Хранитель изумрудной печати - Александрова Наталья Николаевна (читать книги полные .TXT, .FB2) 📗
Лучшие места на скамьях цирка занимали римские патриции и всадники со своими клиентами, знатные матроны и богатые вольноотпущенники, откупщики и менялы, маститые купцы и знатные иностранцы, приехавшие в Вечный город со всех концов мира. Эти места заранее занимали для богатых и знатных зрителей цирковые жучки – нищие бездельники и пройдохи, которые этим ремеслом зарабатывали на жизнь, приходя в цирк задолго до представления и потом уступая свои места за два-три сестерция.
Но и те, у кого не было лишних денег, ничуть не расстраивались по этому поводу. Пусть их места были не так удобны, но и они могли насладиться кровавым зрелищем, зрелищем чужого страдания и смерти.
Цирк был полон – ремесленники и нищие, бродячие комедианты и уличные танцовщицы, мелкие торговцы и покрытые шрамами ветераны легионов, участники военных кампаний прошлых лет, шумно обсуждали предстоящее зрелище, сравнивали достоинства знаменитых гладиаторов, делали ставки на их победу.
Среди зрителей сновали шустрые разносчики, продавцы лепешек, пирожков с требухой и жареных бобов, соленой рыбы и орехов, дешевого кислого вина и простой воды.
– Эй, поди сюда! – окликнул разносчика вина мужчина в светлом плаще с зеленой полосой по краю – по его внешнему виду было ясно, что человек он не бедный, хотя сидит не на лучшем месте.
– Сию секунду, благородный господин! – откликнулся виноторговец, протискиваясь между зрителями. – Вот он я! Извольте, у меня самое лучшее тускуланское вино!
Он нацедил полный глиняный стаканчик, подал клиенту. Тот пригубил, поморщился.
– Кислятина! Чистый уксус!
– Клянусь Дионисом, это лучшее тускуланское! – божился торговец, вытаращив карие глаза. – Чтобы меня пожрали демоны преисподней, ежели я вру!
– Врешь, врешь, разбойник! – клиент усмехнулся. – Ладно, вот тебе сестерций!
– Не грех бы добавить! – Разносчик опасливо огляделся по сторонам, наклонился и незаметно вложил в руку покупателя сложенный вчетверо клочок пергамента.
Глаза римлянина вспыхнули, он тоже настороженно осмотрелся, спрятал записку в складках тоги, хотел было что-то сказать виноторговцу, но того и след простыл.
Внезапно по всему цирку прокатились рукоплескания и приветственные возгласы, постепенно превратившиеся в оглушительный гул – это зрители приветствовали появившихся консулов. Они шли в окружении друзей и соратников. Впереди вышагивал Луций Корнелий Непот, как всегда мрачный и неразговорчивый, за ним – Квинт Клавдий Цедиций, полная его противоположность – балагур и краснобай, он что-то рассказывал моложавому сенатору.
Консулы и их спутники расселись, и распорядитель подал сигнал к началу представления.
Ворота камер открылись, и колонна гладиаторов быстрым шагом вышла на арену.
Секуторы с короткими мечами-гладиусами и большими прямоугольными щитами; ретиарии, вооруженные лишь трезубцем, кинжалом и сетью, которой они должны были опутать своего противника; гопломахи в стеганых парусиновых панцирях – с длинным прямым мечом и большим щитом легионера; фракийцы в шлемах без забрала, с кривыми короткими мечами; андабаты, которые во время сражения надевали шлемы с забралом без прорезей для глаз и сражались друг с другом вслепую, используя только слух.
Гладиаторы обходили арену под громкие поощрительные крики зрителей.
Несмотря на то что скоро им предстояло сражаться друг с другом, а многим из них – погибнуть страшной смертью, они спокойно переговаривались, обсуждали знакомых гетер и результаты последних скачек.
Поравнявшись с возвышением, на котором сидели консулы, гладиаторы остановились, выстроились в ровную колонну и по команде ланисты дружно воскликнули:
– Привет вам, благородные мужи!
Луций Корнелий Непот промолчал, Квинт Клавдий Цедиций приподнялся и одобрительно проговорил:
– Молодцы! Хороши!
Процессия гладиаторов обошла всю арену и снова скрылась за воротами камер.
На арене остались только два бойца, которым предстояло начать сражение: фракиец и ретиарий.
Воспользовавшись тем, что все зрители поглощены увлекательным зрелищем, мужчина в светлом плаще с зеленой полосой достал обрывок пергамента, который передал ему торговец вином, и осторожно развернул его.
На пергаменте было начертано всего несколько слов:
«После третьей стражи в таверне «Кабанья голова» возле храма Гермеса Лидийского».
Мужчина спрятал записку и стал следить за кровавым представлением.
Он не заметил, что за ним самим с верхнего ряда сидений следит сутулый человек в надвинутом на глаза капюшоне.
Понаблюдав за мужчиной в светлом плаще с зеленой полосой, человек в капюшоне покинул цирк и поспешил в многолюдный бедный район позади знаменитой Мамертинской тюрьмы. Здесь в грязных хижинах и в простых землянках ютились мошенники и воры, нищие и наемные убийцы – весь тот сброд, которого хватает в любом большом городе.
Человек в капюшоне шел по узкому переулку, уворачиваясь от помоев, которые выливали прямо из окон, как вдруг навстречу ему попались двое местных обитателей – здоровенный одноглазый верзила в поношенном военном плаще и толстый коротышка в драной тунике.
– Постой-ка, добрый человек, – обратился верзила к прохожему, – сдается мне, что ты не из местных жителей! Чего ты здесь ищешь? Приключений?
– Чего бы он здесь ни искал, – вступил в разговор коротышка, – он и правда не здешний, а это значит, что он должен заплатить пошлину за проход через наши владения!
– Вот вас-то я и искал, – проговорил человек в капюшоне, – вы мне и нужны, молодчики.
– Ты нас искал? – Верзилу явно удивил такой ответ. – Зачем же?
– Не заливай! – перебил его коротышка. – Искал он, видите ли! Этот щеголь хочет перехитрить нас и отделаться без пошлины! Да только ничего у него не выйдет!.. – С этими словами он схватился за дубинку.
– Постойте, молодцы! Дайте мне сказать, ради чего я пришел, и уверяю вас – вы останетесь довольны!
– Послушаем его, – миролюбиво предложил верзила, – все равно никуда от нас не денется!
Человек в капюшоне подошел ближе к громилам и заговорил, понизив голос.
От мыслей Вера очнулась в своем номере на довольно неудобной кровати. Было жарко, потому что кондиционер работал вполсилы. А если включить на полную мощность, будет очень шумно, не заснешь.
Вот и все, что заставило ее полететь в Неаполь. В конце концов, ничего такого страшного не случилось, в Неаполь все-таки, не на Колыму.
Вера встала, выключила кондиционер, от которого все равно не было прохлады, и открыла окно. В комнате сразу стало легче дышать.
Можно было бы наплевать на идиотку Лариску, наступающую на те же грабли с упорством, достойным лучшего применения, а также на ее хамскую мамашу и просто отдохнуть. Море, солнце, кругом такая красота… Просто впитывать их, не думая ни о чем. Но все испортил этот урод Арсений. Пристал как банный лист, а Вера не нашла в себе моральных сил от него отвязаться. Есть такие люди – им что ни говори, все без толку, они считают такую беседу флиртом, признают только грубую силу. Ну не драться же с ним, в самом деле; люди кругом, неудобно все-таки…
Как ни странно, после таких грустных мыслей Вера почти сразу заснула.
И снились ей какие-то бессвязные, отрывочные сюжеты. То она бродила по какому-то шумному многолюдному рынку, но люди вокруг говорили на незнакомом языке и одеты были странно – в длинные светлые плащи, заколотые на плече, или в длинные рубахи из серого льна. В памяти всплыли слова – тога, туника, которые произносила Джульетта, еще какие-то полузабытые термины из истории древнего мира.
Во сне кто-то дотронулся до ее плеча, Вера обернулась и увидела человека в театральной трагической маске, с перекошенным страданием ртом и пустыми провалами глазниц…
Потом ей снилось, что она сидит на каменной скамье огромного амфитеатра среди тысяч таких же зрителей, а внизу, на арене, на залитом кровью песке две группы людей в окровавленных бронзовых доспехах насмерть бьются друг с другом. И снова кто-то дотронулся сзади до ее плеча.
