Вячеслав Матвеевич с нехорошим предчувствием посмотрел на часы. Половина девятого!
– Я уже полчаса плодотворно тружусь, – кисло ответил он.
Дирли-Ду натягивала платье.
– Хорошо, что я закрыла дверь изнутри? Сейчас твоя секретарша куда-нибудь выйдет, и я испарюсь. Нельзя подрывать твой авторитет, правда?
