Сдвиг по фазе - Пирсон Кит А. (читаемые книги читать txt, fb2) 📗
— Вроде бы.
Он указывает на нижнюю часть стены возле самого тротуара.
— Посмотри-ка сюда.
— На что?
Клемент хмурится и подзывает поближе.
— Видишь эту линию? Это гидроизоляционный слой, и он тянется вдоль всей стены… точнее, должен вдоль всей.
— Ну, вижу.
— А теперь посмотри сюда.
Он приседает на корточки и тычет пальцем в участок стены шириной около метра, где кремовая штукатурка расслоилась и поросла мхом.
— Здесь гидроизоляции нет! — резюмирует великан и поднимается.
— Строители недосмотрели?
— Не тупи. Этой домине лет восемьдесят-девяносто, и за столько лет стена бы уже разваливалась от сырости. Так что этот кусок заделали относительно недавно.
— Клемент, вы меня совсем запутали…
— Ладно, док, объясню на пальцах. Где пожарный выход?
— Хм, позади здания, надо полагать.
— Но должно-то быть больше одного. Даже в мое время кинотеатры обязаны были иметь по меньшей мере два-три, в разных частях здания.
Я снова смотрю на заросший мхом участок и вижу, что шириной он вполне соответствует пожарному выходу.
— А, да, теперь я понимаю, о чем вы.
— Дверь заложили кирпичом, причем тяп-ляп — забили на гидроизоляцию. Потому-то стенку мхом и затянуло.
— Зачем Фрейзеру замуровывать пожарный выход?
— Затем же, зачем и заколачивать фасад. Чтобы был только один вход и выход.
— В задней части, где настоящая тюрьма Алькатрас!
— Во-во. Если полиция вздумает устроить здесь рейд, сначала им придется пробиваться через ворота, и вопрос еще, какие препятствия их поджидают потом. Да у них целый час уйдет на штурм.
— Что ж, тогда мы в пролете.
— Не спеши.
Клемент снова садится на корточки и ковыряет растрескавшуюся штукатурку. Немедленно отваливается несколько кусков, обнажая светло-серый материал.
— Да тут шлакоблоками заложено. Так дешевле, чем кирпичами, да и быстрее, поскольку блоки крупнее.
— Когда-нибудь имели дело со строительными работами?
— Не, но знавал нескольких строителей, и со всей ответственностью заявляю, что этот проход заделывал халтурщик.
— Все это замечательно, вот только стена остается стеной, из чего бы ее ни соорудили, и через нее нам не пройти.
— Ошибаешься, — отвечает великан. — Если лупить кувалдой по обычной кирпичной стене, то только руки себе отшибешь. Но шлакоблоки и рядом с кирпичом не лежали. Достаточно несколько раз шарахнуть как следует, и будет дыра.
— Это вы по опыту знаете или только теоретизируете?
— В свое время довелось мне помахать кувалдой. Иногда и по стенам.
— Даже при условии, что вы мастерски владеете кувалдой, имеются два очевидных препятствия. Первое: если долбить стену посреди белого дня, нас непременно увидят. И второе: в здании наверняка установлена сигнализация.
— Не вопрос, вернемся, как стемнеет и все разойдутся по домам. Первая проблема решена.
— А сигнализация?
— Док, здесь нет двери. Сигнализацию обычно ставят на окна и двери, а не на стены.
— Ваша правда, но наверняка тут имеется какая-то другая система охраны.
Клемент прислоняется к стене и скрещивает руки.
— Ага, наверняка, — соглашается он. — И будь у нас еще несколько недель, можно было бы посидеть на заднице и порассуждать о других вариантах. Например, научиться управлять вертолетом и совершить посадку прямо на чертову крышу. Но у нас нет этих недель. Так что либо так, либо никак.
Что ж, все так.
— Вы все осмотрели, что хотели?
— Ага.
— Тогда пойдемте на подземку. Осуществление нашего абсурдного плана обсудим по пути.
Великан кивает, и мы отправляемся.
— А у вас есть кувалда? — интересуюсь я, когда мы переходим дорогу.
— Я при себе обычно не ношу. Достану.
— Что еще нам понадобится?
— Хороший фонарь и кое-какие инструменты — вдруг пригодятся внутри.
— Если мы вообще проберемся внутрь.
— Проберемся, не переживай.
— А вдруг нас во время взлома поймает полиция?
— Это может обернуться нам на руку. Если там заперли парня или полно наркоты, Рейнот окажется в глубокой заднице, когда внутрь ввалятся фараоны.
— Хм, об этом я не подумал.
— Ареста за проникновение со взломом будет не избежать, но, возможно, удастся отделаться штрафом.
— Штраф и судимость, просто замечательно. Моей карьере и сбережениям конец.
— Все лучше, чем мотать срок за педофилию.
— Да уж, грех жаловаться.
— Да не переживай ты на этот счет. Повезет, так пробьемся внутрь и найдем паренька, и вместе с ним и теми компьютерами ты отправишься в полицейский участок — и все твои проблемы будут решены. Ну а если фараоны поймают нас на месте, в наручниках все равно окажется Фрейзер Рейнот. Беспроигрышная ситуация.
— Возможно, но как насчет вас?
— А что насчет меня?
— Если мы натолкнемся на Фрейзера, как вы поступите?
— Это касается только его и меня. Так что об этом не переживай.
Переживать, может, и не стоит, вот только всю дорогу меня не оставляют мысли о тяжелой ситуации Клемента. Неприятная правда заключается в том, что наша сделка, похоже, оборачивается на пользу только мне, а его помощь я воспринимаю как само собой разумеющееся. Пусть оптимизм мой практически на нуле, но хоть какая-то надежда у меня еще теплится — и только благодаря ему.
— Послушайте, Клемент. Что бы ни произошло потом, я хочу, чтоб вы знали, что я благодарен вам за помощь.
— Док, мне твоя благодарность ни к чему. Ты знаешь, что мне от тебя надо.
— Да, знаю.
— И?
— Что «и»?
— Что-то ты помалкиваешь о своем разговоре с Реджем. Как, подтвердил он тебе, что я сам себя выдумал?
— Вовсе нет, он сказал, что у него был близкий друг по имени Клемент. И что однажды ночью этого друга убили.
— Именно как я тебе и говорил, а?
— Более-менее.
— Но тебя, похоже, это не убедило?
— Ну да, я выяснил, что человек по имени Клемент действительно существовал. И признаю, что Редж описывал похожего на вас человека — но так ведь любой мужчина с длинными волосами и бородой может объявить себя Иисусом.
— Ну, это ты загнул.
— Разве? По мне, что возвращение с того света Сына Божьего, что случайного жителя северного Лондона — все одинаково поразительно. Но в любом случае я не думаю, что вы готовы выслушать единственно возможное объяснение.
— Какое? Что я слетел с катушек?
— Я этого не говорил. Тот человек, Клемент, был довольно известным. Редж сказал, что он превратился в эдакого фольклорного персонажа. Если подходить к делу беспристрастно, вы вполне могли услышать рассказы о нем и попытаться стать им, даже взять его имя.
— И ты считаешь, что так и было?
— Неважно, что я считаю. Важно, что привело вас к этому.
— Значит, у меня до такой степени поехала крыша, что я возомнил себя чуваком, который помер десятилетия назад. Ты это хочешь сказать?
— Нет, так говорят логика и рассудок.
— Что, такое вправду бывает? У чела может настолько стать хреново с башкой, что он будет считать себя кем-то другим?
— Редко, но бывает. Я как раз и вспомнил Иисуса, потому что мессией себя объявляла уйма людей. И некоторые верили в свою новую личность столь же сильно, как и вы в свою.
— Да, но я же не кошу под Иисуса, а ты тусишь со мной вот уже… сколько? Восемь дней? Какое-то мнение у тебя да должно было сложиться, а? Ты считаешь, что я псих?
Сейчас, пожалуй, не самое время признаваться, что я считаю его психом все время нашего знакомства. Но, пожалуй, пора использовать сведения, полученные от Реджа Сазерленда.
— Если бы я мог доказать бредовость вашей истории о воскрешении просто задав один вопрос, вы бы согласились его выслушать?
— Вообще-то, смысл как раз и заключается, чтобы выяснить, псих я или нет, так что валяй свой вопрос.
— Ладно. Вы уверены?
— Да не тяни ты, док!
— Как скажете. Что такое «библейский клуб»?
Немедленного ответа не следует. Клемент закуривает сигарету, затягивается и только затем поворачивается ко мне.
