Странный свидетель - Кин Дей (книги хорошего качества .TXT) 📗
Ольга попыталась вспомнить, как же называлось то место: клуб Бали, кажется, или Вали… Это местечко на южных озерах.
Телефон быт легким. Буква, потом шестерка и четыре единицы. Она сняла трубку и назвала телефонистке отеля этот номер.
— Клуб Вели, — раздался в трубке мужской голос. Ольга медленно и внятно, как ее учила тетушка Сони, произнесла в трубку: — Мне бы очень хотелось поговорить с Тельмой.
На другом конце линии возникла небольшая пауза, а потом мужчина сказал:
— Ну, конечно! Сейчас я позову ее к телефону.
Ольга была горда собой. Но гордость ее сразу улетучилась, когда она снова услышала голос. Это не был голос Тельмы, а скорее голос того толстяка, что окровянил того седовласого.
— Прошу меня извинить, но как раз сейчас Тельма занята, — дружелюбно промурлыкал он. — Но я могу ей все передать. Что мне ей сообщить? И кто это говорит?
— Это Ольга, ее сестра. Прошу вас передайте Тельме, чтобы она поскорее шла домой. — Ольга попыталась не расплакаться, но ее выдавал предательски дрожащий голосок. — Передайте ей, что мне страшно и… я очень хочу есть.
Толстяк был любезней любезного.
— Конечно, моя маленькая. Я немедленно передам ей, чтобы она поспешила. Откуда ты, говоришь?
— Я… — Ольга запнулась.
Внезапно она ясно поняла, что Тельма не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, где она находится. Именно поэтому она и перевела ее из своей роскошной квартиры сюда, в отель, чтобы никто не мог ее найти.
— Отвечай! — прорычал в трубку толстяк. — Ты что, меня не слышишь? Где ты находишься? Откуда говоришь?
На мгновение воцарилась тишина, потом кто-то тихо спросил:
— Она что, не говорит адреса?
Толстяк уже не на шутку разозлился и выдавил из себя что-то нецензурное…
— Нет… — Ольга повесила трубку.
Плечи ее дрожали. Она кинулась на кровать и горько разрыдалась. Она была одна, ей было страшно и очень хотелось есть. Ей уже расхотелось играть во взрослую и в Тельму. Когда дядюшка Джо, после смерти тетушка Сони, отослал ее в город к Тельме, ей было семь лет. Раньше она никогда не видела большого города.
В камере было включено ночное освещение: под потолком горела одна тусклая лампочка. Джексон с горечью подумал, что семь лет назад он совершенно He представ тал, что лежало между ним и свободой. Теперь же он отлично знал все методы и приемы следственной тюрьмы.
В конце короткого коридора, прислонив стул к стена и подремывая над газетой, сидел — он это знал — охранник, позади него склонился над своими бумагами писарь, что-то записывая в журнал. За ними, у отделенной решеткой стены, находился лифт. Именно туда ему и необходимо было добраться. Причем сделать, это надо было умно. О насилии тут нечего было и думать, такие вещи всегда заканчивались плохо.
Этой ночью было довольно тихо. Камеры вытрезвителя были, вероятно, переполнены, но вместе с? ним, в камере для преступников, сидел только один человек.
— Сигарету? — предложил Джексон.
Человек, сидящий в соседней камере, за перегородкой, жадно протянул руку, пытаясь достать пачку.
— Спасибо, приятель.
— Можешь оставить себе всю пачку, — улыбнулся Джексон, — а я отсюда слиняю.
Человек рассмеялся.
— Ты что, спятил? Мы же на одиннадцатом этаже! Даже если бы ты выбрался из этой клетки, тебе надо миновать надсмотрщиков, писаря и лифтера.
— Да что ты говоришь? — насмешливо произнес Джексон. Он схватился за решетку руками и крикнул дремавшему сторожу: — Послушай! Пересади меня в другую камеру, здесь мне крысы мешают!
Сторож, поднимаясь, опрокинул стул.
— Ложись спать, Джексон. Это просто игра воображения. У нас тут нет крыс, чтоб мне пропасть…
— Нет? А вы послушайте…
Джексон смотрел сторожу прямо в лицо. Из темного угла позади него раздалось какое-то попискиванье. Такие же звуки слышались изо всех углов.
— Черт возьми! Вот же напасть! — изумился сторож. Арестант в соседней камере заржал:
— Как в ООН.
— Я просто требую, чтобы меня перевели в другую камеру!
Сторож прошлепал по коридору и вошел в камеру Джексона. Из-под кровати продолжало раздаваться попискиванье. Сторож снова удивился.
— В окружной тюрьме полно крыс, — сообщил он Джексону. — Но здесь я сталкиваюсь с таким впервые. Может, они забрались по мусоропроводу?
— Все может быть, — не стал возражать Джексон. Сторож нагнулся, чтобы заглянуть под нары, и в этот момент Джексон нанес ему удар по уху. Не успел тот упасть, как Джексон ловко подхватил его.
— Высокий класс, приятель, — похвалил сосед. — С таким способностями ты мог бы выступать на сцене.
— Что я и делал, — лаконично заметил Джексон.
Он связал сторожа разорванной на ленты простыней и сунул ему в рот кляп. Затем надел пальто и шляпу сторожа и спокойно вышел из камеры.
— А ты не хочешь пошляться по бабам? — обратился он к соседу.
Тот покачал головой.
— Они ничего не смогут мне пришить. И кроме того, для побега надо много чего подготовить, да и тебе отсюда ни за что не выбраться.
— Может быть, ты и прав, — согласился Джексон. На мгновение он прислонился к решетке камеры, из которой только что выбрался. Возможно, он и в самом деле совершает глупость. Ему тоже не смогут пришить никаких обвинений, если Тельма останется жива. Но он не был в этом уверен, а Мак-Крини ему не верил. А вот попытаться сорвать предполагаемое покушение Флипа на Тельму он сможет только на свободе.
И ко всему прочему эта Ольга…
— Трусишь? — поинтересовался он у соседа.
— Да нет… просто ни к чему.
Джексон прошел по коридору и затаился в углу рядом с дверью. Потом он заговорил, подражая голосу старика-надсмотрщика. Голос его звучал взволнованно и резко. Одновременно он застучат кулаком по стальной двери.
— Послушай, Джим, не зайдешь ли на минуту? Мне кажется, парень, которого прислал Мак-Крини, хочет повеситься.
Послышался шум отодвигаемого стула.
— Это каким же образом?
— Он рвет простыню на ленты.
— Ну так помешай ему, старый идиот, дай ему в челюсть! — буркнул писарь. Ключ в замке повернулся. — Если с ним что-нибудь случится, нам не миновать…
Едва только писарь просунулся в дверь, Джексон опустил ему на голову резиновую дубинку, которую позаимствовал у сторожа.
— Великолепная работа! Ребята не поверят! — похвалил его сосед по камере.
Джексон взял у потерявшего сознание писаря револьвер и сунул себе в карман. Потом он прикрепил на внутренний отворот куртки служебный знак и задвинул» стальную дверь на засов.
Пакет с его личными вещами еще лежал на столе у писаря. Джексон забрал деньги и открыл дверь в холл. Чиновник, обслуживающий лифт, находился в другом конце. Джексон поднял воротник куртки, словно хотел защититься от холода, и крикнул в сторону лифта.
— Тебе сандвич с черным хлебом или с белым?
— С черным, — голос писаря не вызвал у него никаких сомнений. Имитация всегда была сильной стороной Джексона. — И не забудь зайти в прокуратуру и принести бумаги на того парня, что прислал Мак-Крини.
Взад и вперед сновали чиновники из уголовной полиции. Увидев служебный знак, дежурный только зевнул, не прекращая своих дел. Джексон решительно нажал кнопку лифта.
Лифтер был пожилой человек. Он безучастно скользнул взглядом по Джексону.
— Похолодало, — сообщил он. Джексон старался держаться спокойно.
— Да?
Старик кивнул.
— И снег опять пошел. Я так думаю, что лето долго не продержится.
Лифт остановился на восьмом этаже, потом на пятом, четвертом, и везде входили и выходили чиновники в форме и гражданском платье. Никто не обращал внимания на Джексона. Смена Мак-Крини и его людей, видимо, уже кончилась.
Выйдя из лифта в холл, плиты которого были покрыты мокрыми следами от растаявшего снега, Джексон приподнял воротник еще выше. Его ботинки громко скрипели на каждом шагу.
Никто его не узнал, никто не окликнул, никто не попытался задержать.
